Тогда, если это местный житель, он должен быть в городской базе. К сожалению, ты посмотреть её пока не можешь. Но можешь оставить запрос, если этот человек захочет ответить, он с тобой свяжется.
Понятно.
Ещё если у этого человека есть городская недвижимость, то он значится в кадастровых списках.
Да? Оживилась Меланья. Можно их посмотреть? Где?
В кадастровом бюро. Оно по улице сразу за пёстрым таким полосатым тентом.
Бюро занятости.
Да. Вижу, ты уже узнала, что это такое?
Увидела по телевизору и запомнила. Буду искать там работу.
Тебе нужна работа?
Конечно. Я сейчас сразу туда пойду. Так что почему мне нужно идти в кадастровое бюро? По сети посмотреть нельзя?
Нет. Мы в Листовке практикуем хранение реестров на бумаге.
Только на бумаге?
Да.
Но почему? Меланья действительно заинтересовалась. Почему вы не дублируете в сети?
Ты представляешь, сколько всего есть в сети? Эштон устроился удобней и неторопливо заговорил, видимо, взялся за любимую тему. Представляешь количество хранящейся там информации? За века существования Сети информации накопилось такое безумное количество, что даже уточнённый по дюжине параметров поиск даст тебе бесконечное число вариантов. И эту информацию никак не почистить, лишнее не убрать, пока работают орбитальные базы. Которые, кстати, могут отключиться внезапно. Их ведь десятилетиями никто не обслуживает. Однажды они просто перестанут работать. Как и вся Сеть.
Эштон замолчал. Меланья смотрела на него во все глаза и ждала, но он, хотя и заговорил как увлечённый своим делом человек, вдруг остановился. Только пристально смотрел на неё в ответ.
Потом Меланья поняла.
Хочешь сказать что не будет Сети? Совсем?!
Я уверен, что однажды её не станет. Совсем. Когда люди впервые это слышат, они не верят.
Надо же
Совсем не станет Сети? Меланья никогда даже не думала об этом. Понятно теперь, почему они здесь всё стараются хранить на бумаге. На случай, если Сеть отключится. Но как это возможно вообще?
Я тоже не верю. Она усмехнулась.
Понимаю. На самом деле Сеть не исчезнет совсем, конечно же. Но её ресурсы значительно снизятся. Существующее в наше время сообщество сможет поддерживать, по нашим подсчётам, не более десяти процентов того, что есть сейчас.
И игры? Спросила Меланья. Игр тоже не будет?
Частично.
Не будет запрещёнки? Хм. Меланья грустно усмехнулась. Скорее, все другие пропадут, а вот запрещёнка всё равно останется.
Но ради справедливости должен заметить, что Сеть может существовать ещё очень долго и пережить нас обоих и многих наших потомков.
Тогда зачем это всё? Зачем ты всех пугаешь такими рассказами?
Пугаю? Значит, это так прозвучало?
Меланья задумалась.
Прозвучало как фантастика.
Эштон вдруг рассмеялся.
Ладно, ты меня раскусила. У меня пунктик на этом деле, ну, что Сеть отключится. И лучше быть к этому готовым. Я на нём помешан. Так говорят те, кто меня знают. Поэтому давай эту тему не продолжать, а то тебе надоест про это всё слушать.
Давай. Меланья с улыбкой покосилась на дверь и добавила. Думаю, мне пора.
Уже? Жаль. Хотя должен признать, что мне тоже нужно работать. Но мы же ещё увидимся?
Этот вопрос снова поставил Меланью в тупик. Она растерянно взглянула на Эштона. Он ждал ответа, но какого? Неважно, она в любом случае ничего не смогла ответить.
Уверен, что да. Сказал тогда Эштон Если что, ты знаешь, где меня найти. Особенно если тебе захочется послушать мои размышления на тему, как человечество будет выживать без Сети. Всегда буду рад поделиться своими соображениями.
Он вдруг прищурился и улыбнулся. Снова. Как-то слишком уж довольно. Будто знал что-то такое, чего не знала она. И это его забавляло.
Нет, Меланья совершенно не понимала, о чём он думает и что что это всё такое. Она встала, скомкано попрощалась и вышла из кабинета. Быстро закрыла за собой дверь.
