Вероятно, я бы и вовсе пропустил сегодня учебу, если бы не острое желание нажать на спусковой крючок и дать старт грядущему развлечению.
Отличница. Заучка. Заноза. У тебя-то хоть парень когда-нибудь был?
Облизываю обветренные губы и прикидываю, как подступиться к новой цели, когда эта самая цель влетает во внутренний дворик университета.
С увесистым черным рюкзаком с десяткой, а то и двадцаткой разноцветных значков самых невообразимых форм и размеров на нем. В темно-синих джинсах, такого же цвета куртке, расстегнутой и закатанной по локоть, в черном топе с аккуратным треугольным вырезом, Смирнова неумолимо наращивает скорость. Лихо перепрыгивает через оставшиеся после «высококачественного» ремонта тротуарной плитки ямки и выбоины и свободной рукой пытается собрать густые роскошные волосы в пучок.
И то ли я за три года обучения так сильно привык к неприметно-серому образу, не допуская мысли, что Смирнова может быть красивой. По-настоящему красивой. Что не обращал на нее внимания из-за более броских представительниц универской фауны, обвешанных модными «Пандорой» и «Сваровски». То ли Вика похорошела за прошедшее лето настолько, что теперь я готов признать: пари из обыкновенного обязательства грозит перерасти в нечто более занимательное.
Вау.
Тряхнув головой, я свыкаюсь с новыми чудными мыслями и неторопливо отлепляюсь от автомобиля, напоследок пробежавшись пальцами по шестиугольной радиаторной решетке. Вызывая у столпившихся неподалеку первокурсников множественные восхищенные вздохи и неконтролируемое слюноотделение при виде потрясающего сочетания силы, мощи и агрессии.
Восьмиступенчатая коробка передач!
Четыреста пятьдесят лошадей под капотом!
Машина зверь! авторитетно подытоживает невысокий брюнет в расстегнутой на несколько верхних пуговиц коралловой рубашке, заправленной в слишком узкие джинсы, и звонко свистит.
«Лучше б вы так теорию штудировали», беззвучно буркнув себе под нос, я оставляю за спиной горячо обсуждающих достоинства ауди первогодок и ныряю в высокую каменную арку. Чтобы через пару минут приветственно помахать укоризненно взирающему на меня охраннику и двинуться к ближайшему кофейному аппарату, снабжающему обучающихся бурдой, лишь отдаленно напоминающей ароматный крепкий напиток, сваренный из только что смолотых зерен.
Потап! окрик вонзается в барабанные перепонки, а тяжелая клешня ложится на плечо, каким-то чудом не заставляя меня выпустить из рук коричневый пластиковый стаканчик с молочной пенной шапкой.
Пашка, блин! Я на тебя колокольчик повешу, в который раз обещаю обиженно сопящему другу и мощусь на подоконнике допивать утреннюю дозу радости сомнительного качества и ждать начала следующей пары.
Потап!
Не умеющий долго дуться Пашка не оставляет попыток меня расшевелить. А я обреченно кошусь на это неунывающее чудовище, непоколебимое в извечном желании достать меня до печенок.
Признаться честно, Веселовский действует на мои нервы похлеще, чем домоправительница отца Клавдия Рудольфовна. Построившая горничную, повара, садовника, двух кошек-британок и даже своенравного питбуля Рамзеса, но обломавшая острые ядовитые зубы о непутевого сына Потапова Николая Леонтьевича, то есть меня.
А давай ты мне свою ласточку сразу отдашь, а? Я всего-то неделю на ней погоняю и верну в целости и сохранности.
Чего-о-о?
Того! передразнивает мои интонации Пашка и радостно скалится. Ты все равно не выиграешь это пари.
Давлюсь кислородом на выдохе и сильно сжимаю стаканчик, расплескивая кофе на пол. Здравый смысл вкупе с безграничной любовью к верному средству передвижения в унисон противятся такому кощунственному предложению и вынуждают меня скептически щуриться. Ну, а дерзкий азарт так и вовсе кипятит горячую кровь, подталкивая к скорейшим активным действиям.
