В кроваво-алых глазах было столько боли, что я не выдерживал. А когда она заговорила, я услышал её мёртвый голос и внутри что-то оборвалось.
Измученная и заплаканная еле стояла на ногах передо мной и не жалея резала по живому. Знаю! Была в праве, но не думал, что это будет так больно. Я её потерял, понял сразу, что не простит, но всё равно просил дать мне ещё один шанс.
Был готов на всё, лишь бы простила. Согласился бы на всё, что она предложила мне, лишь бы не прогоняла и не отказывалась бы от меня.
Не помню, как ушёл от неё и как провёл следующие сутки, но запомнил хорошо её слова,которые повторялись друг за другом в голове и травили меня медленно.
«Что же ты с нами сделал»
«Я же дышать теперь не смогу»
«Не подходи»
«Уходи»
«Прошлая ночь стала последней ночью моей прошлой жизни. И ты тоже там остался.»
Я впервые в жизни плакал, как девчонка и не знал, что делать и к кому пойти за помощью, советом. Помню как признался обо всём своей маме и она мне не задумываясь сразу влепила мощную пощечину, а потом посадила и сказала, что если наша любовь настоящая, то она выдержит эту измену, но сначала надо вернуть доверие.
Я не знал, как вернуть доверие и как добиться встречи с ней, но каждый божий день ходил к ней домой и сталкивался с отказом. Алевтина Петровна не хотела даже меня слушать, она злилась не меньше Лики, я это чувствовал, но всё же она вела себя достойно и не переходила границы, хотя могла и имела на это полное право. Добрая, красивая, достойная женщина. И моя девочка была копией своей мамы во всём.
Несмотря на отказы, я всё равно ходил к ней домой, сидел во дворе в надежде, что смогу её увидеть хотя бы издалека. Не мог смириться с тем, что теперь не могу ей позвонить, что не могу услышать её нежный голос, и не иметь возможность видеть её.
Мама Лики запретила приходить, но я всё равно ходил. И так каждый день и вечер. Радовался, когда видел, когда вечерами включался свет в её комнате. Каждый раз надеялся, что она хотя бы выглянет и я её увижу, но она за целый месяц после той ночи ни разу не выходила и ни разу не выглядывала даже в окно. Это пугало и периодически я всё же поднимался к ним на пятый этаж, но Алевтина Петровна отвечала, что у них всё нормально и просила оставить их в покое.
Пытаясь вернуть Лику, я провел в родном городе дольше положенного, пропустил три экзамена и не ходил на работу. Я был на грани отчисления и на работе мои больничные больше не прокатывали, начальник отдела требовал, чтобы я вышел на работу, в противном случае на моё место могли взять другого.
Я был в отчаянии и не знал, как правильно поступить. И тогда на помощь пришла мама. Она расставила всё по полочкам и сказала очевидные вещи, о которых собственно я и сам мог, но не хотел думать.
«Лике, нужно время. Сейчас она не простит и не подпустит тебя к себе. Вам обоим нужно время. Ей, чтобы остыть и привести себя в порядок морально, а тебе, чтобы сделать выводы и решить, как дальше действовать, потому что красивые слова сейчас не помогут, нужны поступки! А если ты сейчас не дай бог потеряешь ещё и работу с учёбой, у тебя считай нет хорошего будущего. Что ты собрался ей предложить, когда она согласиться на разговор?!»
Понимал, что мама права и я в конце концов знал, что так поступлю, но было тяжело уезжать так и не поговорив и не увидев её. Всякий раз, когда думал о ней, перед глазами всплывал её измученный образ. Это меня мучило и я не находил себе место.
Очень редко, но всё же допускал мысли о том, что Лика может узнать о моих похождениях. И я представлял её реакцию. Думал, что она разозлится, поплачет, но в конце всё же меня простит. Как же я ошибался!
В итоге я уехал. В универе мне пошли навстречу благодаря компании бизнесмена Асадова, которые замолвили за меня словечко. Конечно не за бесплатно, я должен был выполнить один проект, от которого все отказались. Такова была цена и я согласился. У меня просто выбора не было.
