Заклятие. Истории о магах - Логинов Святослав Владимирович

Святослав Логинов

Заклятие. Истории о магах: рассказы и повести

От автора

В сборник, посвященный магам, включены рассказы и короткие повести, написанные в жанре фэнтези.

Прежде всего, что такое «фэнтези»? Определений много, и все никуда не годятся.

а) Фэнтези это то, чего не бывает. В таком случае к фэнтези относится вся литература возможно, за исключением узенькой полоски документальной прозы.

б) Фэнтези это когда про драконов (колдунов, зомби и т. д.). Подобные определения даже не хочется рассматривать.

И все же есть достаточно точное определение. Фэнтези это жанр фантастической литературы, действие которой происходит в мире объективного идеализма.

Если кто-то не знает, что такое объективный идеализм, то я в этом не виноват.

Возникает вопрос: чего ради пишется фэнтези? Ответ прост: фэнтези пишется для того, чтобы читатель удивлялся. Если фэнтези не вызывает удивления, то оно просто не нужно. Но дело в том, что бесконечно удивляться невозможно. Нужно быть полным идиотом, чтобы удивляться на протяжении четырехсот страниц. Следовательно, фэнтези должно быть рассказом, миниатюрой, в крайнем случае короткой повестью. Романом и тем более циклом романов фэнтези быть не может. Конечно, есть немало так называемых писателей, которые размазывают фэнтези-рассказ до многотомного романа. В таком случае из фэнтези и размазни получается нечто под названием «фэнтезня». На книжных лотках этой «фэнтезни» горы. Но у меня ее нет и, надеюсь, не будет.

Иной раз можно встретить исторический, приключенческий или реалистический роман с элементами фэнтези в тексте. Порой это бывают хорошие книги, но не надо путать их с чистым фэнтези.

В данный сборник входят рассказы и короткие повести, в которых действуют волшебники. Никакой особой причины для этого нет. Просто-напросто недавно у меня произошел разговор с неким товарищем, который объявил, что он написал роман о колдуне и полностью закрыл тему. Я не стал спорить, хотя у меня написано несколько десятков рассказов о колдунах, и тема не закрыта. Возможно, в ближайшее время будет еще сборник о колдунах, а может, и не один.

Но что следует иметь в виду, когда пишешь о волшебниках. Прежде всего, маг ограничен в своих возможностях. Существуют запреты, которые ни один маг нарушить не может, иначе это были бы не колдуны, а боги. Разумеется, ни один маг не будет служить при дворе. Придворный маг всегда мошенник. Настоящему колдуну от коронованной особы ничего не нужно, у него есть свое. Ни один маг не станет делиться своими умениями с конкурентом, поэтому учеников волшебника не существует и тем более не бывает волшебных академий и прочей ерунды. А в «фэнтезне» все это присутствует в большом количестве. Маг может завести слугу, но не ученика.

Во многих рассказах, представленных в сборнике, постулируются дополнительные запреты на колдовство. Перечислять их здесь я не буду, всякий прочитавший книгу с легкостью их обнаружит.

А в остальном приятного чтения.

Заклятие

 Кого там черти несут?

 Пустите переночевать!

 Проваливай! На постоялый двор иди. Там пустят.

 Где тот постоялый?

 В Медвежево, где еще А у нас нет.

 До Медвежева десять верст. А уже темно и дождище ледяной. В такую погоду добрый хозяин собаку на улицу не выгонит.

 Вот сказанул!  хохотнули за дверью.  Я тебя не гоню, я тебя не пускаю.

Очень не хотелось упрашивать того, кто прятался за толстой, железными полосами прошитой дверью, но дождь и впрямь грозил перейти в мокрый снег, а в доме, всяко дело, было тепло.

 У меня деньги есть. Я заплачу.

За дверью хмыкнули, потом глухо стукнула деревянная задвижка. Мужик с горящей лампадкой в руках в упор рассматривал Возаха, видимо оценивая его платежеспособность.

 Шесть грошей,  произнес он наконец.

Шесть грошей за ночлег безбожно дорого, но выбирать было не из чего, и Возах согласился.

