Отстань от меня, мне нужно приготовить ужин. Мама игривым жестом отогнала папу.
Как же я могу от тебя отстать, если ты самая красивая женщина во всем Мальмё?
Только в Мальмё? в шутку обиделась мама, и мы с Дани прыснули от смеха.
Когда я встретил вашу маму, я сразу же понял, что должен на ней жениться. Краше нее во всей Хорватии было не найти, сказал нам папа, и тогда я пришел к ее отцу и попросил ее руки.
Мама выложила в кухонную мойку картошку, лук и морковь и закатила глаза.
Он спросил, как я собираюсь обеспечивать семью, и тогда я отвел его в ресторан дедушки, самый лучший ресторан Загреба. Я сказал ему, что через несколько лет у меня будет ресторан еще лучше. Я рассказал, что работаю там, чтобы накопить денег, а как только смогу, открою свой собственный. И это будет самый лучший ресторан в городе, и что у мамы будет самая фантастическая жизнь.
И что он ответил? спросил Дани.
Он согласился, я сел на велосипед и поехал в магазин швейных принадлежностей, где работала мама, там, среди рулонов ткани и мотков пряжи, я опустился на одно колено. И, конечно, она не могла отказаться от такого предложения.
Мама качала головой, и я не знала почему то ли папа так смешно рассказывал, то ли на самом деле все было совсем не так.
И что же случилось с рестораном? заинтересованно спросил Дани, хотя мы уже слышали эту историю сотни раз.
Пришла война, мы с вашей мамой решили переехать сюда. Но не волнуйтесь, сказал папа, вытягивая вверх два пальца в знаке «Виктории», я ничего не забыл. Как только мы накопим достаточно денег, мы откроем наш ресторан. С самой лучшей и самой вкусной едой с Балканского полуострова он обречен на успех!
Ты мог бы для начала потренироваться и готовить еду для нас, сказала мама, протягивая ему картофелечистку. Как прошла твоя встреча в банке?
Папа посмотрел на нее и слегка покачал головой, в руке он зажал три картофелины.
Настоящий повар должен уметь жонглировать овощами, сказал он, подбрасывая в воздух картофелины и ловя их.
Так никто не жонглирует, запротестовала я, папа передал мне две картофелины.
Ну-ка, покажи, как это делается.
Я попробовала, и на третий раз у меня получилось. Папа и Дани аплодировали, а мама тихонько пихнула меня бедром.
Если вы хотите, чтобы я приготовила еду, двигайтесь!
Нам нужна кухня побольше, сказал отец, такая, где можно и готовить, и жонглировать.
В дверях появилась Мила. Она прислонилась к косяку и недовольно разглядывала нас.
Чтобы у нас появилась кухня побольше, нужны деньги, а их у нас как раз нет. Так что мы застряли здесь.
Мила, воскликнула мама, не говори так!
У нас будут деньги, мне просто нужно найти правильный банк, сказал папа, подбросил в воздух морковку и ловко поймал ее одной рукой. Когда мы получим свою первую звезду Мишлен, все эти банковские начальники пожалеют, что отказались инвестировать в нас. Они будут стоять на коленях перед рестораном и умолять, чтобы мы взяли у них деньги.
Ты никогда не найдешь банк, который согласится нам что-нибудь дать, потому что мы бедные, продолжала Мила, глядя на папу. У всех моих друзей родители зарабатывают деньги, чтобы их дети могли развлекаться. Поэтому они ездят на лыжные курорты, покупают себе красивую одежду и новые велосипеды. Я не понимаю, почему вы не можете быть такими же, как они. Почему ты не можешь найти работу получше, папа, чтобы мы переехали из этой чертовой квартиры?
Когда мой ресторан начал папа, но мама перебила его:
Марш в свою комнату! Сейчас же!
Мила еще немного постояла в дверях, а потом в отчаянии махнула рукой и отвернулась.
Какие же вы все тупые! пробормотала она и ушла.
Довольно долго слышалось только шкворчание масла на сковородке, а потом мама посмотрела на нас и улыбнулась.
Вот так-то быть подростком, сказала она понимающим тоном. Человек не справляется со своими чувствами.
