Юлия Волкова
das Los
Начало
Владимир Безочин
20.07
Ах, как чудесна природа родной России! А как разнообразна! Словами не передать мой восторг, мою любовь к ней! И всегда она такова и в день, и в ночь, и в непогоду. Солнце поднимется в зенит в ясный день, и восхищению и счастью моему уж не будет предела!
Помню детство в большом городе. За то время всего несколько раз вывозили меня на свободу. И то не по собственному желанию. Не мог я видеть красу Земли не так меня воспитывали. И если бы не мой свободолюбивый товарищ, Заревский Дмитрий, давно бы сгнил в дурном окружении.
Чтото увлёкся я. Однако же, именно такие думы и воспоминания приходили ко мне этим днем. Отыскал-таки я эту жалкую книжонку, да уж не пригодилась она мне страшно глядеть на нее. В основном, записи были за прошлый год, да и не нашел я в них ничего примечательного. И все же не стал от нее избавляться: закинул в сумку, да и пусть себе там лежит, места почти не занимает.
После полудня решились мы с Дмитрием поглазеть на здешние красоты. Три дня лил дождь, да какой! Дороги размыл, а в доме теперь было сыро. Хозяйка посоветовала скакать прямиком через лес, а там свернуть на тропинку. В лесу они кое-как сохранились. Но то ли позабыла она родные места, то ли по неопытности нашей, тропинку эту мы долго искали. Я уже воротиться думал, а Дмитрий все смотрел, выискивал уже и жеребцы наши недовольно фыркали, с нетерпением ударяя по сырой земле копытами.
Не знаю, сколько времени прошло, но отыскали мы ту тропинку. Точнее, отыскал мой приятель. «А ты все давай воротимся!» подначивал меня он.
Когда впереди показался проблеск света, Дмитрий крикнул: «Наперегонки!» и, не дождавшись моего ответа, пустил коня в галоп. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Мой скакун был рад размять ноги, но все-таки не смог нагнать товарища.
Мы выбежали на просторную поляну, в центре которой мерцало озеро. Вода была чистая и прозрачная, а светлый песок на дне словно светился под солнечными лучами. Лес вдали плавно уходил вниз, открывая вид на несколько стоящих деревянных домиков. Они казались крошечными и будто не настоящими. Около них было что-то похожее на небольшой загон, но это «что-то» имело слишком маленькие размеры.
Эта поляна будто была вырвана из какого-то другого чудесного измерения и по ошибке перенесена на Землю. Солнце тут как-то иначе светило, краски были настолько яркими, что хотелось зажмуриться от восторга.
А вот и мой приятель: сидит на берегу и смотрит на меня, довольно ухмыляясь. Его светлые волосы приняли довольно забавный вид, издали он напомнил мне одуванчик.
Чего ж ты, неужели заблудился? ехидно произнес он, когда я слез с коня и уселся рядом.
Я не ответил, лишь улыбнулся. Мне сделалось радостно, ведь Дмитрий тогда был самым счастливым человеком на свете. Он любил природу больше, чем родной дом, чем что-либо другое. Я помню, как он часто говорил мне, что может говорить с небом, и небо ему отвечает по-своему, по-особенному. Что оно способно выслушать, что может поддержать, а может осудить за что-то или разозлиться. И оно всегда рядом, стоит лишь поднять голову. Еще помню его слова о том, что не встретят тебя нигде так, как встречает живой мир. И он будет любить тебя, если ты полюбишь его
Мой «Сонет Отчуждения» вновь отказались печатать, обыкновенным, еще без сожаления голосом поделился Дмитрий. Я долго думал над тем, почему люди не должны его увидеть. Не уж-то критический реализм вдруг стал чем-то запретным?
Да, цензура уж слишком жестока. Везде ищут какой-то скрытый смысл даже там, где его быть не должно. Я сделал паузу, собираясь с мыслями. Быть может, цензоры считают, что правда откроет глаза людям и посеет раздор среди них. Их можно понять. Твоя поэма чудесна, но слишком «страшна» для настоящего. И многие стоящие внимания творения пропадают просто так. Мои слова действительно имели значение, однако Дмитрий никогда не соглашался со мной. Меня огорчало, что наши мнения уж слишком разнятся в таких, казалось бы, самых простых вопросах.
