А это что такое? размышления не мешали мне внимательно разглядывать окрестности, и я приметил у кучи веток с козой какую-то маленькую размокшую коробку.
Подошел ближе, нагнулся, раздумывая, брать ли эту дрянь в руки. Потом все же аккуратно поднял и тут же инстинктивно отбросил в сторону. Коробочка оказалась нестандартной, но очень знакомой формы: кто-то, обладающий нездоровой тягой к странным развлечениям, изготовил миниатюрный картонный гробик. Внутри него были набиты тряпки, из которых с намокшей и начавшей расползаться от сырости фотографии на меня смотрело лицо женщины. Улыбающейся и щурящейся от солнца. Но с учетом всей этой кладбищенской атмосферы улыбка виделась мне мрачным оскалом.
Леня! позвал я фотографа. Иди-ка сюда! Сделай снимок и постарайся запечатлеть лицо. Нам надо будет найти эту женщину.
Тьфу ты! в сердцах выругался Фельдман, когда подошел ближе и увидел страшненькую коробочку. Вот что в голове у того, кто так делает?
Маргарин, Леня, я покачал головой. Если хотя бы он есть. Интересно, почему милиция это не забрала?
Скорее всего, пропустили, предположила Соня. Тут все-таки их много валялось, могли не заметить.
Может, и так, Бульбаш выпустил струю дыма. А может, просто не стали брать.
Почему это? изумился я.
Так ведь преступления как такового нет, Виталий Николаевич показательно развел руками. Козу ведь убили, не человека. И гробы эти мелкие скорее дурацкая шутка. Хулиганка и вандализм.
«И жестокое обращение с животными», хотел было добавить я, но вовремя вспомнил, что в уголовном кодексе СССР такой статьи не было. А вот ненормальных, у которых в голове черт знает что, их уже хватало. И сейчас, в этом времени, в Ростовской области еще разгуливает Чикатило, а в Подмосковье Фишер. С ними советской милиции еще предстоит схлестнуться по-настоящему, а пока в Союзе даже нет такого понятия как «серия». Серийный убийца. И кто знает, как далеко может зайти сумасшедший, который клепает миниатюрные гробики, кладет в них фотки людей и забивает животных среди могил?
Если преступления нет, то это вовсе не значит, что оно не планируется! я был возмущен. Может, это угроза? Как черная метка! Вдруг эти психи от коз перейдут к человеческим жертвоприношениям?
Семеныч, вот ты разошелся, попытался меня успокоить Бульбаш. Какие жертвоприношения? Здесь? В Андроповске?
Смотрите, тут кинжал, неожиданно воскликнул Леня, который в поисках удачных ракурсов отошел довольно-таки далеко от изначального места съемки.
Мы с Бульбашом закончили перепалку и одновременно вместе с Соней повернулись к нему. Фотограф стоял, наклонившись, над кучей прелой листвы под кладбищенской яблоней, и что-то брезгливо, но сосредоточенно рассматривал. Я с неожиданной для доставшегося мне обрюзгшего тела ловкостью подбежал к нему и посмотрел туда, куда Леня указал пальцем.
Среди начавшей разлагаться листвы и впрямь затерялся кинжал. Короткий и загнутый, словно звериный коготь. А вертикальная рукоятка, как у штопора для открывания бутылок, напоминала формой то ли морского конька, то ли
Это что, черт? удивленно воскликнул Бульбаш, подойдя поближе и тоже наклонившись.
Нет, рядом встала Соня. Это демон. Похож на те статуи, которые в детском доме
В поселке Лесозаготовителей? понимающе уточнил Фельдман.
Ага, тот самый, кивнула девушка.
В моем времени поселок Лесозаготовителей давно расселили. А детский дом из старой усадьбы переехал в новое здание после пожара, который случился в конце восьмидесятых. В две тысячи двадцать четвертом от старого дворянского гнезда остались только стены с рухнувшими перекрытиями Никто там ничего путного не делал, и усадьба больше тридцати лет просто гнила, разрушалась, превращаясь в очередной памятник человеческому бескультурью.
