Учитель, вы в порядке?
Мысленно Го Бохай разразился гневом: «Да как с вами быть в порядке?! Один несется сломя голову, вторая так и норовит сбить с ног». Все еще негодуя про себя, он торопливо поправил одежду, как услышал:
Пришли!
У Чан объявил это и отодвинул последнюю преграду из листьев. С небольшого уступа, на котором они сейчас стояли, Го Бохаю открылся вид на город.
Красоту Тяньцзинь можно было передать только словами из посвященной ему песни, что путешественники разносили по соседним землям: «Высокие дома как величие нашего Севера, великолепные улицы как ум главы, красивые дамы как лицо местной госпожи, сильная стража как небесные духи-покровители мира людей». Этот город был крупнейшим поставщиком оружия и доспехов. Среди его жителей были самые сильные и стойкие мужи, поистине не знавшие усталости, и от природы изысканные и прелестные, как нежные бутоны, красавицы, поэтому несложно было снискать такую славу у других территорий Поднебесной. Сюда съезжались все господа, желавшие обновить арсенал и найти невесту своему наследнику.
* * *
Центральный рынок Тяньцзинь.
У Чан вел наставника по большой рыночной площади, называемой Блаженным местом. Достопочтенные господа без дела размеренно гуляли здесь в поисках чего-то исключительного, румяные дамы, украшенные цветком на лбу или месяцем на скулах[22], примеряли шелка. По атмосфере это место больше походило на праздничный фестиваль.
Проходя мимо прилавков, можно было почувствовать тонкие ароматы сандалового масла, разносящегося от Дома духóв; только взглянув на ткани ощутить их мягкость и благородство; не желая быть ослепленным блеском стали, лишь посмотрев на оружие тонкой работы, что куют лучшие кузнецы города, осознать, насколько оно остро.
Всё в Тяньцзине от домов на простых улочках до лавочек и павильонов на площади рынка говорило о богатстве, пришедшем в эти места с нынешним владыкой Севера, отцом У Чана. При виде сребровласого юноши все кланялись, выказывая свое глубочайшее уважение наследнику и будущему небожителю. Хотя он был еще крайне молод, к нему уже относились, как к высокопоставленному господину: кто, если не он, будет решать судьбу Севера?
Но У Чан так и не смог привыкнуть к их низким поклонам и лестным приветствиям, его угнетало излишнее внимание к своей персоне. Если бы его когда-либо спросили: «Кем хочет быть молодой господин?» он наверняка ответил бы: «Призраком, невидимкой, не знаю, выберете сами» И об этом хорошо знал его наставник.
У Чан, тебе уже давно надо бы научиться скрывать свое недовольство Достопочтенные господа могут воспринять это как оскорбление, сказал Го Бохай и, подбадривая, похлопал его по спине. Кто же потом будет ставить благовония для твоего величества и делать подношения?
На это У Чан без особого энтузиазма ответил:
Как же скрывать недовольство этому ученику, когда он видит в их глазах только выгоду?! Рожденный под счастливым созвездием, избранный Небесами Каждый из них только об этом и думает, оттого их напряженные улыбки и застыли.
Отчасти ты прав, улыбнулся Го Бохай. Но они всего лишь дарят тебе приветствие. Не думай о том, какую цель они преследуют, в этом мире не все живут по написанным правилам. К тому же никогда не суди людей по их образу: тот, кто вызывает недоверие, может примчаться тебе на выручку, а тот, кто кажется достойным твоей открытости, стать твоим поражением.
У Чан остановился, взглянул на наставника и усмехнулся.
Учитель, не будь вы так молоды, я бы подумал, что вам сотни лет. Иногда вы говорите, как старец, живущий у водопада или на горе
Ха! Го Бохай мягко щелкнул ученика по уху.
Разговоры про возраст всегда забавляли Го Бохая. Люди то и дело старались выведать, сколько ему лет, а кто-то даже утверждал, что он бессмертный или облаченный в упругое тело старец, который очистил свой разум в медитациях и вернулся в бренный мир передать свою мудрость юному ученику. Из-за своего молодого вида и рдеющих щек Го Бохай нередко становился объектом внимания и зависти. Ему ничего не оставалось, как научиться смеяться в ответ.
