Вернувшиеся из армии солдаты жили еще настроениями разложившегося, взбаламученного фронта; только отдельные лица, испытавшие на своих хозяйствах бесчинства хулиганствующих, начинали иногда противиться и даже бороться. Значительной части сельского населения советская власть принесла как будто еще только выгоды, не требуя ничего: вернулись домой солдаты, отняли землю у помещиков, разграбили инвентарь, нет ни податей, ни насильственного набора и проч. Такова была в общих чертах обстановка в советской России, а на Волге в частности, перед созданием Поволжского фронта против большевиков с приходом чехов из-под Пензы.
Истинный характер выступления чехов был неясен не только для многих русских, но для некоторых и чешских групп: кто видел только желание пробиться на восток, кто видел борьбу против советской власти для создания фронта против немцев. В Самаре перед приходом чехов кто-то из членов инспекции Подвойского предупреждал, что это не просто продвижение на восток и что возможно выступление местных организаций вместе с чехами с целью переворота. Большинство не верило в переворот, тем более что совершенно не представляло, кто же из русских может взять в руки власть. Никаких политических групп не было видно, ни одна группа не могла рассчитывать на поддержку населением все еще было не готово. Могли выступить только мелкие активные группы без серьезной поддержки широких слоев населения.
В Самаре (8 июня 6 октября 1918 года)
После боев на участке Сызрань Самара, совершенно расстроивших красные отряды, 8 июня 1918 года на рассвете чехи, не встретив серьезного сопротивления, вступили в Самару и быстро очистили ее от красноармейцев и комиссаров. Вошли они в город без сложных маневров, а прямо по железнодорожному мосту через Самарку, воспользовавшись сумятицей в рядах распущенной, недисциплинированной охраны моста. Сумятицу же внесло нападение с тыла небольшой самарской организации. Артиллерия, которую красные командиры держали для обстрела доступов на мост, бездействовала. Красные отряды бежали в разные стороны. Комиссары на пароходах ушли вверх по Волге.
К полудню стало известно, что власть в городе взяла в руки группа членов Учредительного собрания 1918 года, находившаяся налицо в Самаре, все эсеры (Брушвит, Вольский, Климушкин, Фортунатов
7
8
В городе к полудню уже тихо, были случаи выдачи прятавшихся комиссаров, настроение в общем праздничное. Немедленно сняли доски с заколоченного памятника Александру II.
Вечером собрание офицеров в гарнизонном собрании. Его организовали и на нем прежде всего выступили с речами участники, бывшие в военной организации; обвиняли офицеров, начавших работу в штабе округа вместе с большевиками, и вообще всех выжидающих. Были выступления с разбором положения, пессимистическими взглядами на обстановку и на условия работы новой власти, но успеха не имели. Требовалась работа, не обращая внимания, кто взял власть. Эсеровская группа была ничтожной.
Выяснилось, что военная организация не имеет вовсе ничего подготовленного для дальнейшей работы. Нет непосредственного аппарата, и создать его не из чего; нет во главе авторитетного военного лица самый авторитетный подполковник Галкин; нет плана работы хотя бы на первые часы или дни (основы формирований, службы и пр.), самое сумбурное представление об организации военного командования. Выпущено за подписью штаба Народной армии объявление, что желающие записаться добровольцами должны являться в бывший штаб Поволжского фронта.
Не ясны истинные намерения чехов только ли пройдут через Самару или задержатся. Если задержатся то насколько. Во главе чехов, молодой поручик Чечек
9
8 июня было праздником, когда новая власть и самарцы, довольные изгнанием большевиков, мало задумывались над обстановкой, не сулившей успеха. С 9 июня начались будни, начались дни, когда требовалась громадная работа, чтобы хоть сколько-нибудь сносно справиться с трудными задачами. Для каждого совершенно ясно было, что главнейшая задача для новой власти это срочная организация надежной опоры в борьбе с советской властью, которой объявлялась война. И каждый задавал себе вопросы: долго ли останутся чехи, дадут ли время собраться с силами? можно ли рассчитывать на успех борьбы без чехов?
Мелкие факты из самарского периода напряженной работы по борьбе с большевиками изглажены в памяти, но главные, основные забыть трудно. В 1919 году под Красноярском пропали ценные документы, рисующие день за днем историю этой борьбы, главным образом телеграфные распоряжения и разговоры с Сызранью, Хвалынском, Вольском, Симбирском, Казанью, Чистополем и Уфой, Оренбургом; часть из них, вероятно, вывезена чехами.
Отлично помнятся все бесконечные разговоры, надежды, опасения в первые дни. Ответ на первый вопрос был неопределенный, а потому главным вопросом был второй. Все отвечали: без чехов ничего не выйдет. И это, как уже упоминалось выше, независимо от того, кто становится у власти. Последняя могла дать, конечно, известный плюс или минус, но вообще обстановка для создания фронта была неблагоприятной:
1. Выступившая военная организация всего 150200 человек; при первых формированиях пойдет для замещения командных должностей и пр., распылится.
2. Чисто эсеровские силы (дружины) ничтожны, для внутренней охраны.
3. Город дает добровольцев, но не так много. Действительно, сразу же очень быстро сформировались две роты, эскадрон и конная батарея. Состав большей частью бывшие офицеры и воспитанники высших и средних учебных заведений из местной буржуазии. Рабочие и вообще горожане дали ничтожное количество добровольцев, главным образом из безработных.
4. Сельское население было, во-первых, еще не в состоянии дать что-либо, так как деревни были не очищены от большевиков, даже самые ближайшие. Да и в дальнейшем нечего было особенно рассчитывать на добровольцев из деревни, как уже говорилось раньше.
5. Значительная часть офицерства все еще выжидала, надеясь, что удастся избежать участия в Гражданской войне.
6. Городская интеллигенция, особенно эсдековского оттенка, присматривалась к обстановке и не хотела влиять на рабочих в сторону активной работы против большевиков.
В общем, надежды на создание своей силы были слабые. Новая власть могла помочь делу только немедленным же привлечением симпатии добровольцев, отнюдь не одних эсеров. Эти добровольцы, рискуя своей жизнью, при неблагоприятной обстановке все же решили вступить в открытую борьбу, несмотря на то что не питали к новой власти никакого доверия. С первых же шагов новой власти стало ясно, что в вопросе создания военной силы она стоит на ложном пути. Боится контрреволюции, раздражает добровольцев и офицеров из буржуазных семей открытыми выпадами против буржуазии, в организации военного командования придерживается форм, принятых в советской России. Члены комитета как будто не задумывались над такими противоречиями: власть эсеровская, партийная, непримиримая даже с кадетами, а воинская сила в большинстве из правых элементов, враждебных эсерам. Надо было как-то сглаживать противоречия.
Совершенно не чувствовалось сознания, что нужно энергично создать силу, привлечь возможно широкие круги к борьбе, пожертвовать интересами партии для одной цели успеха на фронте. Первоначальные успехи, против сбежавших в панике красных, поднимали дух, открывали перспективы, кружили головы, но не заставляли взяться за дело всеми силами; в первое время в тревожные дни члены комитета иногда просиживали часы ночью в ожидании известий с фронта, а потом, после успехов или при успокоительных вестях, только требовали сводок о положении на фронте. Положение на фронте! А что в тылу, что делается, что мешает, как устранить помехи как будто это должно делаться само собой!