Ты хуже! простонала Леся, первой входя в павильон и падая на ближайшую скамейку. Уволокла меня от потрясающе привлекательного мужчины.
Это Толик привлекательный? испугалась за подругу Кира. Леся, ты что, совсем пьяная?
Знаешь, какая у него яхта? мечтательно протянула Леся. Он мне показывал фотографии. А дом на Мальте. М-м-м!
Мальта жуткая дыра! жестко заявила ей Кира, решившая бороться с этими происками капитализма в самом зародыше. Кроме пляжей, ничего хорошего там нет! Тоска смертная!
А яхта
А на яхте тебя и вовсе укачивает! воскликнула Кира.
И видя, что ее аргументы не вполне убедили Лесю, добавила:
Ты вспомни, вспомни! Мы с тобой плавали по Неве и Ладожскому озеру, так ты чуть все свои внутренности не растеряла!
Верно! приуныла Леся. Так что, выходит, Толик мне ни капельки не нравится?
Ответить Кира не успела. Где-то неподалеку от них раздался болезненный стон.
Это еще что? встрепенулась Леся. Кто тут?
Погоди! остановила за руку рванувшуюся подругу Кира. Не спеши! Может быть, нам и не надо знать.
Куда там! Разве движимую чувством сострадания Лесю удержишь. Она вырвалась из рук подруги и кинулась на вновь прозвучавший откуда-то из угла павильона стон.
Кира! раздался через мгновение ее вопль. Кира! Немедленно сюда! Немедленно!
Кира тяжело поднялась и вздохнула:
Вот так всегда, вляпается, а мне отвечать!
И тем не менее она поспешила на зов подруги. Очень уж отчаянно звучал голос Леси.
Что у тебя тут случилось? ворчливо спросила Кира, подходя к ней.
И тут же замерла на месте.
Потому что в углу павильона лежал и стонал какой-то мужчина в черном и до боли знакомом подругам фраке. Фрак и брюки мужчины были густо перемазаны светло-коричневыми разводами. И пахло от него молочным шоколадом. Должно быть, мужчина уединился тут, чтобы переодеться. Но так и не успел сменить запачканную одежду. Однако кроме шоколадных пятен на полу виднелись и другие, напоминающие клюквенный сироп. Только вот подруги не помнили, чтобы такое блюдо значилось в меню.
Леся, не веря своим глазам, а точнее, не желая им верить, прошептала Кира. Это же
Я вижу! звенящим шепотом произнесла Леся. Что с ним?
Кира молча помотала головой. Она упорно не хотела признавать очевидный факт. А именно, что лежащее перед ними тело принадлежит счастливому хозяину их вечеринки, нелюбимому жениху, господину Петеросяну.
Нет, отступая на два шага назад, воскликнула Кира. Леся, нет! Этого не может быть!
Кира, он еще жив! прошептала Леся. Ему надо помочь!
Осмыслив произнесенную подругой фразу, Кира сделала два шага назад и снова очутилась рядом с Лесей.
Он весь в крови! В крови и шоколаде!
Вижу!
Ему надо помочь!
И с этим Кира была согласна.
Но как? подавленно прошептала она. Как?..
В грудь стонущего господина Петеросяна был воткнут огромный кухонный нож. Оставалось только удивляться, как с такой огромной железкой в теле мужчина все еще был жив. Внезапно он открыл глаза и посмотрел на подруг.
Помогите! произнес он.
Как могли подруги оставить без ответа этот призыв! Они кинулись к Петеросяну. Кира подняла его голову, а Леся старательно, но, увы, безуспешно пыталась остановить льющуюся из его раны кровь.
Оливия! прошептал Петеросян, сверля склонившуюся над ним Киру пронизывающим взглядом. Это все она! Найдите ее!
Кого? растерянно лепетала Кира, но Петеросян ее не слушал.
Умоляю, обещайте мне, что найдете Оливию! бормотал Петеросян. И когда найдете, то отдайте ей
Что, что отдать?
Это все она Она ради бабки Хотела себе забрать, а я Кате Найдите Оливия! Обещайте мне!
Да! Да! самая не понимая, что говорит, выкрикнула Кира. Обещаю. Найдем мы вашу Оливию!
