Стоило догнать ее и извиниться. Но сперва надо было перенастроить доступ. Не хватало мне еще толпы голых мужиков в деревне. А то, что кто-нибудь куда-нибудь соберется идти, я не сомневался.
Я сосредоточился и все исправил.
Вышел за пределы стены и сделал еще пару шагов для верности. Идти и искать кого-то в деревне, чтобы проверить новые настройки мне было лень, так что я просто позвал парней из стражников, кто был на стене. Мне показалось, что они коротко кинули жребий, кому идти ко мне.
Когда один из них вышел и направился в мою сторону, остальные прилипли к стене и внимательно наблюдали, что же произойдет. Ну словно дети малые.
Парень подошел ко мне, оставшись одетым, как был.
Вот и славно. Теперь все работало, как надо. Осталось только проверить вариант со старостой, но когда вернутся люди с работ или из города я не знал. Но думаю, если что-то пойдет не так, мне сообщат. А пока у меня были и другие дела.
Я вернулся в деревню и поискал глазами Машу. Все же я хотел извиниться перед девушкой за столь неожиданное принуждение к стриптизу. Но ее нигде не было видно.
Следующим пунктом моего назначения был дом Анфисы Петровны. Я очень надеялся, что она смогла разобраться с ножом.
У входа снова сидел Афоня.
Там Машка, предупредил меня охранник.
Я кивнул.
Отлично, сразу и этот вопрос решу.
Войдя внутрь предварительно постучав, но не дождавшись ответа, я застал рыдающую на груди мадам девушку.
Ой, только и произнес я.
Проходите, Никита Васильевич, Маша уже уходит.
Я не хотел, честно. Маша, извини.
Я понимал, что никакой барин не станет извиняться перед своими работниками, но я был другим. Да и Маша не была моей прислугой или работницей. Мне было искренне жаль девушку, но большей слабости я проявлять не собирался. Не падать же мне ей в ноги и вымаливать прощение?
Вот видишь, Маша, Никита Васильевич не нарочно.
Девушка немного успокоилась и теперь сидела на стуле рядом с Анфисой Петровной и косо на меня смотрела.
Ну все, девочка, беги. Тебе пора.
Маша поднялась и пошла на выход.
Все в порядке? спросил я, когда она проходила мимо.
Да, ответила Маша и чуть заметно улыбнулась.
Кажется ей действительно было достаточно моего извинения. Вот и отлично.
Как только дверь закрылась, Анфиса Петровна уставилась на меня с немым укором.
Пришлось объяснять ей, что произошло.
Вот значит как? задумчиво произнесла мадам, как только я закончил. Очень интересно.
Вы не знаете откуда мой отец взял этот камень?
Говорил, что привез с Урала, когда к своим в гости ездил.
Я помнил, что там живут наши родственники. И мне вдруг захотелось как-нибудь их навестить. А заодно расспросить, где отец раздобыл артефакт. Было бы неплохо разжиться такими в большем объеме. Мой внутренний хомяк обоими лапками поддержал эту идею, и снова скрылся на втором плане, пока я не решил снова куда-нибудь его отправить.
Я кое-что узнала от вашего ножа, как ни в чем ни бывало произнесла мадам.
Это очень хорошо, оживился я. Еще один работающий артефакт никогда не бывает лишним.
Там снова про ветер.
И почему я не удивлен?
Анфиса Петровна усмехнулась.
Ветер из трубы плач.
И это все? недоуменно спросил я.
Пока все. Он очень невнятно бормочет. Там есть что-то еще, но я пока не могу разобрать. Может если еще с ним поработаю, то смогу сказать больше.
Я бы с удовольствием оставил нож у мадам, но что-то меня подталкивало взять его с собой. Не знаю что, но эта мысль настойчиво лезла мне в голову.
Я заберу его на время поездки, а по возвращении, он снова будет в вашем распоряжении.
Хорошо, согласилась Анфиса Петровна.
Я забрал нож и убрал его в ножны.
Мне нужно собираться. Хочу выехать, как только будем готовы.
Все верно, поддержала меня мадам. Не стоит опаздывать на свой первый прием у императора. И возьмите с собой деньги в столице все очень дорого. И еще одно. Я взяла на себя смелось и через посыльного организовала вам встречу с управляющим заводом, тем, что выпускает алкоголь.
