Записки сумасшедшего - Лидин Владимир

Владимир Лидин

Записки сумасшедшего

Рассказы

Записки сумасшедшего

За окном обычный слегка слякотный московский осенний вечер, окна клиники зарешечены, но по моей просьбе санитар слегка ослабил смирительную рубашку, благодаря чему я смог высвободить руки и начать писать. Я знаю, что рано или поздно вырвусь из этого заведения, и доберусь на перекладных до Владивостока, и на ближайшем пароме дойду до славного берега моей родной Японии, где меня ждет моя нежная и утонченная госпожа У.

Я надеюсь, что в ближайшие дни мое ирреальное существование на задворках российской империи продолжится под плавный скрип вагона и стук колесных пар, и этих нескольких суток мне будет вполне достаточно для того, чтобы собраться с мыслями, насколько это возможно, невзирая на их чудовищный хаос, и с новыми силами вернуться в мою настоящую явь, в которую я всеми силами стремлюсь возвратиться, несмотря на все коварство и изворотливость моего лечащего врача и медперсонала клиники.

Все мое преступление заключается в том, что я пытался быть самим собой странствующим рыцарем-изгоем, однако же окружавшие меня люди сочли это крайне нелепым и поместили меня в эту клинику, за что, впрочем, я на них нисколько не сержусь, и взираю, насколько это возможно, на всю их нелепую возню с чувством милосердия и сострадания, если не считать пары-тройки срубленных голов,  клянусь, только в пределах необходимой самообороны.

Москва весьма опасный город для японского самурая, как с точки зрения наличия неуправляемых толп бритоголовых молодчиков с цепями, разъезжающих на мотоциклетах, так и с точки зрения работы патрульно-постовой службы полиции. Нереально пройти даже пару шагов, чтобы не возник повод обнажить меч в целях сохранения своего лица.

Я весьма скучаю по госпоже У., которую я полюбил всем сердцем и страстно мечтаю снова ее встретить и провести рядом с ней хотя бы еще пару незабываемых мгновений.

Однако же вы можете заметить, что такое страстное влечение более свойственно пылким неопытным юношам, чем почтенному мужу, каковым, как я надеюсь, ваш покорный слуга стал в последние годы своего существования, на что я могу ответить: да, я таков. В своем сердце я все еще тот пылкий неопытный юноша, каким я был лет двадцать назад, им же я хотел бы остаться и в момент своей смерти, которой я жду с большим нетерпением, возрастающим с каждой секундой моего бытия, ибо таков есть путь изгоя.

В ту славную пору, когда мы были еще совсем детьми, я как-то сопровождал юную госпожу У. на прогулке в лесу близ Эдо, мы разыгрались, и пошел проливной дождь. С мокрой одеждой и волосами мы бежали, шлепая по лужам, комья жидкой грязи летели из под ног во все стороны, госпожа У. с веселым смехом пыталась убежать от меня, но я упрямо следовал по пятам; когда мы, запыхавшиеся, влетели в беседку, я схватил ее за рукав, и когда она резко попыталась вырваться из моих рук, я увидел из открывшегося ворота кимоно ее маленькую, только начинающую наливаться, скромную и трогательную девичью грудь.

Это зрелище потрясло меня до всей глубины души, и я застыл как вкопанный, глядя на это чудо, и казалось, капли дождя застыли прямо в воздухе, слышно лишь было дыханье и громкий стук сердца, я смотрел прямо в глубину ее волшебных зрачков, стояла тишина, лишь капли воды медленно стекали с моего лба, мои зрачки медленно расширились, когда она вдруг обняла меня за шею и подарила робкий поцелуй.

Это прикосновение до сих пор со мной, и этот поцелуй, кажется, по-прежнему горит у меня на устах, моя госпожа, и несмотря на длительную разлуку, я все еще помню этот миг, который потряс все мое бытие

Спустя несколько лет я начал служить сюзерену за скромную плату в сотню коку риса в год, а моя госпожа совершенно расцвела, и наступил день, когда я узнал, что в скором времени она выходит замуж за богатого чиновника из столицы. Моему отчаянию не было предела, я совершенно не находил себе места, однако в один момент мой суровый внутренний голос сказал мне: «Соберись, Исимура, сейчас совершенно не время поддаваться чувствам, каковы бы они ни были. Твоя судьба предрешена, и ее тоже, вам не суждено быть вместе». Когда я сказал себе так, мое отчаяние, сжав зубы, отступило куда-то в тень, и я изрядно при этом потрудился, срубив мечом почти целую рощу бамбука.