Только скажите, это она вас так? воскликнула прислушивающаяся к разговору Леся.
Петеросян сделал странный жест слабеющей рукой, который можно было истолковать по-всякому. После этого он издал жуткий хрип, и его голова безвольно откинулась назад.
Господи, он в самом деле умер! в полнейшей прострации воскликнула Кира, попытавшись найти пульс, но так и не нащупав его. Леся! Что же нам теперь делать?
Ответить ей Леся не успела.
Что тут случилось? раздался позади них бодрый голос, и в павильон ввалился Толик.
Черти его принесли! Да ладно, если бы он был один! Так нет же! Притащил с собой целую компанию потенциальных свидетелей.
Подруги, удерживая на руках окровавленный труп Петеросяна, молча взирали на эту толпу, читая на лицах незнакомых им людей приговор своей судьбе.
Девчонки, растерянно произнес Толик. Ну вы даете! За что вы его так?
Нет! закричала Леся. Вы все не так поняли!
Мы его не убивали! Он уже лежал тут, когда мы пришли!
Так с ножом и лежал!
Ответом им было недоверчивое молчание.
Ну да! произнес затем чей-то скептический голос из толпы. Как же!
Увы, этот же голос прозвучал в устах прибывшего следователя. То есть, если быть совсем точными, сначала он прозвучал в устах оперативников. Они однозначно выразили сомнение в правдивости слов подруг, а также в том, что они могут выступать простыми свидетельницами, оказавшимися в нужный час в нужном месте. А потом это же было сказано и следователем. И что самое печальное, не просто на пляже, а в отделении милиции, а попросту говоря, в участке.
Да еще следователь постоянно допытывался у подруг, кем они приходились покойному. Потому что этот сволочуга, господин Петеросян, не мог проявить благородство и хотя бы чуточку отсрочить свою кончину. Взял и умер буквально на руках у девушек, что только добавило подозрений на их счет.
А уж когда следователь узнал, что подруги прибыли на праздник по чужому приглашению, восторгу его и вовсе не было границ.
Покойный слыл если не плейбоем, то уж покорителем женских сердец это точно! сказал он ошарашенным Кире с Лесей.
Те молчали, не вполне понимая, какое это может теперь иметь значение.
Признайтесь, вы были из числа жертв господина адвоката? допытывался у них следователь по фамилии Каверза. Что уже много говорило само по себе.
В каком смысле? разлепила губы Леся.
Лучше бы уж она этого и не делала. Потому что следователь мигом скабрезно оскалился и пояснил:
В сексуальном, в каком же еще!
Просто возмутительно! Как таких грубиянов допускают к работе с людьми! Кира открыла уже рот, чтобы сообщить следователю, что в сексуальном плане они с подругой жертвами являются уже с шестнадцати лет, когда государство разрешило им вступать в брак, а подходящих для этой цели мужчин так до сих пор и не нашлось. Но потом передумала. Неизвестно, как еще следователь отреагировал бы на это ее заявление.
Надеюсь, нож вы руками не трогали?
Следователь выглядел весьма хмуро.
Кажется, нет, промямлила Леся. Или да? Кира, ты не помнишь?
Кира не помнила. И ее сердце с каждой минутой наполнялось ужасом все больше и больше. А что, если она или Леся случайно дотронулись до ножа? И теперь там есть их отпечатки? О, ужас! Ведь вовек не отмоешься! Обвинят, осудят и отправят за решетку! Вот их судьба! Хотели попасть в высшее общество, а окажутся на самом дне жизни.
Разрешите?
В комнату заглянул высокий молодой человек с густой черной челкой. Прямые волосы падали ему прямо на глаза. И мужчина был вынужден время от времени встряхивать головой, чтобы призвать прическу к относительному порядку.
Чего тебе, Пантелеймонов? сварливо осведомился у него следователь, с плохо скрытой неприязнью глянув на своего молодого и куда более симпатичного коллегу. Чего ломишься? Не видишь, у меня допрос.
Тут такое дело, произнес Пантелеймонов, очень даже заинтересованно посмотрев на девушек. Тесть нашего адвоката одну интересную бумажку принес.
И черноглазый Пантелеймонов махнул зажатым в кулаке конвертом.