Особого богатства местной фауны мы не ожидали. Видовой состав островов всегда беден и является результатом случайного занесения некоторых видов, обычно птиц, рептилий, насекомых. Крупная зверушка сюда не приплывет.
— А как же пещерник! — возмутился на одном из штабных заседаний Гоблин. — Тут что, ему не в масть? Могут скидывать.
— Если такое десантирование на островах и происходит, к чему я пока не нахожу никаких оснований, то вряд ли Смотрящие выберут столь несообразную среде модель «Пещерник», — усомнился профессор.
— А какую выберут? — осторожно спросил я, предчувствуя нехорошее.
— Кого-то из кошачьих, — легко предположил Гольдбрейх. — Да-да, крупную кошку с повышенными боевыми возможностями! Это будет очень интересно, непременно сфотографируйте и опишите!
Утешил, елки!
— Саблезубого тигра скинут, — с мрачным видом помог чрезмерно увлекшемуся ученому Костя. — Махайрода поддутого с восемью клыками…
Что же, и к такому мы готовились, да.
Сталкеры уже два раза выскакивали на берег, ненадолго уходили в заросли, осматривали местность. И каждый раз я садился к «максимке», подстраховывая группу: напугал всех чертов профессор своим «махайродом». Пока разведка никаких значимых открытий не принесла, вокруг была только девственная природа. И Боцман, достаточно вышколенный на учениях, ни разу не залаял. Мы терпеливо ждали — торопиться некуда, сегодня «Клевер» дальше не пойдет, заночуем тут, согласно первоначальному плану экспедиции. Юре Вотякову с Хвостовым еще предстоит, выбрав удачное место, установить связь со Входным или Штабом и, если успеем сегодня, запустить чудо-шар — по погоде и свету…
От первоначально запланированной установки на пустом острове радиомаяка отказались после долгих споров — по соображениям стратегическим. Коллегиально решили, что выдавать место расположения архипелага есть то же самое, что подарить его какому-нибудь активному селективному кластеру, не имеющему карты, аналогичной нашей. Сажать же тут людей на постоянное или вахтенное проживание перед зимним штормовым сезоном просто опасно — им никто не сможет помочь в случае чего. Решили так: если острова обжиты, то маяк будем ставить по договоренности. Хотя я не представляю, кто тут согласится жить, кроме людей, самой своей природой готовых к одиночеству.
— Дядя Федя! — раздалось снизу слева громким свистящим шепотом.
Я резко развернулся на крыле мостка, опустил голову и сразу ухватил взглядом настороженные пацаньи глазенки.
— Можно я выйду? Вопрос есть…
— Поднимайся.
Курточка у парня чистая, переоделся, руки помыл и даже причесался. Тимуровец, да и только, красного галстука не хватает.
— Чего хотел?
— Дядь Федь, я уже того, на два раза там все… аж блестит, — почти вовремя спохватившись, доложил штрафник.
— Ты жало-то прикуси, юнга. Материться на судне можно только старшему командному составу и сталкерам. Продолжай.
— Разрешите на борту постоять! — Мальчишка вытянулся в струнку. А глаза косят так, что один смотрит на меня, а другой — на вожделенные пальмы и белый песок сувенирного пляжа. — Ну, дядя Федя, пожалуйста… Я тихонечко!
Как ему хочется приключений! Дай сейчас команду — на танк побежит без гранаты, причем от танка болты полетят. Он именно ради этого удрал из России — ради этих романтических островов и кругозоров с вершины холма, трапециевидных листьев пальм, криков взволнованных чаек над головой, взлетающих над акациями вьюрков и поджидающих в кустах махайродов.
— Товарищ командир, очень прошу… Я потом еще раз все помою, добровольно!
Есть такие моменты, когда важное для судьбы человека необходимо сделать правильно и быстро, за секунды… Первый раз отец взял меня с собой в таежную экспедицию, когда мне не было и восьми лет. Страшно представить, что бы с ним сделала мать и вышестоящее начальство, случись со мной что-нибудь в тех непролазных дебрях Подкаменной Тунгуски. Но он взял, придав тем самым мощное ускорение в реальном начале моего жизненного пути, каждая секунда которого мне дорога и пересмотру не подлежит. Каждого из нас надо вовремя пнуть под задницу, вот что я вам скажу.
— Нож с собой, воин?