Отлично! я действительно обрадовался.
Он вас встретит на последнем почтовом стане. Там и познакомитесь. Его зовут Чаплыгин Олег Матвеевич.
Я поблагодарил мадам за такую предусмотрительность и вышел.
Нужно было проверить готовность Насти. И если девушка собралась, то выдвигаться. Ждать утра особого смысла не было. Так у нас в запасе будет несколько часов если что-то пойдет не так в дороге.
По пути я нашел старосту и попросил распорядиться подать карету по первому требованию. А заодно, зайти в хранилище и взять из моего сундука десять рублей серебром. Я не думал, что мне понадобится такая сумма, но я еще в прошлой жизни понял, что запас карман не тянет.
Когда я вошел в комнату, Настя сидела на кровати, сложив руки на колени.
Тебя ждала, улыбнувшись произнесла девушка. Хотела поговорить.
Я кивнул, присаживаясь рядом.
Извини меня еще раз, за такое поведение.
Я не сержусь, ответил я абсолютно честно.
Уверен, что нам стоит ехать?
Да.
Тогда можем выдвигаться у меня все готово.
Я оглядел комнату. У кровати стояли две небольшие дорожные сумки. Видимо, туда девушка упаковала наши вещи. Рядом лежала холщевая сумка откуда доносились очень аппетитные запахи. Не знаю, что нам положили в дорогу, но пахло это обалденно.
Идем, просто сказал я и собрался было взять сумки.
Настя странно на меня взглянула. Не барское это дело носить тяжести?
Да и черт с ним. Искать сейчас человека, кто погрузит наши вещи в экипаж мне не хотелось.
Подхватив все сумки, включая сумку с едой, я вышел в коридор.
Навстречу мне бежал Петя, ведя за собой Пружинку.
Оба кинулись ко мне и с энтузиазмом принялись скакать вокруг. Причем, как только я посмотрел на собаку и встретился с ней взглядом, Пружинка замерла и присела на пол.
Петя, я уезжаю на несколько дней. Мастер Лин за тобой присмотрит.
Хорошо, братец. Пружинка останется?
Конечно!
Ура! завопил мальчишка и унесся к себе в комнату.
Собака, оглядываясь на меня, последовала за ним.
Я предупредила Ивана и Лушку, сказала Настя. Если хочешь можешь найти их сам, но они сейчас где-то бродят. Пожалуй, Лушку можно найти поблизости от Степана, а Иван, кажется, собирался тренироваться с Лином.
Ты молодец, похвалил я Настю. Пусть занимаются, не будем их отвлекать.
Староста встретил нас у входа. Протянул мне тяжелый кожаный кошелек и схватил из рук сумки.
Экипаж сейчас подадут.
Староста кому-то кивнул.
Ждать пришлось недолго. К самому дому подкатила переделанная карета с прибитым к двери Горным Змеем, и мы быстро погрузились.
Раньше мне нравилось выезжать в ночь. Особенно на поезде. Возникало какое-то странное щемящее чувство в груди. Оно было одновременно и тоской по оставленному дому и радостью новых открытий.
Выезжать в ночь в конном экипаже, да еще с прицелом на дальнее путешествие мне еще не доводилось. Так что я первые полчаса, пока мы ехали до Суздаля, просто сидел и пялился в окно.
Настя, прильнув ко мне бочком, кажется, задремала. Я приобнял ее покрепче, и укрыл каким-то дорожным покрывалом, лежащим на сиденье напротив. Девушка поворчала и снова уснула. Возможно, ей доводилось совершать дальние поездки в каретах.
Из Суздаля шла одна дорога на запад. На нее мы и собирались выехать, когда я заметил, как с другой стороны города навстречу нам движется карета, запряженная четверкой лошадей. Мы со своей парой двигались значительно медленней.
На перекрестке наши экипажи поравнялись и оба свернули на западный тракт.
Я не успел задернуть шторку на окне, хотя подумывал об этом, когда въехали в город. В окошко я заметил, что такая же шторка в соседнем экипаже, движущимся параллельным курсом приоткрылась.
За ней в вечернем полумраке я разглядел довольно улыбающееся лицо Корсакова.