Желая, чтобы моя жена также могла пользоваться преимуществами отрицательной гравитации, совершая прогулки, я вытащил аппарат из сундука и закрепил его внутри корзины, которую она могла носить под мышкой. Это ей очень понравилось. Когда одна рука уставала, она перемещала корзину под другую, и, таким образом, держась за меня свободной рукой, могла передвигаться легко и плавно, благодаря рюкзаку у меня за спиной. Она не возражала против длинных прогулок, поскольку никто не знал, что она не ходок на дальние расстояния; при этом она всегда клала в корзину вино или прохладительные напитки, просто исходя из той мысли, что носить с собой пустую корзину до чрезвычайности глупо.
В гостинице, где мы остановились, были еще англоязычные путешественники, но, как выяснилось, они предпочитали езду пешим походам, поэтому никто из них ни разу не предложил нам совместную прогулку, чему, признаться, мы были очень рады. Впрочем, был там и один бывалый путешественник. Англичанин, член альпийского клуба, носивший бриджи и серые шерстяные гетры до колен. Однажды вечером этот джентльмен заговорил со мной и еще несколькими постояльцами о восхождении на Маттерхорн, и я воспользовался случаем, чтобы в довольно сильных выражениях изложить мой взгляд на подобные подвиги. Я заявил, что они бесполезны, безрассудны, а в том случае, если у совершающего восхождение есть люди, которым он дорог то просто безнравственны.
Даже если погода позволяет наблюдать прекрасные виды, сказал я, это ничто, по сравнению с огромным риском для жизни. При определенных обстоятельствах, добавил я (имея в виду свою идею сделать некий костюм с моим аппаратом отрицательной гравитации и удобно расположенным винтом, который позволит носящему его перемещаться с минимальным риском), такие подъемы могут быть вполне безопасными и допустимыми, но обычно они не вызывают одобрения у разумных людей.
Член альпийского клуба смерил взглядом мою худощавую фигуру и в особенности тощие ноги.
Вам легко рассуждать таким образом, сказал он, поскольку, как легко заметить, вы совершенно не приспособлены для подобного рода вещей.
В разговорах, ответил я, я никогда не перехожу на личности, но, поскольку вы себе это позволили, то все, чем я могу вам ответить, это пригласить вас прогуляться со мной завтра на вершину горы к северу от города.
Я согласен, сказал он, в любое время, которое вам будет удобно.
Выходя из комнаты, я услышал его смех.
На следующий день, около двух часов, член альпийского клуба и я отправились в горы.
А что у вас в рюкзаке? полюбопытствовал он.
Молоток, который я использую для сбора геологических образцов, фляга с вином и кое-что по мелочи.
Если бы я оказался на вашем месте, я вообще ничего не взял бы с собой, сказал он.
О, пусть вас это не заботит, ответил я, и мы начали подъем.
Гора, на которую мы совершали восхождение, располагалась примерно в двух милях от города. Ее ближний склон был очень крутой, местами почти отвесный, но с северной стороны она была более пологой; там, к деревне, приютившейся возле вершины, карабкалась, петляя, дорога. Гора была не очень высокой, однако подъем на нее становился возможным только во второй половине дня.
Полагаю, вы хотели бы пониматься вверх по дороге, сказал мой спутник.
О, нет, ответил я, не стоит делать такой крюк. С этой стороны также есть подъем, я видел здесь людей, пасших коз. Так что я предпочитаю идти здесь.
Рад слышать, улыбнулся он. Однако вам подъем здесь может показаться очень трудным.
Через некоторое время он заметил:
Если хотите, мы будем подниматься помедленнее.
О, нет, я предпочитаю идти быстрым шагом, ответил я. И мы бодро двинулись вперед.
Моя жена прикрутила винт машины, находившейся в моем рюкзаке, сильнее, чем обычно, так что ходьба не доставляла мне никаких усилий. У меня также имелся длинный альпеншток, и, когда мы достигли подножия горы, я обнаружил, что с помощью него и рюкзака могу подниматься с замечательной скоростью. Мой спутник взял на себя инициативу показывать мне, как правильно совершать подъем. Прыгая по камням, я быстро обогнал его и пошел впереди. Для него было невозможно держаться со мной рядом. Я взбегал вверх по крутому склону, я сокращал путь, карабкаясь по скалам, но даже когда я шел по узкой тропе, мой шаг был таким быстрым, словно я иду по равнине.
