А ну стоять, сука сутулая! рыкнул Рэй, метнувшись к нему.
Шаг, второй и белобрысый парень нанес первый удар, замахнулся для второго, но тут
БАХ!
Удар Рэя пришелся прямо в голову. В момент, когда его нога коснулась головы заозерского отрока, произошла вспышка. Противника отбросило на несколько метров, а холмовская детвора замерла, не зная, что делать.
Рэй? раздался голос со спины.
Рыжий парень обернулся и начал часто моргать, пытаясь разогнать мушки перед глазами.
А чего что случилось-то пробормотал он, ощущая, как подкашиваются ноги. Вы это худо мне
Мальчишка рухнул на землю, а к нему тут же метнулись оба брата.
* * *
Заходи, Лука, кивнул на лавку перед собой бородатый мужчина.
Вошедший рыжебородый гость стянул шапку с головы и со смурным видом направился к столу.
Здравия тебе, Тобот, произнёс он и уселся напротив хозяина дома. Звал, говорят.
Звал, кивнул мужчина и положил руки на стол, тут же сплетя пальцы. Был я тут в Заозерье. Староста тамошний звал. Уже слышал, что он хочет?
Нет, недовольно буркнул рыжебородый.
Хозяин дома оглянулся на печь, где колдовала над горшком его уже не молодая жена.
Марфа, поди на улицу. Уши лишние слова красть будут.
Женщина недовольно зыркнула на супруга, но спорить не стала, спокойно отставив горшок в сторону и направившись прочь. Когда она вышла, староста деревни вздохнул и тяжело посмотрел на отца Рэйя.
Если бы это с нашим с кем стало миром разошлись бы. Чай не каждое поколение одаренные в селе заводятся. Только вот заозерные
Чего хотят? не поднимая взгляда от столешницы, произнёс Лука.
Крови хотят. Отец Германа за сына радел сильно. А кузнец в наших краях сам понимаешь. Такого побоку не пустишь.
Лука крепко сжал шапку, поднял взгляд на старосту и произнёс:
Хочешь, чтобы я им на растерзание Рэйя отдал? Отроки кулаками махали, за лог выясняли право, а этот сученыш лежачего бить полез. А теперь что? На растерзание им Рэя отдать?
Ты не бузи, остынь, примирительно произнёс староста. Герман до сих пор в себя не пришёл. Может и не придёт уже. Спит, не ест и не пьёт. Если выживет может, на том и разойдемся. А может и Может и сгинет. Тогда что-то решать надо.
Сына не отдам, сразу отрезал Лука.
Ты, вроде, мужик рослый, умом вроде не обделен, а всё одно меня за зверя держишь, покачал головой Тобот. Я бы и не взял его в качестве виры, но ты понимать должен. Нам с Заозерными еще жить и жить. Вопрос решать надо. Причем сейчас, пока ещё Герман дышит.
Если придумал чего прямо говори. Я твоих речей не понимаю.
Староста тяжело вздохнул, помолчал несколько секунд, но затем произнёс:
Я так думаю, надо Рэйю из наших земель уходить. Уходить далеко так, чтобы никому неповадно было. Так и жизнь ему сохранишь, да и спор сам собой на нет сойдёт.
Лука было вскинулся, но Тобот тут же указал на него пальцем.
Крови между нами быть не должно! Сам знаешь, будем в ссоре зиму не протянем. Заозерные торг ведут с городищем, а нас туда на порог не пустят. Если случись чего без них голодом сидеть будем, пухнуть. Я крови Рэйя лить не хочу, потому тебе дело предлагаю. Уведем его с земель наших оно само и уляжется.
А кузнец ихний просто так забудет? хмыкнул рыжебородый мужик.
Он не забудет, но слова против старосты не скажет. А с Глебом мы уже обговорили это, признался Тобот. Так и крови литься не будет, и спросить будет не с кого.
Лука набычился, но промолчал.
Герман, если отойдет, розг получит за то, что на лежачего с кулаками полез. А если нет, то уходить надо Рэйю. Через неделю торжище будет я мужиков подряжу. Доведем его и пристроить попробуем. Если нет в городище, на попечение городничему оставим. С голоду не помрёт, и крыша над душой будет.
Нужен ему больно малец неумеха
Если мы с Глебом в письмеце попросим за него нужен будет. Приглядит, пристроит, а там глядишь, и в люди выбьется.