Учитель!
Го Бохай обернулся на голос и увидел, как ученик склонился над прилавком. Тут же к нему подбежала пожилая дама.
Ох-ох! Молодой господин У! Прошу, уважьте меня и угоститесь, она ладонью указала на свой товар.
Прелестные, сочные и благоухающие фрукты украшали ее прилавок. Соблазнительные ароматы от ягод и нарезанных плодов смешались в один неописуемый запах, вызывавший у прохожих желание насладиться сладостью продаваемого.
Го Бохай покачал головой и сказал:
Мы же не для этого пришли.
Но женщина быстро добавила:
Не думайте о деньгах, для вас, господа, все бесплатно.
От услышанного Го Бохаю стало неловко:
Что вы, тетушка, разве можно так? У Чан, чего бы ты хотел?
Я? Он немного замялся, но все же, не желая смущать наставника своей настойчивостью, добавил: Если Ну, если возможно, я бы утолил голод яблоком. Но только после вас
Должное воспитание в наследнике проявлялось странным образом только при наставнике: никому У Чан не выказывал такого уважения, как ему. Даже госпожа У понимала по грубым и скомканным ответам сына, насколько он черств с ней, но мягок с учителем. Настолько мягок, что нередко терялся в словах и краснел от своей нерешительности.
Го Бохай кивнул:
Прошу, тогда выбери и мне
Но в ту же секунду и женщина обратилась к наследнику:
Возможно, молодой господин хочет испробовать что-то необычное для наших краев, а? Только недавно пришел груз.
Женщина выложила на прилавок то, о чем говорила, и Го Бохай удивленно протянул:
Персики?! Он прямо-таки засветился от изумления.
Бурные восклицания в отношении этого фрукта были привычны для продавцов: здесь, в северной части Поднебесной, плоды персикового дерева погибали, не успевая созреть. Для У Чана реакция наставника была новой и совершенно незнакомой. Никогда еще Го Бохай не был так неописуемо рад чему-либо: блеск его глаз и предвкушающая улыбка были не сравнимы ни с чем на свете.
Тетушка взяла круглый плод, нарезала его на ломтики и, протянув поднос к У Чану, с гордостью произнесла:
Вот, молодой господин!
Однако он отказался. Оранжево-розовые мягкие дольки ни капли не привлекали наследника. Заинтересованный взгляд наставника то единственное, что по-настоящему увлекало его. Недолго раздумывая, У Чан подвинул поднос к Го Бохаю.
Попробуйте, учитель!
У Чан смотрел на него, словно тот впервые будет пробовать экзотический плод, а наставника и уговаривать не пришлось. Он медленно, растягивая каждое мгновение, взял дольку и спрятал ее за пухлыми губами. Наследник пристально следил за каждой его эмоцией, боясь упустить момент. И все ради одного мига, который превзошел все ожидания У Чана. Го Бохай воскликнул:
А-а-ах Вкус бесподобный! Под восторженное заключение он притронулся к губам и продолжил: Какие сладкие! От такого и умереть не жалко!
И правда не жалко: свет, озаряющий его лицо, для У Чана стал ярче блеска местных богатств, а необыкновенное счастье наполнило его сердце.
Тетушка! изумился У Чан. Нам все персики, что есть у вас!
Но не успела она возразить, как на прилавок из мешочка посыпались монеты.
Этого достаточно? решительно спросил он.
Зачем же так много? удивляясь, поинтересовался Го Бохай.
Действительно, молодой господин У, у меня тут их полная корзинка, не много ли женщину словно что-то смутило, и она покосилась на Го Бохая.
Все!
Юноша был непоколебим, даже слова наставника он пропускал мимо ушей:
У Чан, прошу, образумься!
Но ученик повернулся к нему и заявил:
Если эти фрукты дарят учителю радость, я не могу не купить их все! Даже когда они закончатся, я буду каждый день их покупать!