Отец Настоятель поручил Шестому передать господину Исправнику, что найдены трупы и есть подозрение, что один из убитых чужак, и что, возможно, чужаками были те, кто их убил. Шестому поставлена задача как можно быстрее доставить господина Исправника в Новый Иерусалим.
Ничего нового восьминог не добавит. Суждения Низших просты, они выполняют три функции: утверждают связи между предметами разговора, отрицают их либо констатируют отношение между связями. Высшим доступны модальные суждения, где характер связи уточняется или квалифицируется: «Возможно, я ошибся», «Хорошо, что теперь люди живут вечно» Низшим не дано мыслить такими конструкциями. Модальные суждения не выражение эмоций в прежнем смысле слова, а логические оценки связей между предметами и суждениями. Сообщив про убийства, восьминог употребил модальное понятие «возможно», но это была не его мысль, он передал слова Отца Настоятеля. Низшие не могут предполагать или оценивать. Убийство для Низшего обычный факт. «До сих пор такого не было, а теперь есть. Принято к сведению». То же с чужаками: их не было, а теперь будут. «Невероятно» мысль, невероятная для Низших.
На сегодняшний день о чужаках известно одно: за всю историю Новой Земли никто чужой на ней не появлялся, и считалось, что появиться не может. Оказалось, что может. Откуда же явились чужаки? О других обитаемых мирах наука не знала, а Новая Земля во время заселения была безвидна и пуста, как рождавшаяся Вселенная в древнем предании. Значит, в одном из выводов ученые ошиблись. Возможно, подвела техника. Некорректная предпосылка причина ложного умозаключения.
В вечернем мраке ветер гнал над головой тяжелые тучи, полностью скрыв звезды и луны. Небо почернело, растительность в меру умения пряталась от наступающей ночи, водоемы сковывал лед. Когда посыпались первые хлопья снега, впереди показалась верхушка храма Нового Иерусалима разделенный на секторы прозрачный купол из пластика и металла. Начнись ночь немного раньше, Новый Иерусалим был бы виден издалека, по мощному свечению во тьме. Возвышаясь над окрестными скалами и деревьями, купол храма напоминал восходящее солнце, он сиял исходящим светом, отчего ночь пряталась за освещенными преградами, вытягивая вперед щупальца черных теней.
Округлый купол напоминал, конечно же, не Солнце древней Земли, желтый карлик джи-два, а местное светило, звезду типа эф-девять, более яркую и злую. Яркой она была днем, а ночами людям приходилось кутаться в высокотехнологичные плащи и ждать утра, если ночь застигла вне стен. Восьминогов от переохлаждения спасала попона, снежный покров частенько доставал им до колен, но движение, пока не поступал приказ остановиться, не прерывалось. Из-за снега и пронизывающего мороза падала скорость и чаще приходилось менять сердце и конечности или отправляться на омолаживание полностью. Высшие знали, что проще переждать ночь, чем ехать на транспорте, который едва ползет, а в неподходящий момент может встать.
У входа в Новый Иерусалим Исправника ждал Привратник уменьшенная копия восьминога, которую словно бы переломили пополам, подняв переднюю часть на девяносто градусов. Четыре конечности были опорными, четыре других служили для работ и охраны, в одной из них находился парализер против роботов или, не приведи Творец, злоумышляющих людей, а три оставшиеся могли орудовать любым инструментом и даже заменять его при крайней необходимости. Конечности Привратника сложно назвать руками или ногами, это были, скорее, лапы, каждая из которых отлично справлялась с любой задачей.
Господин Исправник, вас ждут.
Привратник нажал кнопку на стене, стальные двери Нового Иерусалима с лязгом разъехались в стороны.
Привратник такой же Низший, как восьминог, мозгов хватало только на простейшие операции. Работа Привратника держать в порядке вход в Новый Иерусалим и помнить всех, кто вошел и вышел. Одной из задач Привратника была защита Отца Настоятеля от опасностей как естественного характера, включавших в себя природные и техногенные катастрофы, так и, в теории, искусственного. «В теории» поскольку до сегодняшнего дня такое нельзя было представить.
А если Привратник переусердствовал? В древности говорили: «Заставь дурака Творцу молиться, он лоб расшибет». Разве нельзя допустить, что Привратник не только охранял Отца Настоятеля, но и, под предлогом защиты, не выпускал его из храма? Не зря же Отец Настоятель никогда не выходил наружу. Мало того, он никогда не показывался на глаза тем, кого вызывал и с кем говорил. Никто не видел его собственными глазами. Отец Настоятель это голос, звучащий из-под купола.
Если Отца Настоятеля не выпускал наружу Привратник, то по чьему приказу? Выше Отца Настоятеля только Творец.
Думать дальше на эту тему кощунство. Все знали, что существовала некая причина, по которой Отец Настоятель не покидал храм Нового Иерусалима, но в чем она заключалась, не знал никто. Само собой, вопросы на эту тему никто не задавал ни друг другу, ни, тем более, Отцу Настоятелю: тот никогда не просил помощи и не намекал, что его ограничивают в свободе. Исправник хотел знать причину, но тоже молчал. И хорошо, что молчал. В мире, где оценки «хорошо» и «плохо» не имели отношения к устаревшим понятиям добра и зла, градация касалась только правильности и неправильности. «Хорошо» равнялось «правильно». В задачу любого живого существа входило выживание, а неправильность слов или действий грозила уничтожением. Исправник хотел жить долго. Если получится, то вечно, как заповедал Творец. Конечно, если не случится чего-то непредвиденного, вроде чужаков, убийц и чужаков-убийц.
Исправник спешился и прошел в ворота. Несколько разветвлявшихся коридоров привели его к знакомой двери храма, она распахнулась, глазам открылась рубка древнего ковчега невероятных размеров прозрачный купол, в центре которого, на возвышении, среди блоков приборов стояло капитанское кресло. Раньше вокруг кресла располагались другие рабочие места, их давно демонтировали. Кресло капитана последнее напоминание о полете.
Чужаки тоже откуда-то прилетели. Откуда? Из бездны космоса или с Большого материка? И второй вопрос: они выходцы с древней Земли или
Или?
2. Сказочник
Завтра будет поздно, еще одних заморозков трещина не переживет. Растянувшись на краю скалы, Анюта в который раз глядела вниз. Закуток перед теплым источником единственное место, где можно раздеться перед купанием по-прежнему пустовал.
Сегодня или никогда. Если Близнецы не придут, Анюту ничто не спасет, рано или поздно они добьются своего. Ей это будет стоить жизни. Риск себя оправдывал. Только бы хватило воли и сил.
День за днем Анюта выбирала время, когда около источника никого не было, поднималась на скалу и вбивала в трещину каменный клин. Ночами вечерняя влага превращалась в лед, он распирал трещину, каменная глыба потихоньку откалывалась. Сейчас кусок скалы высотой в два человеческих роста легко поскрипывал и шатался. Если не уронить его сегодня, завтра он рухнет сам. Под тяжестью снега он упадет просто так, бессмысленно и бесполезно.
Здесь, на скале, Анюта не раз пряталась от Близнецов, когда они приходили на источник. Однажды, подбираясь к краю, чтобы выглянуть вниз, она заметила трещину поперек каменного массива скалы. Пройдет время, и огромная глыба размером с комнату, обвалится на площадку перед источником. Не повезет тому, кто, по несчастью, окажется внизу. Нужно бы предупредить, что на Дальний источник теперь ходить опасно