Остановилась. Надо подумать. Ей уже жаль было выходить из кабинета, казалось, там теплей и ярче. Жизнь там, за дверью, какая-то другая. И она, кажется, даже не прочь послушать, как же человечество будет выживать без Сети. Да и вообще послушать Эштона. Но разве это правильно?
Было слишком тихо, Меланья опомнилась и заметила, что возле стойки рядом с Мариной стоит ещё одна девушка, очень полная, в красивом светлом платье и с кудряшками до плеч. Они обе молча смотрели на Меланью. Меланья подошла к стойке и спросила:
Как мне пройти к гаражу?
В левом углу проход к чёрному выходу. Марина указала себе за спину. Я позвонила сторожу, он вас ждёт.
Спасибо.
Толстушка тем временем смотрела куда-то в потолок, будто специально хотела избежать разговора. Меланья и не пробовала заговорить, даже здороваться не стала. Она пошла к чёрному ходу. Байк. Нужен ли он в городе? Меланье показалось, здесь все обходятся собственными ногами. Город не такой уж большой. По крайней мере она почти не видела в городе транспорта.
Хоть бы расчесалась. Тем временем донёсся до неё женский шёпот. Говорила не Марина.
Меланья остановилась и оглянулась. Толстушка быстро отвела взгляд и принялась громко и торопливо рассказывать, как она покупала вчера овощи и сколько времени на это занятие потратила. Марина слушала и кивала.
В игре нельзя игнорировать даже такие наезды. Но ведь это не игра, а жизнь? Меланья шла дальше, хмурилась и думала. Здесь, если она просто не обратит внимание на хамство, ничего ведь не произойдёт? В игре это признак реальной угрозы. А в жизни? Хмурое выражение лица постепенно пропадало, Меланья начала улыбаться. В жизни эта девица точно не бросится на Меланью с тесаком в руках. Банально комплекция не позволит. Выходит, она не угроза?
Стоило выйти на улицу, как в глаза ударил солнечный свет. За всё время, которое Меланья потратила на дорогу в Листовку, солнце светило всего трижды. И вот теперь снова. Она прищурилась и подставила солнечным лучам лицо. Меланье нравилось находиться на улице. Наверное, нужно поискать работу, чтобы почаще бывать на улице. Хотя какая это может быть работа? Летом ещё ладно, но ведь потом наступит зима. Какая в мороз может быть работа? Сугробы разгребать?
Так вся в мыслях Меланья дошла до гаража, который представлял собой большое кирпичное здание с тремя железными воротами. Открыты были лишь одни, туда Меланья и направилась. И сразу же увидела свой байк. Тот стоял у стены, а рядом стоял байк Эштона. И чуть сбоку небольшая машина на больших колёсах, которая смотрелась слегка нелепо, но забавно.
Ты за байком? К ней подошёл молодой парень в рабочем комбинезоне. У него была щетина, но судя по тому, какая она была аккуратная и как ровно была выбрита по краям, он её отрастил специально.
Привет. Да.
Забирай.
Парень указал на байк Меланьи, наверное, на случай, если она собралась забрать не его, а другой байк, Эштона.
Он на ходу?
Конечно. Что ему сделается. Подножку я поправил.
Подножку? Какую?
Ну, правую, которую погнуло, когда ты упала. Сама-то как?
Спасибо, хорошо.
И отлично. Я Алан.
Меланья.
Круто начинаешь, Меланья.
В смысле? Насторожилась она.
Ну, не успела в город въехать, как нашла нашего главного законника и чуть его не переехала. Парень засмеялся, и смеялся, почти захлёбывался, и никак не останавливался.
Я не специально.
Она села на свой байк, а парень так и хохотал. Шлем, который висел на ручке, оказался сильно поцарапан сбоку. Значит, он реально спас ей жизнь. Меланья провела пальцами по шероховатой поверхности. Надо же А ведь она ни разу не билась головой о землю, не стёсывала об асфальт кожу, ни выбивала при падении зубы на самом деле. Это ведь всё было не по-настоящему. Так странно об этом думать. Теперь всё, что происходит, происходит на самом деле. По-настоящему.