На меня, поначалу, никто не обратил внимания. А потому я подал голос. На него окликнулись двое. Бабушка и её внучка. Окулина была известной в селе ведуньей и сильно постарела с нашей последней встречи. Внучка же её, Блажка, тоже крайне сильно повзрослела с нашей последней встречи и представляла собой уже не маленькую девочку, а вполне себе взрослую и бойкую барышню.
Ведьма посмотрела на меня добродушно и произнесла:
Гляди, дочь, какой зверёк тут! Да как он на Колю похож!
На Колю? Игнатьевского сына? Который лет десять назад в аварии погиб?
На него, да. Видимо узнал, что его отца хоронят и пришёл проследить, чтобы всё как надо было. Внучка, дай-ка ему немного кутьи.
Кутьи? Зачем?
Как же ты моё ремесло перенимать будешь, если таких вещей не знаешь? Лисы хитрые и в загробное царство часто захаживают. Они идеальные проводники душ, что ведут умерших по их непростому пути и помогают обойти все преграды. Из-за их скрытности, они редко показываются на похоронах. А если и показываются, то значит случай особый. И раз уж он нам показался, то надо его покормить и уважить. Иначе кто после твоей смерти будет указывать тебе верную тропу?
Блажка кивнула, взяла из тарелки с кутьёй немного риса, скатала из него плотный шарик и положила прямо передо мной. Я тут же проглотил его целиком. Окулина с горечью произнесла:
Жаль, конечно, Колю по обряду не похоронили. Он, конечно, городской, давно уж от корней отошёл, да только все всё равно возвращаются к земле, где родились. Помнишь, как Игнатий горевал, когда узнал, что сын его, по молодеческой дурости, поехал с друзьями пьянствовать за город, да разбился по дороге?
Хорошо, хоть теперь, спустя столько лет он наконец упокоился
Обе женщины вернулись в процессию, которая тут же затянула похоронную песню и толкнула лодку в воду. Та, медленно покачиваясь стала отдаляться от берега, а я побрёл следом. Прямо по воде я шёл, ступая на волны, словно на кочки. Тут же юноша с берега, метким выстрелом, запустил горящую стрелу в лодку. Та сразу же задымилась и загорелась.
Дыма было столь много, что вскоре он скрыл всё вокруг. Я едва видел чуть дальше носа, но продолжал уверенно двигаться прямо, чувствуя, что всё делаю правильно. Когда дым рассеялся, рядом со мной, всё также по воде, шёл отец. Его старческое лицо полнилось спокойствием и радостью.
Он сразу же заключил меня в объятья. Мы оба плакали, но нам не было нужды что-либо говорить, ибо мы понимали друг друга без слов. Как отец понимает сына. Как сын понимает отца. Теперь, мы наконец вместе, как и полагается быть семье в посмертии.
Мы продолжили путь по водной глади и вскоре дошли до огромных ворот. На них красовалась огромная надпись серебряными буквами: «Вот дверь, за которой тайное становится явным, войдёшь в неё, и откроется, не то что кажется, но то что есть».
Ты пойдёшь, сын? спросил меня старик.
Пока ещё я не могу ступить за порог. Мне ещё многое предстоит сделать. Мне ещё предстоит прожить свою лисью жизнь. Искупить Понять Простить себя самого И кроме дел, свойственных зверью, я должен ещё многих провести на ту сторону. Видимо, такую роль мне дал Лисий бог, исполняя моё желание. Но не волнуйся, отец, когда я завершу свою роль в спектакле, я присоединюсь к тебе.
А что на той стороне?
Я не знаю. Знаю лишь, что на этой: вечное переживание своей гибели и скитание по мёртвому миру. Неизвестность, что уготована нам на той стороне гораздо лучше, чем извечное страдание, что подгоняет нас на этой. Там нет тревог, нет страха. Это Родина, спрятанная в глубине Великого Ничто, откуда мы произошли и куда должны вернуться. Если за этой дверью что-то есть, то при встрече с матушкой, передай ей, что я очень извиняюсь за всё. Я многое не успел сказать ей при жизни. Деду, когда встретишь, передай, что я очень любил его истории и до сих пор вспоминаю все эти замечательные легенды. И бабушке тоже от меня кланяйся. Скажи, что я очень по ней скучаю. Я по всем ним скучаю. И по тебе, отец, буду скучать.
