Константин Александрович, прошу прощения за беспокойство, взволнованно сказал молодой мужчина в тёмно-синем костюме и в прямоугольных очках, подкрадываясь к мирно сопящему кудрявому джентльмену. Он боялся его разбудить плохими новостями, и в глубине души надеялся, что тот не спит, а умер. Константин Александрович, повторил он и слегка дотронулся до плеча кудрявого.
Говори, не открывая глаз и не меняя позы, рявкнул кудрявый. Его звериный рык отрикошетил от деревянных стен кабинета и попал прямо в ухо очкарику. Тот вздрогнул, поправил пальцем слегка слетевшие с носа очки и протянул бумагу.
Вам лучше это увидеть, заикаясь, пролепетал он.
Кудрявый открыл глаза и выпрямился, взял пухлыми пальцами листок, вонзился в него взглядом. В кабинете воцарилась такая тишина, что было слышно, как безотказный механизм золотых часов Breitling на руке кудрявого отсчитывает ход секундной стрелки. После минутной паузы, длившейся для всех присутствующих вечность, кудрявый тяжело вздохнул, аккуратно отложил листок на стол, встал с кресла и медленно пошёл к стеклянному стеллажу. Не спеша достав бутылку Hennessy и бокал, он наполнил его доверху и залпом опрокинул в себя.
Очкарик в синем костюме молча наблюдал за этим действием, не решаясь нарушить молчание.
Поставив пустой бокал на место, внешне абсолютно спокойный кудрявый взял в руку бутылку и посмотрел на переливающийся тёмно-янтарный напиток.
Как странно, умиротворяющий бархатный тон кудрявого нарушил тишину. Он выглядит то тёмным, то светлым, то вообще красным. От освещения, что ли, зависит. Двадцать лет его пью и до сих пор не могу разгадать его тайну.
Через секунду бутылка, пролетев в сантиметре от головы очкарика и достигнув противоположной стены кабинета, с хлопком взорвалась и разлетелась на десятки мелких кусочков. Лицо кудрявого исказила гримаса злости и ненависти. Его зелёные глаза не моргая смотрели куда-то вдаль. Кабинет медленно наполнялся ароматом карамели, шоколада с тонкими нотками вишни и перебродившего винограда.
Глава 4
Юлия
2009 год. Москва.
Последний год она не выходила у меня из головы. Я думал о ней, когда просыпался утром и думал, когда ложился спать. Это было безумие. Я влюбился, как первокурсник. Не мог ни спать, ни есть. Я следил за её домом, ждал, когда она приедет, смотрел издалека, как она проходит от машины до подъезда дома. Это были волнительные мгновения тайного вожделения. Я никогда не писал стихи. Но однажды, после выпитой бутылки коньяка, написал на листке бумаги:
Он ещё маленький совсем,И кусаться ему нужно учиться.А мне доктор говорит:Это же не простуда, за две недели не пройдет,Придётся долго лечиться.Я вложил этот листок в лапы плюшевого щенка и вместе с полной коробкой малины отправил ей домой. Она делала меня другим. Таким, каким, наверное, я сам себя и не знал. Влюблённость заставляла чувствовать себя уязвимым.
Юля. Она была первой и, может быть, единственной любовью в моей жизни.
2008 год. Я встретил её, проезжая мимо торгового центра на только что купленном мной новеньком Порше с номером 666. Она шла с собачкой в руке. В тот день её не пустили в магазин с животным, и ей пришлось возвращаться в машину. Но наше знакомство с Юлей состоялось задолго до того дня. Я был влюблён в неё с самого детства. И вот я вновь, словно тот влюблённый мальчишка из далекого прошлого, наблюдаю за ней из-за угла, не решаясь подойти и заговорить. Юля садилась в машину, матерясь на сотрудников торгового центра, что посмели её не пустить. Всем видом она источала гордость, злость и негодование. Это было незабываемо. Это было чудо.
«Надо срочно пробить про неё инфу».
Левой рукой я сжимал руль, а правой набирал своего водителя по прозвищу Копчёный, которому в тот день дал выходной. Услышав в трубке знакомый голос, я дал команду.
Уже к вечеру он со мной связался.