Послушайте! крикнул джентльмен из альпийского клуба снизу. Вы сорветесь, если будете подниматься таким образом! Так никто восхождения не совершает.
Кроме меня! ответил я. И снова принялся совершать прыжки.
Спустя двадцать минут после того, как я достиг вершины, мой спутник присоединился ко мне, пыхтя и вытирая платком красное лицо.
Черт побери! воскликнул он. Никогда в жизни мне не приходилось забираться на гору так быстро.
Вы не очень-то поторапливались, холодно ответил я.
Я боялся, что с вами что-то случится, прорычал он, и хотел притормозить вас. Никогда не видел человека, который бы взбирался на гору таким нелепым способом.
Не понимаю, почему вы называете этот способ нелепым, сказал я, улыбаясь с видом превосходства. Я добрался сюда в прекрасном состоянии, не вспотев и не устав.
Он ничего не ответил; отошел на некоторое расстояние, обмахиваясь шляпой и бормоча под нос что-то, что я не расслышал. Через некоторое время я предложил начать спуск.
Вам следует быть очень осторожным при спуске, сказал он. Гораздо более опасно спускаться по крутым местам, чем подниматься по ним.
Я всегда осторожен, ответил я и начал спускаться. Я обнаружил, что спуск с горы гораздо приятнее, чем восхождение. Это было очень волнительно. Я спрыгнул со скалы, пролетел вниз восемь или десять футов и коснулся земли так же мягко, как будто сделал всего один шаг, но только двумя ногами сразу. Я пробежал по очень крутому месту и, с помощью своего ледоруба, остановился в одно мгновение. Я был достаточно осторожен и избегал опасных мест, но прыжки и подскоки, которые я совершал, были таковы, какие никогда прежде на этой круче не делал ни один человек. Через некоторое время я услышал голос своего спутника.
Вы сломаете себе шею!.. кричал он.
Не беспокойтесь! крикнул я в ответ; он остался далеко позади меня.
Когда я достиг подножия, то сначала решил подождать его, но, поскольку разогрелся, а уже начинал дуть прохладный вечерний бриз, подумал, что лучше не останавливаться и не подвергать себя опасности простудиться. Спустя полчаса после моего прибытия в отель я сошел вниз, остывший, умывшийся, переодевшийся к ужину, как раз вовремя, чтобы встретить члена альпийского клуба, разгоряченного, покрытого пылью и крайне раздраженного.
Прошу прощения, что не подождал вас, сказал я; но он, не останавливаясь, прошел к себе, пробормотав что-то об ожидании в таком месте, куда никто не хочет попасть.
Стоит ли говорить о том, что мое уязвленное самолюбие было полностью удовлетворено.
Думаю, что теперь, сказал я жене, поведав ей обо всем, он вряд ли сможет сказать, что я ни на что не способен.
Я не уверена, ответила она, что это было справедливым состязанием. Он ведь не знал о твоем аппарате.
Это было вполне справедливо, возразил я. Он поднимался, благодаря силе своей конституции и специальной подготовке. Он не говорил мне, какие упражнения использовал, чтобы укрепить мышцы на своих ногах. Я же поднимался с помощью своего интеллекта. Мой метод это мое дело, равно как его метод его дело. Так что наше соревнование было честным.
Мой аргумент на нее не подействовал.
Он думал, что ты будешь подниматься, используя свои ноги, а не свою голову.
Теперь, после этого долгого экскурса, надеюсь, будет понятно, каким образом пара среднего возраста, не приспособленная к длительным путешествиям пешком, нагруженная тяжелым рюкзаком и корзиной, решилась отправиться на прогулку и подняться в горы, преодолев в общей сложности четырнадцать миль, и оказалась на маленькой площадке, наблюдая солнечный закат. Когда небо стало понемногу темнеть, мы повернулись и готовы были вернуться в город.