На нем кровь, отметил я, аккуратно раздвинув ветви подобранной поблизости палочкой.
Кривой кинжал с рукояткой в виде оскалившегося демона выглядел и впрямь мерзко. Судя по всему, именно им и убили несчастную козу, а потом выбросили в мусор немного дальше от места преступления, явно понимая, что милиция такое дело расследовать не будет. Во всяком случае сыщики вряд ли искали бы по всему кладбищу орудие убийства козы. В какой-то мере их можно было понять выглядело все это отвратительно, но не опасно. А вот портрет человека в миниатюрном гробике это попахивало либо чертовщиной, либо идиотизмом с бытовой магией, либо
Соня, позвоните в милицию, обратился я к девушке. Пусть выезжают и собирают улики, раз опростоволосились. Кровь точно нужно на экспертизу.
Жень, может, я лучше сбегаю? предложил Бульбаш. Чего девчонку гонять? Только две копейки дай.
Так ноль-два же бесплатно? удивился я.
Я напрямую капитану Величуку позвоню, объяснил Виталий Николаевич. Так быстрей и надежней.
И снова я чуть не попал впросак. Если в редакции пусть даже образца восьмидесятых мне было все в целом знакомо, то «в поле» приходилось быть гораздо внимательнее. Как Сонька должна была позвонить? Только по таксофону, которого на кладбище явно нет. Значит, надо бежать к выходу он либо на автобусной остановке, либо у ближайшего магазина. Так что прав Бульбаш, а еще он дельную мысль предложил сразу набрать своего знакомого.
Я похлопал по карманам пиджака, нащупал тугой кошелек, вытащил и раскрыл его. Несколько трешек, червонец и четвертак бумажные двадцать пять рублей. В другом отделении как раз нашлась мелочь: гривенники, пятачки и копейки. Я отсчитал Бульбашу несколько монет[6] на таксофон, и он резвым кабанчиком, несмотря на свой возраст, побежал к выходу с кладбища.
А мне становилось тревожно. Только бы мой ностальгический сон не превратился в кошмар.
Глава 6
Милиция приехала быстро. Не успел вернувшийся Бульбаш выкурить вторую сигарету, как на границе слышимости скрипнули потрепанные колодки. Захлопали тяжелые дверцы судя по кондовому звуку, явно «козлик». А вскоре и сами гости пожаловали: грузный мужчина в милицейской форме и трое парней, одетых по-граждански. Один из них выделялся темной курчавой головой и усами, за которые в двадцать первом веке его обвинили бы в старомодности, а в этом времени такой образ считался довольно стильным.
Здорово, Григорьич, Бульбаш протянул ладонь милицейскому начальнику, и они обменялись крепким рукопожатием.
Привет, Виталий Николаевич, пропыхтел тот, и я понял, что это и есть капитан Величук, знакомый моего подчиненного.
Евгений Семенович, рад приветствовать, офицер поздоровался со мной за руку. Так что у вас тут случилось? Звонит мне Бульбаш, приезжай, говорит, тут какие-то бандитские метки
И не только, Платон Григорьевич, я перехватил инициативу. Ваши молодцы не все улики собрали. А мы нашли еще один маленький гробик и кривой кинжал с фигурной рукоятью. На нем кровь, надо бы экспертизу провести
Да козья там кровь наверняка, поморщился Величук. Но вы правы, Евгений Семенович. Апшилава, почему нож пропустили?
Виноваты, товарищ капитан! бодро ответил усатый милиционер, судя по всему, следак. Исправимся. Сизов с ребятами уже едут.
Словно в доказательство его слов послышался мерный гул двигателя, скрип колодок и хлопанье дверцами. Это уже какая-то другая машина, побольше. Если я правильно мыслю, и милиционеры действительно зашевелились, то на ней должны приехать криминалисты.
А вы, значит, бдите, товарищи журналисты? Величук упер руки в боки и с серьезным видом окинул взглядом окрестности. Как будто военачальник, приехавший на позиции.
Бдим, подтвердил я, еще как бдим. А то как бы серийника не пробдеть.