Босс, я пробил инфу, которую ты просил.
Говори.
Тусуется в клубах. Каждый день в разных.
А он?
Ест халяль. И ещё. Но боюсь, Босс, тебе это не понравится.
Продолжай.
Он легавый. Сказали, что из отдела по борьбе с наркотиками.
Блядь! Я не понимал, что меня разозлило больше: то, что он был легавым, или то, что он спал с моей Юлей. Наверное, всё сразу. Вот сука!
В тот момент я принял решение, что она должна быть моей. Я получал всё, что хотел. Для меня не было препятствий. И я никогда не испытывал перед ними страха. Я не верил в неудачу. Её для меня не существовало. Если жизнь пыталась сбить меня с ног, я отвечал ударом на удар и забирал своё. Вижу цель, не вижу препятствий. Мой девиз. Жизненное кредо. И сейчас её любовник мешал моей цели.
Мы можем затащить его на крышу, засыпать в рот кокос и сбросить с дома. Что под кайфом не бывает!? сказал Банкомат, закусывая опрокинутый в рот бокал коньяка горячим японским супчиком.
Убивать людей дорого. Тем более легавых. Устанем разгребать потом, не согласился я с ним.
Мы сидели на летней веранде ресторана с Лёшей-Банкоматом, моим ближайшим другом и по совместительству бизнес-партнёром, похмеляясь после очередной бурной пьянки. В голове было вязко, и принимать решение было сложно, но принять его было необходимо. После того, как легавый узнал, что я ухаживаю за Юлей, он попытался её задушить. Не всерьёз, всерьёз бы у него духу не хватило. Но ощущение было неприятное.
Если ты ещё раз позвонишь ей или напишешь, тебе будет хуёво, легавый сделал жалкую попытку угрожать мне, когда я позвонил ему по телефону.
После пары бокалов бодрящего коньяка решение показалось очевидным. Как и в любой другой ситуации, проблему должны были решить мои верные соратники деньги. Мелочиться было нельзя, и действовать необходимо было наверняка. Я подумал, что миллиона долларов будет для этого подонка достаточно. Я вновь позвонил ему и назначил место встречи. На следующий день, взяв сумку с деньгами, я отправился в ресторан «Пеньки» моё любимое место для конфиденциальных встреч. Я был уверен, что он возьмёт деньги. Не может не взять. Продажная шкура.
Старое кафе на обочине дороги под мостом. Идеальное место, где ты останешься незамеченным. Просто потому, что никому до тебя тут нет дела. Да и завсегдатаев тут как таковых не бывает. Персонал меняется так же часто, как и посетители.
Я ждал его за столиком. Позади меня, как обычно, в метрах десяти расположились два бойца из группы поддержки мало ли что этот беспредельщик выкинет. Он вошёл и сразу направился к моему столику. Это был высокий худощавый молодой человек с тёмными волосами. На нём была легкая коричневая куртка и чёрные кожаные ботинки. Руки мы друг другу не пожали.
Присаживайся, указал я ему на стул напротив меня.
Я знаю, кто ты! Чего хотел? Говори, надменно произнёс он.
«Собака, через десять минут ты будешь мне руки вылизывать», мелькнуло у меня в голове.
Но я не показал своего раздражения.
Я попросил официанта принести нам два бокала коньяка. Они тут же оказались на столе.
Ну, раз ты такой проницательный и всезнающий, не буду тратить своё драгоценное время впустую, сказал я. Ты Юле не подходишь. А у меня к ней серьёзные намерения. По этой причине я бы хотел предложить тебе вот что, я жестом подозвал одного из стоящих сзади бойцов с сумкой с деньгами.
Когда сумка оказалась на столе, легавый откинулся назад, в его взгляде ощущалась растерянность. Я залпом опрокинул в себя бокал коньяка. Тёплая обжигающая жидкость опустилась в самые недра моей души, высвобождая оттуда чудовище.
Я расстегнул сумку и показал ему деньги.
Здесь один миллион долларов. Он твой. Ты должен прекратить общение с Юлей. Любое. Придумай что-нибудь. Найди повод. Вас же там, в ментовке, этому учат. Сделай так, чтобы она ничего не заподозрила.