Меня все это мало волновало. Меня волновала наша дочь!
Ее я должна забрать! Я мать, в конце концов! И хорошая мать! А он
Нет, Антон, конечно, любил Сашульку, но времени с ней проводил очень мало. Ни разу не гулял, даже если я по каким-то причинам не могла пойти. Ни разу не был с ней в парке или в игровых комнатах. Он и на море предлагал поехать без Сашули! А когда я стала настаивать, пригрозил, что вообще поедет один.
И поехал.
Тогда мне казалось это справедливым. Он много работал, ему надо отдохнуть.
Как будто я дома мало работала! Двадцать четыре часа с ребенком!
Он и няню-то мне предложил всего месяц назад!
И тут до меня дошло а что, если он предложил взять для меня помощницу, потому что знал, что избавится от меня? Заранее все просчитал?
Нет, я, наверное, просто схожу с ума
Господи
Раздается деликатный стук.
Деликатный?
Василиса Ты там жива?
***
Я прочищаю горло, но ответить не в состоянии.
Блин это же все равно, что занято кричать. Какой стыд.
Василиса, я жду еще три минуты, потом зайду.
Он зайдет. Я прекрасно это знаю.
Хорошо, что тут есть раковина и зеркало.
Ой нет. Плохо. Очень плохо.
Смотрю на себя и понимаю, что я сейчас, как сестренка той Богини из обезьянника, только чуть помладше. Или как дочка.
Лицо все опухшее. Под одним глазом фингал, под другим скула почти фиолетовая. Нос распух от слез, губы обкусаны. Все лицо в потекшей косметике и грязи.
И Корсаков видел меня такую красивую!
Господи, помоги мне!
Мамочки мои
А, собственно, что такого?
После того, что он в принципе видел меня тут, в отделении полиции, в обезьяннике
Уверена, моё разукрашенное грязное лицо это последнее, на что он обратил внимание
Беру мыло, намыливаю сначала руки, смываю грязь, потом начинаю аккуратно тереть щеки. Больно. Но делать нечего. Не могу же я выйти к нему такой раскрасавицей?
И, собственно, почему именно к нему? Вообще выйти к людям с таким лицом, это
Дверь открывается.
Как? Мне казалось, я закрыла?
Это уже неважно.
Бывший босс стоит в проеме, опираясь на дверной косяк. Смотрит на меня в зеркало.
Утешаю себя тем, что выгляжу чуть поприличнее. Смыла грязь и косметику.
Как ты?
Странно.
Мне казалось, что когда я на него работала, он все время говорил мне «вы» и называл по имени отчеству. Только один раз перешел на «ты», тогда, в ресторане, когда мы обсуждали итальянский язык и французский Лазурный берег.
Потом все вернулось на круги своя Василиса Викторовна и «вы».
Нет, вру Когда он выгонял меня с работы с «волчьим билетом» обещая, что меня больше ни одна приличная контора не возьмет, он тоже сказал мне «ты».
Но об этом лучше не вспоминать.
Почему же сейчас он снова мне «тыкал»?
Господи, Василиса Викторовна! Ответ прост! Тогда ты была девушкой из приличной семьи с высшим образованием и красным дипломом! А сейчас ты клиентка обезьянника, которую нашли на улице в непотребном виде.
Поэтому он тебе и «тыкает»!
Вася Ну, простите, Василиса Викторовна, ухмыляется, а я опускаю голову, потому что дико краснею. Ты вы в порядке.
Я в порядке и можно на «ты».
Разрешаешь?
Господи, почему он говорит таким голосом? Таким, словно мы с ним если не уже в постели, то вот-вот туда отправимся?
Я не собираюсь ложиться с ним в постель! И уверена, он тоже не готов со мной спать! Особенно с такой мной мелкой копией Богини, сидящей в камере.
Ладно. Я понял. С тобой сегодня лучше не шутить.
Это он в точку попал. Так-то я вообще всегда была открыта для шуток.
Кстати, даже когда я работала на него и он был мега-важным, мега-сложным, мега-требовательным боссом, мы все равно иногда подшучивали друг над другом, посмеивались, сначала чаще он надо мной, но потом и я поняла правила игры.
Вообще, сейчас только я осознаю, что с ним было весело и круто работать!
Василиса, сейчас мы поедем в клинику
Зачем? перебиваю я, потому что вот это меня уже пугает. Не то чтобы я боялась врачей Но
Послушай. Нужно, чтобы тебя осмотрел хороший доктор, профессионал. Ты свое личико видела?