Благо, знакомый затылок мелькает в толпе высыпающих из аудитории одногруппников и притягивает к себе взгляд цепких глаз. Заставляя меня резко соскакивать с насиженного места, пихать недоумевающему Веселовскому стаканчик с остатками ванильного капучино (по крайней мере, так гласит полустертая выцветшая наклейка на автомате) и, расталкивая нерасторопных студиозусов, мчаться в погоне за Смирновой в другой класс.
Чтобы усесться позади нее. За вечно пустующую вторую парту, вопреки укоренившейся привычке подниматься на тесно забитую такими же троечниками и прогульщиками, как я сам, галерку.
Эдакий образчик примерной девочки и всезнающей зубрилки, Вика не сошлась ни с кем из потока, будучи принципиальной в вопросах списывания и подготовки домашнего задания. Смирнову не любят за ее резкие высказывания, завидуют налаженному контакту с большинством из преподавателей и осуждают. За идеально выполненную контрольную, за аккуратно сложенную на углу стопку из тетрадей и методических пособий, за слишком простой прикид и, конечно, за отсутствие на всех универских тусовках.
Правда, Смирнову это мало заботит. Она с грацией королевы занимает свой островок отчуждения и тщательно конспектирует преподносимый лектором материал, не обращая внимания на сверлящие спину неприязненные взгляды и злобные шепотки.
Привет, Вик. Есть запасная ручка?
Вынырнув из раздумий, я дотрагиваюсь до предплечья Смирновой. Вздрогнув от моего прикосновения, она резко оборачивается и прикладывается коленом о нижнюю крышку стола. Шипит, потирая ушибленную конечность, и недобро на меня смотрит.
Я же строю невинную моську и усиленно делаю вид, что не имею никакого отношения к ее злоключениям.
Сгинь, нечистая, оставив конечность в покое, бурчит Смирнова и на всякий случай меня крестит. Не сгинешь, да?
Не выдерживаю. Хмыкаю, сцеживая в кулак смешок. Наблюдать за ее безуспешными потугами с подчеркнутым удовольствием. Вика такая взъершенная и колючая, что я сам не замечаю, как губы невольно расползаются в широкой улыбке, а пальцы сами тянутся вперед и щелкают по носу замершую девчонку.
Пожалуй, в это мгновение она пытается решить то ли казнить неугодного, то ли все-таки поделиться имеющейся в запасе канцелярской принадлежностью. И хорошо, что человеколюбия в Виктории достаточно, чтобы не бросить ближнего на произвол судьбы в лице строгой Анны Львовны, вплывающей в кабинет и одним своим появлением прекращающей все разговоры.
Потапов, вы соизволили почтить присутствием мою пару. Чудесно, с вас и начнем опрос, низкорослая шатенка раскрывает журнал и улыбается так хищно, что Вика ежится. Я же моментально теряю ребячливую беспечность и готовлюсь на ходу придумывать причину, по которой не выполнил домашнее задание.
Глава 6
Вика
Если бы я была вашей женой, Уинстон,
то подсыпала бы вам яд в кофе.
А если бы я был вашим мужем, то выпил бы его.
(с) Уинстон Черчилль и Ненси Астор.
Спокойно, Вика. Это все сон. Потапова здесь нет. Он призрак, невидимка, ничто.
Едва слышно шепчу под нос, но убедить себя не удается.
Вдох. Выдох. Концентрация. Фигово у меня с индийскими практиками.
Уйти в блаженную нирвану не получается, какие бы титанические усилия я не прикладывала. Волнение мощной волной шпарит по венам, а глаза то и дело цепляют фыркающую Леночку, показательно закидывающую нога на ногу.
Признанная красавица, Семенова нарочито скромно одергивает неприлично короткую кожаную юбку, апогей безвкусицы, как по мне, и призывно облизывает покрытые перламутровым матовым блеском губы. Жаль только Потапов ее стараний упорно не замечает, вперившись взглядом в мою сгорбленную спину.