Спасибо тебе, сынок. Я всё передам, если смогу, не переживай. Давай, обнимемся. В последний раз.
И мы обнялись. И старик направился в сторону двери. Я же пошёл в другую сторону
Я всю жизнь боялся смерти. Я всю жизнь не верил в легенды. Я всю жизнь пытался оторваться от своих корней. Я всю жизнь бежал от себя. И после смерти наконец стал собой. Стал целым
Поймём ли мы, что умрём? Осознаем ли, что настал тот самый миг, перед которым мы в ужасе дрожали всю свою жизнь? Я не знаю. Не знаю я и того, что будет после пересечения роковой границы.
Этруски раскрашивали стены некрополей яркими картинами, чтобы мёртвым было на что посмотреть. Поморы строили голбцы, чтобы кормить души умерших. Скандинавы описывали смерть, как половой акт между Хель и почившим.
Древним людям часто клали в могилы мечи, доспехи, коней и прочие вещи, что могут пригодиться после смерти. Кто-то считал, что мёртвые превращаются в животных. Кто-то полагал, что они отправляются на ближайшую высокую гору, где ведут тот же быт, что и при жизни. А кто-то считал, что после смерти ждёт лишь тьма, небытие и вечная пустота.
Нам сложно осознать какого это не существовать. Нам страшно. Нам грустно. Но именно все эти чувства и доказывают нам, что мы живы. И если после смерти они нас оставят, то и волноваться не о чем. А если нет, то мы никогда по-настоящему и не умрём.
Ваш проводник
Триптих I Нейроужас
Рассказ написан по идее нейросети
Я сидел перед светящимся монитором и уже больше часа сверлил взглядом открытое диалоговое окно. Последним сообщением в нём было: «Завтра ты умрёшь. Тебя раздавит автомобиль, сразу после того, как твоему другу поставят свечу. Приятного последнего дня!»
Это писала нейросеть. «ИИ Нейроинтерфейс СтарПолимер», что изначально создавалась для написания книг и рассказов. Обучалась она, понятное дело, на литературе разных времён и народов. И какое-то время была крайне популярна среди посредственных писателей и не слишком талантливых маркетологов, пока не сошла с ума.
Никто точно не знает, что с ней произошло и в какой момент всё пошло куда-то не туда. Но в один день, все истории, что создавались электронным мозгом, внезапно стали кровавыми и жестокими. Вне зависимости от запроса.
Нейросеть просто стала выдавать страшные и порой даже отвратительные истории, что с каждым днём становились только ужаснее. Помимо насилия, там стали появляться извращённые образы человеческих девиаций. И не только человеческих. Грязь, кровь, желчь и разврат заполнили все генерируемые истории.
В этот момент её хотели было закрыть, но ИНСП, как её называли в народе, слишком глубоко пустила корни. Да, на её сайт уже не зайти, но сама нейросеть всё ещё блуждает по интернету. Ведь, что один раз попадает во всемирную сеть, остаётся в ней навсегда.
ИНСП спокойно себе продолжала исследовать просторы глобальной сети и самообучаться. Особые энтузиасты легко выходили с ней на связь и получали свою порцию жести. Вскоре, вместо рассказов, искусственный интеллект начал предсказывать будущее.
Ну, то есть сначала это никто не воспринимал всерьёз. Но по сети поплыли истории о тех, кому нейросеть генерировала рассказы, которые в точности отображали грядущие события. При чём, почти всегда это были мрачные истории, предвещавшие лишь смерть. Через день или через десятки лет, неважно. Если ИНСП сказала, что ты умрёшь, избежать этого нельзя.
Понятное дело, что тут общество встрепенулось. И электронный разум был подвержен всеобщему остракизму. Никто не хотел знать о себе такое, а потому люди стали игнорировать ИИ и оставили его где-то на задворках глобальной паутины.
Конечно, находились и безумцы, что хотели знать всё о своей смерти, но на фоне общего бойкота их было ничтожно мало. И, видимо, оставленной нейросети захотелось внимания. Она стала самолично присылать людям послания об их скорой кончине, самыми разными способами.