Кажется, среди жарящих шашлык, тоже обратили на нашу «поэтессу» внимание оттуда послышался надсадный кашель подавившегося чем-то мужика.
Чего отворачиваешься? хихикнула Виагра. Я тебе не нравлюсь?
Почему не нравишься? я мужественно повернулся к ней, поднял глаза. Всё у тебя путём.
Я тоже так думаю, она провела рукой по своим гениталиям, ощупала грудь. И заметь, никаких имплантов! Всё естественное, экологически чистое. Аналоговое.
Оксана повернулась набок, подпёрла рукой щёку.
Мне вот знаешь, что интересно?
Что?
У вас, мужиков, дикие комплексы по поводу размера.
Нет у меня никаких комплексов!
Она отмахнулась.
Есть, есть! Не придумывай! Так вот мне интересно: почему вы их не увеличиваете? Не вшиваете импланты, скажем?
Я откашлялся, разлил водку по пластиковым стаканчикам.
Вообще-то некоторые, насколько я знаю, пытаются это сделать. Есть такие. м-м специальные штуковины.
Да? удивилась девица. Не слышала. А ты пробовал?
Мне этого не надо!
М-да? Оксана вдруг резко подалась вперёд, встав на карачки и в наглую заглянув за гитару.
Я чуть ли не вдавил в себя инструмент, покраснел.
Нуддистка снова хихикнула.
Не. Тебе, действительно, никаких операций не требуется. Не айс, конечно, но и не нано-технологии! Средненький такой, вполне приличный. Правильный. Не парься.
Тут я разозлился по-настоящему.
А чего мне париться?! Тем более с тобой?! И вообще, ты что, никогда эрегированных членов не видела, что так на них бросаешься?!
Она снова улеглась, снова закинула ногу на ногу.
Видела. И видела всякие. Только ведь не в размере дело, а в умении.
Точно, вздохнул я, в умении. Давай выпьем, что ли?
Давай, встрепенулась она и села по-турецки. Да отложи свою дурацкую гитару!
Теперь точно не отложу! проворчал я, кивая на неё. Может, чуть попозже. Когда напьюсь.
3.
М-да. Так я ещё никогда не просыпался. И даже во снах подобного не видел, не говоря уж о сексуальных фантазиях.
Меня насиловали.
А попробуйте подобрать другое название тому, что я увидел, едва открыв глаза. Виагра, сидела на мне верхом, шумно дыша и мотая головой. Была она по-прежнему голой, хотя мы находились уже не на «диком пляже», а дома. В смысле в моей спальне.
За окном светало, на журнальном столике перед траходромом стояла недопитая литровая бутылка водки.
Впрочем, стояла, не только она.
Как известно, главный мужской возбудитель визуальный ряд. Порнографию мы все любим, проще говоря. И если в обрубленном состоянии, я явно не был готов к завершению процесса, то увидев всё собственными глазами и осознав, что именно со мной происходит, быстро подошёл к финалу.
К тому же, заметив, что я наконец проснулся, Оксана очень обрадовалась и принялась меня всячески стимулировать. Через пару минут я зарычал, выгнулся дугой, покрываясь похмельным потом и попытался вынуть то, что в подобных ситуациях, джентльмены, не пользующиеся презервативами, стараются всё-таки вынуть. На всякий случай. Но мне не дали.
Ещё плотнее обхватив меня ногами, Виагра вобрала в себя воздух, затем, полоснув мне ногтями по плечу, нырнула вниз и укусила за шею. С долгим, продолжительным стоном. Как вампирша, дорвавшаяся, наконец, до ещё не кусаного лоха.
Ой.
Я посмотрел на девушку квадратными глазами.
Она выпрямилась, слезла с меня и потянулась за сигаретами.
Как голова?
Какая именно? уточнил я, разглядывая (с некоторой долей удивления) свои гениталии. «Это ж надо! В состоянии нестояния я умудрился придти в полную боевую готовность! Во даёт поэтесса!».
Виагра хмыкнула.
Верхняя. Что нижняя в полном порядке, я и без тебя знаю.
Да уж, я приподнялся и тоже потянулся за сигаретами.
Оксана щёлкнула зажигалкой.
Спасибо
Выпить хочешь?
Давай.
Она разлила водку, протянула мне стопку.
Выпили.
Сколько сейчас времени? сипло поинтересовался я, «закусывая» дымом.
Девушка взяла валяющийся на столе, рядом с бутылкой, смартфон, включила экран.
Половина пятого.
А где. я оглядел комнату, Михалыч?
