Они сидели за столом в гостиной в доме его мамы. Семейная идиллия, которая так напрягала его всегда, условности, нелюбимые с детства. Свойства, присущие всем людям с высокой скоростью мышления: не обращать внимание на мелочи, не слушать медленно говорящего собеседника, переключаясь на свои мысли, смотреть и не видеть предметы в сущности не меняющие обстановку, Алекс унаследовал от своего отца. Его не стало семь лет назад, и, как показалось Алексу, мать перенесла потерю легко. Отец не ценил ее, казалось бы такую редкую женщину таскался по певичкам и дешевым актрисам, гадалкам. Его отношения с отцом тоже были непростыми. Практичному разуму были чужды игры воображения и, когда он вырос, общих тем для общения у них почти не осталось.
Кристина тронула его за локоть:
У тебя все хорошо?
Да. А что?
Ты опять не с нами.
Я с вами всегда.
Телом, телом! А где твоя душа, мысли?
Девочка моя, ты же знаешь меня: я думаю обо всем одновременно, но стоит ко мне обратиться, и я весь внимание.
Это твоя способность, с которой я не смирюсь никогда.
Это не способность, моя дорогая. Это моя сущность.
Вошла мама, неся огромный поднос, на котором стояла большая кастрюля, объятая клубами пара.
Детки горячее! Кристина, помоги мне, мужчина не догадается.
Мама! Алекс подскочил и, переняв из рук матери тяжелый поднос, осторожно поставил на стол. Твое мнение, что мужчина обо всем должен догадаться сам, ошибочно. Могла бы позвать меня на кухню, а не нести сама, ставя меня в неудобное перед Кристиной положение нерадивый сын даже не поможет отнести неподъемный поднос престарелой матери.
Кристина, ты это слышала? Престарелой! Начинаются колкости на грани оскорблений! Кристина улыбалась, слушая ироничную перепалку между сыном и матерью.
Она сегодня часто смотрела прямо в его глаза, и ему казалось, что через них старается заглянуть в его душу, узнать его мысли в этот момент. Алекс в который раз не выдержал ее взгляда и, криво улыбнувшись, увел глаза в сторону, нервно постукивая столовыми приборами по пустой тарелке.
«Обложила, подумал он, хочет додавить и получить его сегодняшнее, долгожданное: мама, пока мы все вместе, я хочу тебе сказать, что мы с Кристиной решили пожениться, и услышать в ответ: ну и новость, давно все ясно, неясно только, почему так долго тянули, а я-то думала, что ты ошарашишь родную маму сообщением, что дождусь наконец-то маленькую внучку».
Казалось, сто канатов держали его за язык, не давая шевельнуться. Тысячи мощных струй воздуха не давали открыться его глазам, миллион насосов гнали его кровь в обратную сторону, подвергая сомнению правильность его решения.
Он умоляюще взглянул на Кристину, нашел под столом ее руку, сжал, тихо произнес:
Давай не сегодня.
А когда? Ее взгляд застыл.
Завтра или
Она вздохнула, забрала руку, встала из-за стола и пошла на кухню, прихватив, как бы невзначай, его пустую тарелку. Алекс тоже встал:
Пойду в кабинет отца покурю.
Мама неодобрительно взглянула на него:
Открой форточку. Я, слава богу, семь лет как избавилась от вечной копоти и валяющихся повсюду окурков.