Папа тоже улыбнулся, но глаза у него были грустные, хорошее настроение пропало. Я почувствовала пустоту в душе, мне так хотелось, чтобы папа развеселился.
А можешь еще рассказать про ресторан? сказала я наконец. Как он будет выглядеть?
Вы правда хотите это знать?
Да, я закивала, Дани поддержал меня.
Папин взгляд посветлел, он развел руки, словно показывая нам свой будущий ресторан.
Пятьдесят мест, как в ресторане дедушки Янека. Нет, пожалуй, у нас будет сто мест за круглыми столами с белыми скатертями, воодушевленно заговорил он. Мы будем подавать хорватские деликатесы: черный ризотто с мидиями, паштицаду, бродет, фузи и очень много морепродуктов. Люди просто сойдут с ума!
Пока мама готовила вегетарианский гуляш, папа рассказывал нам про разные блюда и рецепты. От его радостного голоса на душе у меня стало теплее, ссора с Терезой и Джозефиной показалась далекой и совсем неважной.
Папа обнял меня, я прижалась к нему. От него пахло по́том и табаком, он громко рассмеялся, когда Дани приставил к ушам две моркови и скорчил смешную гримасу. От папиных историй мне стало спокойно, я почувствовала себя в безопасности. Мама, папа, Дани и Мила мой дом. Мы вместе, пока они у меня есть, все остальные не имеют никакого значения.
Глава 4
Я включаю такую горячую воду, что кожу начинает щипать, а глаза затуманиваются. Час назад папа разбудил меня своим криком. Он часто просыпается в сумерках и не понимает, где находится. Он думает, что он снова в Загребе, что звучит воздушная тревога. Что в дом попала ракета, что нам нужно бежать. Я с трудом успокоила его, и переполненный страхом крик стих.
Тата, говорю я, крепко обнимая его. Все хорошо. Война закончилась.
Он смотрит на меня воспаленными красными глазами, все его тело дрожит. Когда он успокаивается, я веду его мыться в ванную. Потом меняю белье.
Мила не понимает, почему мне пришлось практически отказаться от своей обычной жизни, чтобы ухаживать за папой.
Он ведь справляется сам, говорит она, хотя не имеет ни малейшего представления о том, как у него дела. Мила почти никогда не приходит к нам, она слишком занята. Они собираются строить веранду, и это займет всю осень. Она предпочитает встречаться у себя, на вилле в Оксие, родители мужа помогли им купить ее.
Иногда мне кажется, что моя старшая сестра предпочла бы забыть о том, где она выросла. Что она стыдится своего происхождения ребенок-иммигрант из бедной части Мальмё, и она просто делает вид, что это неправда. В ней нет ничего, что напоминало бы о ее славянском происхождении. Волосы она высветляла так часто, что не осталось ни одного волоска ее естественного цвета, она вышла замуж за Андерса, самого белого человека на земле, взяла его фамилию, а дома всегда угощает только традиционными шведскими блюдами.
Я вылезаю из душа и думаю, что не буду смотреть на мобильный. Но он просто притягивает меня. Прошло более полутора суток с того момента, как Кристиан Валлин постучал в мою дверь, а с Дани я так и не смогла связаться.
Я одеваюсь, захожу с телефона на самый крупный сайт новостей и сразу же натыкаюсь на фотографию блондинки. Как я и ожидала, ее пропажа новость номер один, я внимательно читаю. Линнея Арвидссон, 22 года, бесследно исчезла. В пятницу утром она вышла из дома на лекции в университете Мальмё, с тех пор ее никто не видел. В тот же вечер ее молодой человек Ричард Бофорс объявил ее в розыск. «Линнея не из тех, кто уезжает куда-то, не предупредив. Когда я выяснил, что ее мобильный выключен, я понял, что с ней что-то случилось. Поэтому я прошу всех, кто думает, что видел Линнею, обратиться в полицию. Нам нужна ваша помощь. Любая информация будет очень ценной».
От фразы о ее выключенном телефоне по моей спине бегут мурашки, но это ощущение проходит так же быстро, как и появляется, и я рассматриваю фотографию ее молодого человека. Он стоит перед только что построенным жилым комплексом в Вестра-Хамнен и держит в руках фотографию Линнеи. Выражение его лица очень серьезное, одет он в темный костюм.