Лука молчал.
Он всей душой болел за сына и кипел от несправедливости, но ситуация диктовала свои правила. Либо отдать сына на растерзание заозерским, либо отправить мальчишку одного в городище, где он ему уже ничем помочь не сможет.
Ну, что думаешь? Слово дашь?
Не дам, мотнул головой отец Рэйя. Думать надо.
Думай, пожал плечами староста. Только долго не думай. Герман этот преставиться может в любой момент. Понимаешь?
Понимаю, кивнул рыжебородый мужчина, поднялся и поклонился. Спасибо за слово твоё. К утру ответ дам.
Ступай, кивнул ему староста.
* * *
На небе плыли тяжелые тёмно-серые тучи. Ветер ещё не давил так, чтобы гнулись кромки деревьев, но уже и не шептал в кустах. Погода стремительно портилась.
Лука с хмурым видом сидел на пороге. В его руках был небольшой старый нож, доставшийся ещё от отца, и небольшая деревяшка, из которой он неторопливо и задумчиво вырезал заготовку для ложки.
Из трубы дома, в котором он сидел, шёл сизый дым, намекая на скорый обед, над которым колдовала его супруга. Небольшой приземистый бревенчатый дом, в котором жила вся семья, выглядел ухоженным. Резные ставни, ровные фронтоны и аккуратная резьба по дереву на перилах крыльца.
Нож скользил по дереву, выбирая ровные и аккуратные стружки, что летели под ноги хозяину дома. Одна за одной, медленно, неторопливо. Любой, взглянув на него, сразу бы понял, что он погружен в свои тяжелые мысли.
Бать! раздался голос от калитки.
Лука поднял взгляд на трёх сыновей, что стояли у калитки с полными лукошками малины. У старшего и младшего брата было по синяку под глазом. Не свежие, уже начавшие «цвести», но украшение мужского лица от этого ещё больше приковывало взгляд.
Сюда идите, кивнул он им на крыльцо.
Три брата переглянулись и, явно ощущая неприятности, подошли к отцу. Старший, стараясь прикрыть братьев, поставил лукошко и сел рядом с отцом, отделяя младших.
Карт, малину в дом занеси. Пусть мать приберёт, произнёс отец, снова начав медленно снимать стружку за стружкой.
Как только младший брат скрылся в доме, отец прекратил своё занятие и взглянул на детей.
Наделали дел вы
Братья переглянулись.
Не врал я, отец, подал голос Рэй. Не было у меня умысла Германа покалечить. Да и не знал я, что за мной сила. Оно само как-то
Слышал уже, сморщился отец, придирчиво осматривая заготовку. И с Тоботом вчера за то говорили.
И чего решили? с опаской поинтересовался Рэй.
Герман, тот белобрысый. Он сын кузнеца заозерского. Ссоры с ним никто не хочет. Да и крови между нами быть не должно. Заозерские с городищем торг ведут, через них всё идет.
То не кровь, буркнул Рэй. Он лежачего бить начал.
А это уже значения не имеет, произнёс отец и отложил заготовку. Он сейчас лежкой лежит и непонятно: встанет ли когда. А если представится кровь выходит.
Рэй опустил голову, а слово взял старший брат.
И что теперь будет? Мы кровь свою им на растерзание отдадим?
Лука хмуро взглянул на сына и произнёс:
Уходить Рэйю надо. За то Тобат и староста заозерских сговорились. Если он уйдёт, то спроса ни с кого не будет. Кузнец, конечно, обиду затаит, но против старосты не пойдёт.
А А куда я пойду? растерянно спросил Рэй.
В городище пойдешь. На следующей седмице там торжище начнётся. Там тебя пристроим. Пока там будешь жить обживаться, а как время пройдёт, может, и уляжется всё.
Рэй сглотнул.
Может может сделать чего? Может лекаря с городища позвать? начал на ходу выдавать Рэй, испугавшись одной мысли об изгнании.
Не пойдёт к нам лекарь, а если и пойдёт, то таких денег заломит, что мы за всю жизнь не видывали, ответил отец и с грустью посмотрел на сына. Не трусь. Голым не отпустим. Соберём, что сможем. Заречный староста бумагу обещал. С нашим старостой перед городничим просить будут. Без куска хлеба и крыши над головой не останешься, а там там как сложится.
Отец поднялся и с мрачным лицом от тяжелого разговора направился в дом.