Погрузился в работу и потихоньку обзавелся хорошими знакомыми, которые помогли мне получить высокооплачиваемые проекты вне компании Асадова. Это было очень ответственно, но всё же я рискнул и не прогадал.
Как только появилась возможность вырваться и уехать, я сразу же вернулся в родной город и первым делом поехал домой к Лике. Я твёрдо решил, что не уйду не добившись хотя бы встречи. Всё то время, что я был в столице я звонил ей, но гудки не шли. Не сложно было догадаться, что я в черном списке. Заходил в соцсети в надежде, что она там и писал ей много сообщений. Все они оставались не прочитанными, а в дате последнего посещения её везде стояла дата выпускного вечера. . .
Звонил Алевтине Петровне, та первые два раза ответила, а после тоже добавила меня в черный список, предупредив, чтобы я не смел беспокоить их семью больше.
Когда пришел к ним домой, никто не открыл, я простоял долго в подъезде в надежде, что они где-то гуляют или в гостях у кого-то и должны вот-вот вернуться, но их всё не было. Ждал и во дворе, но в квартире так и не загорелся свет за всю ночь. Под утро расстроенный вернулся домой.
На следующий день то же самое повторилось. Неужели уехали отдохнуть, подумал тогда я.
Но спустя неделю я не выдержал и постучался к их соседям. Вышла пожилая бабушка, которая не переносила меня, когда я встречался с Ликой. Она всегда показывала свою неприязнь ко мне и прямо говорила мне в присутствии Лики и её матери, что я не достоин Лики. Я её тоже не переносил, но сейчас был рад видеть её, потому что она та, кто сможет рассказать, что происходит и где моя девочка. Но моей радости не суждено было длиться долго, потому что следующие её слова выбили весь воздух из моих легких.
«Они продали квартиру и уехали месяц назад»
На вопрос куда, старуха не смогла ответить. Она не знала.
Глава 8.
После событий, произошедших со мной, я с трудом справлялась со своими эмоциями и чувствами. Без ведома матери я несколько раз обращалась к психологу, чтобы он помог мне облегчить страдания и разобраться в своей жизни. После разговоров с психологом я пришла к выводу, что здесь, в городе, где надо мной надругались, я больше не могу жить. Поэтому слезно попросила маму продать квартиру и вместе со мной переехать в более крупный и перспективный город, так как жизнь здесь стала невыносимой. Мама же в свою очередь поддержала меня, лишь бы я снова вернулась к нормальной жизни.
Переезд с моей мамой был испытанием и для нее, и для меня. Переехать из маленького городка в исторический мегаполис Санкт-Петербурга, никого не зная, был для нас чем-то вроде подвига. Мы купили однокомнатную квартиру в пригороде, которая оказалась намного дороже, чем мы могли себе представить.
Радикально изменив свое намерение стать юристом, я подала документы в университет, чтобы изучать психологию. Я захотела стать психологом и помогать таким же, как и я людям, которые самостоятельно не справлялись со своими душевными переживаниями.
В течение последних двух лет мы с мамой жили скромно, но не бедно. Достаточно, чтобы вести нормальную жизнь. Я училась и работала на полставки в цветочном магазине рядом с нашей квартирой. Я все еще боялась оставаться одна в незнакомом месте, поэтому обычно оставалась дома по вечерам и до темноты возвращалась домой. Или же ходила исключительно с мамой, если на улице было темно.
Со временем я поняла, что мои раны могут затянуться, но шрамы останутся на всю оставшуюся жизнь.
Мне часто снятся кошмары о некоторых моментах той ночи. В результате я до сих пор не могу общаться нормально с людьми, до сих пор не могу вернуть доверие и до сих пор не могу забыть, что Марк находится где-то в моем сердце, как бы больно мне ни было. В универе ко мне несколько раз пытались подкатить парни с параллельной группы, но мое сердце остается закрытым, я всё ещё не готова к новым отношениям. Страх после пережитого и боль от измены и предательства любимого всё ещё свежи.