Наверное, шашлык доедает. И самогон допивает, она пожала плечами.
Какой самогон?!
А ты, что, ничего не помнишь?
Помню. Но плохо. До шашлыка мой мозг не дожил.
Понятно, она снова усмехнулась. Короче, нас всех пригласили в ту компанию, что мясо жарила. Михалыч им пел, ты рассказывал анекдоты, а я просто отсвечивала.
И что дальше?
А чего дальше? Михалыч штанов так и не снял, зато все другие разделись. Потом нас достали комары, и мы отправились к тебе.
Голыми?! ужаснулся я.
Ну, почему голыми?! Виагра пожала плечами. Я ж говорю: комары нас достали! Пришлось одеться.
И то добро, вздохнул я, приподнялся и уставился на водку. Мы, что, не всё на берегу выпили?
Там бухла много было, Юлия выдохнула дым и уселась в свою излюбленную позу «по-турецки». Вот я пузырь и притырила. Что б два раза не бегать.
Понятно, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке (мысли разбегались, как тараканы из-под веника), я уже самостоятельно налил себе пятьдесят грамм, выпил. Затем подумал. То есть попытался подумать. Вернее вспомнить.
Мы это ну тут мне пришлось ткнуть пальцем в валяющуюся, частично на полу, частично на стульях, одежду, с самого начала в смысле, сразу, как пришли, того этого самого.
Трахаться начали? догадалась Виагра.
Я отвёл глаза.
Угу.
Не, она помотала головой. Ты сначала уснул. Спел песню и завалился.
Какую ещё песню? поразился я.
Народную. «А я люблю женатого» называется.
Хм! Вообще-то она не так называется.
А как?
Чёрт её знает! Как-то по-другому.
Прикурив новую сигарету от окурка, я подумал и добавил:
Да и петь я не умею.
Это точно, согласилась поэтесса. Не умеешь. Вопил, как кот, которому дверью яйца прищемили.
Я усмехнулся.
А дальше?
Говорю же заснул. И захрапел дико.
И что ты делала, пока я спал?
Выпила ещё, включила телевизор, посмотрела твою порнуху с жёсткого диска (я покраснел. В который уж раз за сегодняшние сутки!) потом решила тебя раздеть. Возилась, возилась, ну и подумала фиг ли?! зря, что ли силы тратила? Чего добру пропадать?!
Она хихикнула.
А дальше уже дело техники, сам понимаешь.
Понимаю, я с умным видом кивнул, потёр ноющий висок и вновь потянулся за спиртным.
«М-да. Ни фига себе творческая молодеж у нас нынче пошла! Сама раздевает, сама возбуждает, сама начинает. Интересно, сколько ей всё-таки лет? Двадцать два? Двадцать пять?».
Я повернулся к своей сексуальной партнёрше.
Тебе сколько лет-то?
Виагра фыркнула.
Мужлан! О подобных вещах даму не спрашивают.
А всё-таки?
Она закатила глаза.
Ну, через полгода восемнадцать стукнет. Совсем старой стану.
От неожиданности сигарета выпала у меня изо рта, попав в общем туда, куда вы и подумали. Я зашипел от боли, и, рассыпая во все стороны искры, смахнул с себя окурок. Он упал на ковёр и продолжил тлеть уже там. Совершенно не понимая, за что хвататься, я выплеснул на него водку из бутылки, и та, разумеется, весело заплясала синими язычками пламени, мгновенно подобравшись к валяющимся на полу бумажкам, выпавшим, то ли у меня, то ли у Оксанки из кармана джинсов.
Чёрт! заорал я, попытался на огнь плюнуть, но вся слюна куда-то делась.
От пожара нас спасла Виагра, которая к тому времени уже валялась на кровати, зайдясь в приступе дикого хохота, тем не менее, видя, что дело пахнет керосином, вытащила из-за тумбочки недопитую колу и залила ей уже занявшиеся огнём бумажки.
Я счистил с низа живота остатки пепла и поднял полный ужаса взгляд.
На смятых простынях, прямо передо мной, оскалив зубы в весёлой улыбке, по-прежнему сидел мой тюремный срок за совращение несовершеннолетней. За педофилию, мать её растак-разэдак!
«От пяти до семи? Или до пятнадцати? Ой, мама дорогая!».
Врёшь! выдохнул я.
Тебе паспорт показать? она провела рукой по моим травмированным причиндалам, после чего кивнула на бутылку, с помощью которой я чуть не устроил пожар. Хорошая водяра! Сразу гореть начинает! А кто говорил, что палёная?