В доме царил полумрак, единственная лампада не могла рассеять темноту, а другого света хозяева не жгли. От печки шло блаженное тепло и запах пшенной каши. Возах не выдержал и громко сглотнул.

 Хлеб да соль ешь свой,  быстро отозвался хозяин,  а у нас на гостей не наготовлено. Если хочешь, накормим за отдельную плату.

 На постоялом,  не выдержал Возах,  за шесть грошей и ужином накормили бы, и еще пива бы налили.

 Иди на постоялый,  согласился хозяин.  Я тебя не неволю.

Сидеть голодным и смотреть, как другие вечеряют,  занятие не из веселых, но и тому, кто ужинает под голодными взглядами, тоже кусок не сразу в горло полезет. Хозяину, разумеется, перечить никто не пытался. Хозяйка вытащила из печи большой горшок, вывалила кашу в деревянную миску, плеснула сверху конопляного масла. Домочадцы расселись вокруг стола. Во главе поместился хозяин, строго оглядел семью, многозначительно произнес: «Бог напитал, никто не видал»,  и глянул на Возаха так, что всякому становилось ясно: пущенный в дом бродяга и есть тот самый никто, лишенный не то что права голоса, но и права взгляда. Затем он разрешающе стукнул ложкой по краю миски и первым зачерпнул кашу с самого верха, куда было налито масло.

Все дружно заработали ложками. О Возахе в эту минуту забыли даже те, кому было неловко садиться за стол, не пригласивши путника. Сам Возах от нечего делать разглядывал приютившую его семью.

Стариков в доме не было, так что хозяин царил полноправным большаком. Супруга его, худая, изработавшаяся до черноты, была схожа с кобылой: не загнанной, а попросту замученной недобрым владельцем. Существо ничтожное и безмолвное. Четверо детей: девчонка и трое парнишек. Девке уж невеститься пора, а она все в чернавках у доброго отца. Мальчишки тоже на подросте. Наверное, и еще были детишки, да добрый господь прибрал, не допустил такой-то жизни. А больше потомства не будет: хозяйка и не стара, но утроба, надорванная неподъемной работой, никого выносить не сможет.

Едоки быстро гребут ложками. Только зазевайся враз голодным останешься. Миска велика, так и семья не маленькая. Под конец хозяйка вынесла из-за печки, из кухонного угла начищенный ведерный самовар. Вещь дорогая, у лапотников увидишь редко, чаще у купцов, мещан, дворянства средней руки. На постоялом дворе тоже есть, вдвое побольше здешнего. В деревне по пальцам можно пересчитать избы, где в трубе сделана круглая печура, куда можно подсоединить самоварную трубу, чтобы кипятить чай прямо в избе, невзирая на дождь и холод. Самовар покупается один на всю жизнь, посему прижимистому владельцу можно и мошной тряхнуть. А вот заварничек, исходящий паром на самоварной конфорке, чая в себе не содержал. На таких вещах, что выпьешь и нет их, следует скопидомничать. Недаром, нанимая работника, богатый мужик особо оговаривает: «Чай, сахар свой». Судя по запаху, вместо чая в заварник положили смородинный лист и душицу. Такой чай денег не стоит; послал летом детишек они наберут сколько нужно. И сахара домашним не выдано ни кусочка. Богато живут, но прижимисто.

Из печи хозяйка вытащила еще один кашничек, совсем уже маленький. В кашничке оказалась брусника, паренная с морковкой, чтобы слаще было. Вот и не надо никакого сахара. Каждому дала помалу на ложке: хочешь разом сглотни, хочешь по капельке смакуй с чаем. Что осталось в горшке, поставила перед хозяином, этот ест сколько захочется.

Налила пустого кипятку и Возаху.

 На вот, пополощи кишочки.

 Спасибо на угощении.

Хозяин зыркнул недобро, но ничего не сказал. Воды человеку не дать это уже грех.

Когда я ем, я глух и нем, а за чаем, хоть бы и травяным, можно и поговорить.

 Этот дядька колдун?  спросил младший парнишка, кивнув на сидящего Возаха.

 Нищеброд это и бездельник,  недовольно ответил отец.  С чего ты придумал колдуна?