Мы встретились на берегу ручья, стояла поздняя осень, ярко-желтые и багровые листья окружали нас, мы стояли неподвижно в полушаге друг от друга, не в силах вымолвить ни слова, я смотрел в ее побледневшее лицо с опущенными веками глаз, она задрожала и, всхлипнув, бросилась ко мне на грудь, я стоял, обняв ее плачущее тело, из моих глаз не вытекло ни слезинки, но где-то внутри, в моем сердце, что-то очень сильно сжалось, мы стояли, обнявшись, и я думал о том, как было бы чудесно проснуться и понять, что это всего лишь сон. Спустя несколько минут она села в паланкин, и кортеж тронулся в столицу, а я остался стоять в зарослях у ручья, и белые пушистые хлопья снега, которые начали бесшумно падать на осенний лес, заглушали удалявшиеся шаги носильщиков. Я подумал, что падающий снег говорит мне о том, что наше расставание надолго, не раньше чем до весны Затем у меня возникла мысль сделать сеппуку, и я даже мысленно представил себе, как кровь фонтаном хлещет из брюшной артерии на снег, и невыносимое наслаждение смерти охватывает всю мою сущность, я лечу куда-то высоко над лесом, вижу удаляющийся паланкин, гору Фудзи, море Моя рука было схватила рукоять катана, но сучок, треснувший под ногой, вывел меня из транса, и я, собрав дух, медленно пошел к себе на службу

Вы спросите, как я оказался в Москве со всеми ее причудами, бульварами, таксистами и весьма плотным трафиком? Должен заметить, это весьма долгая и запутанная история, прояснить которую мне мешает упомянутый мной хаос мыслей. Я должен сосредоточиться, чтобы найти свой внутренний покой, и возможно тогда мой внутренний голос скажет, что мне делать дальше. Пока же я не предпринимаю ничего и жду своего часа.

С госпожой У. я встретился ранней весной, когда начала цвести сакура, приехав по делам своего сюзерена в столицу. Она встретилась мне посреди шумной торговой улицы в компании двух молоденьких служанок, и увидев меня, чрезвычайно обрадовалась и подошла ко мне, сделав учтивый поклон. Я тоже очень был рад ее увидеть, и отметил про себя ее дорогие наряды, и появившуюся стать замужней дамы В моем сердце снова что-то заскребло, но я не подал этому вида.

Однако, не в силах преодолеть магнетическое притяжение друг к другу, мы вновь встретились у меня в гостинице поздним вечером, когда стало темно. Она пришла ко мне, и мы любили друг друга, как мужчина любит женщину и женщина мужчину, без слов, без имени, страстно и беспамятно Эти встречи повторялись и становились раз от разу все более страстными, пока нам не пришлось прервать их в силу обстоятельств.

Так прошло тринадцать лет.

За это время я успел дослужиться до тысячи коку риса в год, принял участие в нескольких военных кампаниях, а госпожа У., о чем я навел справки, приблизительно год спустя после нашего расставания родила сына. Я снова встретил ее с уже подросшим ребенком на улице в Эдо, они шли в сопровождении слуг, и когда поравнялись со мной, я увидел ее сияющие от радости глаза. Я сделал учтивый поклон и сказал, что очень рад видеть госпожу в здравии. Она поклонилась в ответ и представила мне своего сына:  Кекутиё,  сказала она, -он копия своего отца во всем, и в характере тоже. Я посмотрел на него, и увидел в нем что-то неуловимо знакомое, виденное мною раньше когда-то очень давно, но я не мог вспомнить где Паренек сделал короткий поклон, и его движения, манера, с которой он его выполнил, невольно заставили меня проглотить подступивший комок в горле.  Хай,  ответил я, и поклонился снова. Она улыбнулась одними уголками глаз, вокруг которых я заметил начинающие появляться тонкие морщинки, но в целом госпожа У. выглядела бесподобно, и я почувствовал, как во мне снова, несмотря на прожитые годы, поднимается неуемная волна страсти