Опускаю голову, понимая, что сразу же дико краснею.
Конечно видела! И не хочу никому показывать!
У тебя могут быть скрытые травмы. Например, сотрясение мозга. Ты должна рассказать, кто тебя бил и как.
Очень приятно рассказывать о таком! Конечно! Не хочу и не буду!
Надо, Вася, надо! Преступников поймают. Если уже не поймали. И В общем, я хочу, чтобы они сели. Желательно надолго. Думаю, и ты этого хочешь, да?
В его взгляде было что-то такое ну, словно ему было больно. Больно смотреть на меня. Или больно осознавать, что со мной сделали. Что меня касались чужие грязные руки. И не только руки
Господи! Он что, реально думает, что меня насиловали? И как это? Как говорила Богиня? Хором? Хороводом? Интересно, это как?
Вася? Что?
Я я хотела сказать Я в общем. Они меня.
Ты не должна рассказывать мне. Если не хочешь. Я
Я должна, я
И тут происходит невероятное!
Корсар делает шаг и обнимает меня!
Я в шоке.
Прижимает мою голову к своей груди. Баюкает, как ребенка!
Это это нормально вообще?
Глава 5
В котором герои целуются. Во сне.
Вася, черт я я, бл извини Я никогда себе этого не прощу! Господи, малышка
Это точно сон!
Я во сне.
Все в порядке. Сейчас проснусь и снова я дома. Жду Антона. Сашулька спит в своей комнате
Это не может не быть сном!
Потому что Корсар не может вот так вот меня обнимать и вот так со мной разговаривать!
Я его фирму подставила на хорошие бабки! Он тендер потерял, как он сам говорил, «лямов» на пятьдесят как минимум!
Я с ним тоже стала так называть миллионы «лямы». Он меня приучил.
Вы, Василиса, пока свой «миллион» выговорите, на биржах котировки десять раз поменяются! Упрощайте лексикон! Вам тут не институт благородных девиц!
И я упрощала.
А потом взяла и лишила его этих «лямов».
И это еще не все! Престиж фирмы! Гораздо важнее денег.
Этому меня еще папа учил.
«Деньги можно заработать, а вот репутацию! Ее заслуживают годами! Десятилетиями»!
Кстати, как ни странно, когда отец узнал о том, что я сделала не сразу, уже, наверное, больше полугода прошло, я уже за Антона вышла. Папа тогда от дел отошел, я ему не рассказывала. А вот Антон взял и выложил.
Папа сильно меня ругал. Даже не разговаривал со мной какое-то время.
Потом уже, когда ему совсем стало плохо, мы помирились. К счастью.
В общем, Корсару я сильно кровь попортила, так что
То, что он меня обнимает и гладит по голове, означает одно это сон!
Поэтому я закрываю глаза и позволяю сладкому сну полностью меня захватить.
Сон реально сладкий!
Господи, как же хорошо он пахнет!
Ну то есть не сон, а Корсар
У меня даже стон вырывается от блаженного аромата!
Ты что? Я сделал тебе больно?
Ты так приятно пахнешь, с ума сойти!
Я это сказала? На самом деле?
Господи, я с ума сошла!
Но я сплю, и во сне можно все!
Наверное, можно даже его поцеловать! Или нет? Не знаю! Пока я им просто подышу.
Глупенькая Господи, как же я мог упустить
Я не понимаю, о чем он говорит. Этот нелепый персонаж моего сна.
Нелепый, но очень красивый.
В моем сне Корсаков был реально еще красивее, чем в жизни.
У него были такие широкие плечи! Приятно было их трогать. И грудная клетка. Крепкая, сильная. Не то что у Антошки Хотя мой Антошка тоже был хорош. Вернее, он есть. Сейчас я проснусь, и он будет. Но пока я во власти Морфея, можно же еще помечтать?
Я обнимаю его.
Господи, я обнимаюсь с Корсаковым? Пусть даже и во сне, но
Ладно. Это приятно. Очень.
И почему бы не воспользоваться сном? Я мне еще тогда хотелось узнать, каково целовать такого мужчину?
Нет, я я любила и люблю только мужа, Антон прекрасный человек, замечательный мужчина. Ведь изменил он мне во сне, правда?
И я сплю. Значит, поцелуй во сне тоже не будет считаться изменой!
Совсем.
Поэтому я улыбаюсь и тянусь к нему губами
***
Поцелуй во сне! Это ведь будет приятно?
Узнать о том, что значит целоваться с таким мужчиной, как Корсаков, я хотела да чуть ли не с юности!