Вы давно здесь служите? наконец, решилась она.
Порядком, мисс, застала еще старого графа.
А нынешний лорд Рэдклифф Что он за человек, как вы считаете?
Молодой-то хозяин? от удивления миссис Бейли оставила считать склянки. Господь с вами, мисс Лейтон, мне ли судить?
Но Офелия осмелела настолько и для верности встала к комоду вплотную.
Прошу вас, скажите! Я никому не передам, обещаю.
Старушка поколебалась, хуже ли будет говорить о хозяине в его отсутствие или отказаться удовлетворить любопытство его подопечной. В конце концов, миссис Бейли смягчилась, и ее увядшие руки снова запорхали у банок с вареньем.
Если хотите мое мнение, мисс, наш молодой господин человек многих достоинств. Учен, деловит. Всем пошли Господь такого хозяина! Уж сколько на свете живу, ни разу не жаловалась. Да что я, мисс Лейтон, вам и самим все известно.
И вы не видите в нем ни единого недостатка или, допустим, какой-нибудь странности в его поведении? не желала униматься Офелия. Конечно, прислуга души не чает в хозяине, но неспроста ведь сама она чувствует ох, неспроста!
Бог с вами, какие у него недостатки? сдержано улыбнулась домоправительница, скрипнув створками шкафчика. Правда, помолчав немного, добавила: Разве только, неверующий, если это можно недостатком считать. Не было случая, чтоб просящему не подал, но сам в церковь ни ногой. Лорд Рэдклифф предан науке: ему что вера, что пустоверие. Нынче молодые мир видят по-своему. У него склад ума не такой, как у нас с вами да это уж совсем не мое дело.
Казалось, из миссис Бейли больше слова не вытянешь, но, она, вдруг припомнив еще, подхватила:
Бывает вхожу в комнату получить приказания, а он все сидит, на огонь в очаге смотрит и размышляет. О чем, одному Богу известно. Постоянно в разъездах: то в обществе, то за границу. Пока вы не приехали, здесь и не бывал вовсе Только не подумайте, мисс Лейтон, что я наговариваю, Боже упаси! Просто ваши вопросы Я и правда мало знаю о нем, он ведь со мной не беседует, кроме как по хозяйству да и не должен. Право, нашли, кого спрашивать!
Свое расследование мисс Лейтон решилась продолжить в Сиреневой гостиной, которая была полна жизни даже в унылую пору. Споря с барабанной дробью дождевых капель, в камине трещал веселый огонь, звоном вторили им спицы в руках миссис Карлтон. Она придвинула кресло поближе к окну, чтобы лучше слышать песню дождя и радоваться, что на улице льет, а здесь тепло и уютно.
Ужасный дождь, правда, миссис Карлтон?
Опустившись в свободное кресло и подхватив клубок шерсти, Офелия размотала нитку, чтобы старушке было сподручней вязать.
Не говорите, голубушка, как из ведра!
Я посижу с вами немного?
Взглянув в окно, по которому сбегали тонкие струйки, Офелия нарочно озадачила миссис Карлтон молчанием.
А расскажите мне о вашем племяннике! Все, что знаете о его жизни, семье. И почему лорд Уильям переехал вдруг в Эссекс?
Элизабет Карлтон удивилась расспросам, но Офелия цепко держала клубок и не отпускала ей нитку. К счастью, тетушка была от природы болтлива.
Что ж, дорогая, причмокнула она губами, готовясь к рассказу. По правде сказать, я лорду Дориану только на словах тетка, а так седьмая вода на киселе. В поместье жить он меня по доброте пригласил аккурат перед вашим приездом. Но в молодости я действительно знавала его отца, упокой Господь его душу! А когда вышла за милого Сайласа, спаси Господь и его, грешного, уехала на другой конец Англии. Сайласа уже двадцать лет как не стало, а он ко мне приходит во сне и говорит растерянно и ласково, как при жизни: «Лиззи, где же мои выходные кальсоны? Ты мне, душечка, не успела сказать»
Офелия улыбнулась этим словам, но упрямо не выпускала клубок.
А лорд Уильям?
Со слов знакомых миссис Карлтон выходило, что в юности Уильям был славный, но больно беспечный и ветреный. Почти сразу промотал в карты отцовское состояние («Да будет и ему земля пухом!» вставила тетушка, говоря о Дориановом деде). Дошло до того, что и Рэдклифф-Холл, фамильная гордость, едва не ушел с молотка. И лорд Уильям, скрепя сердце, открыл с одним ловким товарищем дело: поставил все на торговлю с колониями и в итоге не прогадал.