— А как же без ножа-то, Федор Дмитриевич, вы же сами учили, — значительно надул губы мальчишка, воображулисто доставая из многокарманных полотняных штанов складной титановый TiMil, как Том Сойер свой «настоящий Барлоу».
— Стой тут.
Пш-шш…
— «Кастет» — «Тунгусу».
— В канале, командир. Что случилось?
— Давайте сюда, подходите к левому борту, дело есть.
Только что закончившие очередную вылазку сталкеры быстро забрались в лодку, Кастет, пользуясь моментом, от души выкрутил ручку газа, сразу поднимая застоявшийся «Зодиак» на реданы. Они долетели за секунды и закачались возле борта, бросив конец Хвостову.
Открыв дверь, я зашел в рубку, под удивленным взглядом Маурера снял с креплений на стене «хаудах» с подсумком и протянул пацану:
— Владей. Назначаешься учеником в группу сталкеров. Наставник — Гоблин, то есть Сомов Михаил. Уяснил?
Данька аж затрясся:
— Дядь Федь, спасибо! Я честно, я же теперь по-взрослому…
Да зачем по-взрослому… Не торопись, пацан, впитывай все открыто, пока глазенки горят.
— Костя! — крикнул я в лодку, теперь уже сам торопливо отводя глаза от счастливых мальчишеских слез. — Принимайте пополнение в группу, мужики, ученик у вас, уважаемому товарищу Сомову на воспитание!
И легонько, больше символически, пнул пацана по заднице, помогая тому слететь со ступенек.
— Прыгай давай, шкет, не дрейфь! Дядя Гоблин тебя быстро нехорошему научит, — пробасил Сомов, подхватывая худенькое тело в воздухе и опуская его рядом с собакой. — Принял! Погнали, Костя. Хаз-зку!
Нос «Зодиака» вздыбился, «Эвинруд» выбросил пенный бурун, лодка стрелой помчалась к берегу.
— Не рано ли вы, Федор Дмитриевич, мальчика в дело определили? — проворчала Светлана в наушниках. — Как бы он не простудился на сквозняке после трюма.
— Взаперти такой быстрей заболеет, — отрезал я.
Сашка же даже бровью не повел, безразлично мазнув по мне взглядом. Ему все это сталкерство по фиг, для бадхи «Клевер» — главное в жизни. Лишь бы конкуренты рядом не отсвечивали…
Скоро середина бухты.
Уже видно, что место для жизни тут годное.
Где-то там наверху наверняка есть хранилище-водосбор пресной воды. Огромная скала собирает дожди и конденсат, отсылая накопленную воду вниз, в небольшое озерцо в распадке, переливающееся ручейком во время дождей. Так должно быть по самой природе острова, да и Смотрящие наверняка предусмотрели наличие на микро-Платформе естественной ванны с пресной водой.
Кому-то даже столь романтическая природа уже через пару дней пребывания может показаться скупой и скучной, но для меня, с детства засматривающегося рассветами в окрыляющей утренней легкости пустынного берега, это — чистый рай.
Сколько мы в Штабе ни разглядывали карту, созданную научниками на базе сканов мини-глобуса, пытаясь понять происхождение еще не открытых островов, высказывать точные суждения об их природе не брался никто. Это могли быть острова вулканического происхождения либо же острова, являющиеся выступами срединноокеанических хребтов. Таинственный архипелаг мог быть и коралловым, образовавшимся там, где над водой возвышается вулкан по форме в виде буквы «С», напоминающей разорванное кольцо, окружающее лагуну, и эта форма все запутывала. Сошлись лишь на одном: данные острова не могут быть «шельфовыми», отделенными от материка проливами, как, например, Мадагаскар, — больно уж далеко они от континентов.
Тишина-то какая…
«Клевер» еле телепается, разворачиваясь бортом по мере продвижения вдоль берега поисковой группы. В этой большой и очень уютной бухте по-настоящему штормит редко, потому и пляж девственно чист, на берегу почти не видно скоплений веточек, стволов деревьев и обломков крупных морских раковин, вынесенных на песок ураганами. Сушняк встречается, но на этом участке пляжа выбеленных солнцем «ребер», что так хорошо горят в трескучем костре, не видно. А ведь ближе к мору по берегу… Стоп! Я торопливо оглянулся на южную оконечность белой полосы, вскинул бинокль. Точно, а ведь там сушняка гораздо больше! Только, если что, тащить его придется волоком через весь пляж. Значит…