Правда все равно рано или поздно станет явью, это неизбежно, между тем ответил мой друг. Вопрос только в том, как скоро. И чем дольше ее будут скрывать, тем хуже будет для всех. Нет ничего страшнее обмана, каким бы он ни был.
Ты писал об этом в своей поэме, вспомнил я.
Дмитрий улыбнулся он был рад, что я запомнил содержание его работы. Но улыбка быстро потухла:
Думаешь, все так просто? Цензоры поняли, что мое творение может стать одной из причин какого-нибудь революционного взрыва, и они решили скрыть это? Спасибо хоть, что не отправили куда подальше, хотя, замени я слово «беспощадная» на «несправедливую» или каким-нибудь сатирическим выражением с подобным значением, тот час получил бы «любезное приглашение». Они так бесстрашно скрывают очевидное, надеясь, что люд незряч
Они лишь следуют своим указаниям, мои слова прозвучали довольно многозначно, но тогда я придерживался своей позиции, а мой приятель мог подумать, что я поддержал его. Поэтому наш диалог завершился.
Спустя некоторое время хорошее расположение духа снова вернулось к нам. Я помню, как на смуглом лице Дмитрия вновь загорелась улыбка, как серые глаза его светились искрами настоящего счастья. И я тогда тоже был счастлив. То были славные мгновения неподдельной радости и детской беззаботности. Ах, как же хочется опять пережить этот день! И если бы мог я остановить время и переместиться в прошлое, навсегда бы остался около того чарующего озера
Глянь, как торжествует стихия! Не могу я вспоминать дрянь, когда небо так добро к нам! Дмитрий глядел вдаль с неподдельной теплотой и любовью, на его глазах даже блеснули крупинки слез.
Погода действительно была чудесной. Я и сам пребывал в каком-то забвении, блаженстве, наблюдая, как на лазурном небе церемонно проплывают облака, как они превращались в самых разных существ, то обыденных, то похожих на мифологических, а то и вовсе ранее нам не знакомых.
Посмотри на то облако! Дмитрий указал пальцем на очередного белого гиганта. Разрушенная башня и птица рядом! Напоминает силуэт ворона.
Я прищурился, но ничего из описанного товарищем разглядеть не мог. Скорее, эти облака напоминали далекие верхушки гор.
Вон, рядом, большой змей летит! восторженно продолжал Дмитрий. Ах, как отчетливо видны его крылья! Чудеса! Ты видишь?
Да где же? Я бегло осматривал каждое облако, но подобие летящего змея так и не смог рассмотреть.
Вот же! Около ворона и останков башни! Выше гляди!
Я перевел взгляд на «ворона и останки башни», которые все еще были для меня верхушками гор, и с изумлением засмеялся:
Я вижу!
Действительно, крылатый змей с распахнутой пастью гордо возвышался над «горами», а его длинный острый хвост прогнулся под неестественным углом, либо же то было продолжение четвертой лапы
Моему восторгу не было предела. Все это казалось волшебством, а Дмитрий волшебником, который создавал эти невероятные образы. Я никогда не смотрел на небо с таким искренним восхищением и интересом.
Я так счастлив, мой дорогой друг, так счастлив! с трепетом произнес Дмитрий, укладывая голову на траву. Я бы все отдал, лишь бы вновь и вновь выезжать так с тобою куда-либо и любоваться этими прекрасными явлениями, чувствовать себя на «своем» месте. Я не знаю, как мне благодарить того, кто наделил меня такой необъятною любовью к природе!
Будто бы отвечая на его слова, нежно запели птицы, вдали замычала корова, подул ветерок, приятно щекоча лицо. Все вокруг словно слышало и понимало Дмитрия, отвечало на его искреннюю любовь теми же чувствами. Я ощущал эту гармонию всем своим нутром, отчего мое сердце дрожало, искрилось и ликовало.