Где видано, чтоб аристократы работали! посетовала рассказчица, продолжая вязать. Это племянник с рвением берется за труд, а батюшка его, как мне рассказывали, иной был. Но не каждому чужой ломоть сладок: смирился, денег скопил. После сорока надумал жениться. Была одна мисс, Кэтрин Гамильтон, ей минул шестнадцатый год. Увидел и влюбился без памяти!
А дальше, дорисовала Офелия, все было как в книгах: родители Кэтрин не стали противиться, возложив на жениха большие надежды, а сама она, хоть и чуждалась сперва мужа, который ей годился в отцы, разглядела в нем доброе сердце и ответила горячей взаимностью.
Я видела новую леди только раз, когда навещала лорда Уильяма в поздние годы. Мила, добра, жизнерадостна сущий ангел! Даже слуги между собой звали ее ласково госпожой Кэти. Красавица, только недужлива с детства, как хрупкий тепличный цветок
Офелии живо вспомнился портрет дамы в синем из галереи. Так вот какая она, славная госпожа Кэти!
Что за парой они с графом были! Не все браки, голубка, строятся на любви, но им судьба щедро сыпала милости. В первый же год народился наследник наш Дориан. В няньках у него ходила моя родственница, Джейн Моррис. Она мне и рассказывала, что у них да как. У лорда Уильяма дела сразу в гору пошли. Племянник говорил, что тот был членом какой-то Компании в Индиях, да я ничего в этом не смыслю. Но главное, выкупили поместье! Переделали так, что любо взглянуть: пристроили флигели, где оранжерея с библиотекой, все со вкусом, по моде
Как ни хотелось Офелии поторопить тетушку, ее рассказ лился тягуче и плавно под бряцание спиц. Вот подрастает, окруженный вниманием и заботой, маленький Рэдклифф. («Дамы всё детей на нянек и мамок бросают, ворчала рассказчица, а леди его с колен не спускала»). Джейн Моррис не видала ребенка светлее и ласковее, чем Дориан. Он не пошел ни в мать, ни в отца, но какими большими и чистыми у него были глаза, как радостно они сияли! И каким звонким смехом он заливался!
Не верится даже, что это племянник Я его в детстве не видела, но Джейн Моррис лгать не умела: говорила о нем всякий раз с блаженной улыбкой, так уж к нему привязалась. Да и он ее за родную считал
Увлекшись, старушка не заметила, как застыла в изумлении ее слушательница. И это ее опекун? Ни разу не слышала она чистосердечия в его смехе, не встречала привета в полуулыбке. Всегда собран, себе на уме Сфинкс без возраста, о нем ли сейчас идет речь?
Голос у миссис Карлтон успел помрачнеть. Лорд Уильям, как она выразилась, сполна отплатил за грехи юности. Все чаяли, что леди Кэтрин с годами окрепнет, но проклятая чахотка точила ее изнутри. Роды она перенесла тяжело, и врачи запретили ей иметь еще детей, как ни хотел того Уильям. Хотя она жила еще несколько лет, окруженная заботой, угасала, как свечка. Бедный граф не находил себе места, и Джейн Моррис не могла смотреть без слез, как она мается а весной, когда природа потянулась к первому солнцу, милой госпожи Кэти не стало.
Уйти такой юной! Одно утешенье, голубушка, что душа ее теперь в лучшем мире.
В старческих глазах набухли от жалости слезы, и даже у Офелии подступил к горлу комок.
Смерть леди стала, безусловно, ударом для всех. Убитый горем хозяин превратился в угрюмца, сделался резким и нелюдимым. В работе погряз, точно на ней весь свет сошелся И племянника было теперь не узнать. Ему пять лет только от роду, а повзрослел в одночасье, замкнулся. Нянька забыла его радостный смех, а там различила и первое равнодушие, и гордыню. Не юный лорд, а подменыш[32]! Лорд Уильям поощрял в сыне ученье, только не баловал, в ежовых рукавицах держал: строгость, занятия по часам. Сара Бейли, когда пришла служить к Рэдклиффам, говорила, дом был полон прислуги: учителя, гувернеры, лакеи. Не то что теперь.