Он вошел в комнату, прикрыл за собой дверь, плюхнулся в старое мягкое кресло. «Не переживу», подумал. Кабинет отца остался нетронутым после его смерти и даже ручки на столе, которыми он писал свои безумные статейки, никому не понятные рассказы, ни разу за семь лет не покинули коричневого стола. Мать заходила, вытирала пыль отовсюду и уходила, оставив все как есть. Как-то Алекс попытался во всем разобраться, чтобы представить мир, в котором жил его отец, но попытка закончилась неудачей. Внутренний мир сумасшедшего может понять только такой же сумасшедший, а ум Алекса был слишком рационален и не очень охотно принимал философский и иррациональный подход к жизни. Единственное, что ему удалось понять, это то, что измерение, в котором жил его отец и его устройство были иными, а восприятие рядом идущих по жизни людей, происходящих событий понятными лишь ему одному и зачастую неприемлемыми для окружающих. Даже его кабинет был обставлен странно: стол стоял у противоположной от окна стены, на потолке был «расстелен» ковер с изображением звездного неба, светильники стояли на полу, а все шкафы были подвешены на стены, не касаясь пола (по мнению матери, в этом было хоть какое-то преимущество легко мыть под ними пол). Алекс подошел к шкафу с книгами, провел рукой по давно никем не тронутым переплетам. «Отпечатки человеческих мыслей на тысячах страниц, подумал он, полет фантазии, полет мечты, отражение событий жизни многих людей. Застывшие страницы, оживающие только тогда, когда чей-то взгляд впивается в строки, написанные рукой мастера». Пальцы уперлись в толстый переплет. Библия Собрание вопросов и ответов. Медленно потянул книгу на себя. Как это кстати обратиться к святому писанию, погрузить в него свою душу, пребывающую в смятении перед неизбежным поворотом судьбы. Пусть по кромсает ее, придаст форму мятежным мыслям и идеям, наделит их уверенностью в выбранном пути. Открыл, полистал страницы. Неожиданно в комнате померк свет, Алекс перестал слышать громкий разговор женщин за стеной, пропал запах дыма от тлеющей сигареты, голова закружилась и он не заметил, как оказался опять в кресле. Пальцы рук не слушались, веки налились тяжестью и вдруг ощущение тела вообще пропало, будто оно находилось в невесомости, но при этом необыкновенная ясность ума.
Было похоже, что он погрузился в себя самого, вернее туда отправилось его сознание. Все вращалось вокруг него, а он сам находился внутри оси вращения, и издалека, по этой самой оси, на него что-то надвигалось, постоянно увеличиваясь. Это была открытая страница из Библии, на которой сквозь строки отчетливо проступало лицо, лицо похоже на него самого, но намного старше. Постепенно вращение прекратилось, глаза со страницы смотрели прямо на него. Алекс мысленно повернул голову и глаза переместились со страницы, следуя за движением его мысли.
«Это что я?» подумал Алекс.
«Ты, ответил образ в его сознании. Ты, ждущий себя самого».
«Где?»
«Там».
«Значит, есть жизнь после смерти?»
«Нет есть ты после жизни. вернее посередине между естеством и небытием».
«Почему ты здесь? Ты хочешь мне что-то сказать? Помочь? Или Нет, ты хочешь меня забрать, ты хочешь, чтобы мы воссоединились»
«Да, я хочу этого, но сделать не могу. Ты сам ко мне придешь, когда исчерпаешь свой жизненный потенциал, когда устанешь от земного притяжения и захочешь сладости невесомости и неприкосновенной успокоенности, а я могу лишь помочь тебе прийти к этому».
«Что значит прийти?»
«Выбрать кратчайший путь. Я знаю весь твой жизненный путь и вижу все твое жизненное поле, как множество тропинок в густом лесу. Я знаю, куда ведет каждая из них, какую бы ты ни избрал».
«Значит, ты можешь мне подсказать, что я должен делать в любой ситуации?»
«Да, но я не поводырь, я не могу тебя вести. Ты строитель своей судьбы, а я лишь вижу ее в зеркале.
«Не понимаю».
«Я знаю продолжение и последствия твоих важных и кардинальных решений: куда они тебя уведут, и как это отобразится на главной оси твоей судьбы, и насколько это отклонение будет существенным, чтобы нельзя было вернуть ее в прежнее состояние».
«Приведи какой-нибудь пример, может, тогда я пойму, что ты имеешь в виду».
«Хорошо. Ты сейчас не знаешь, жениться тебе на Кристине или нет».
«Это так. И что?»
«Так вот, если ты сделаешь ей сегодня предложение, то ваша свадьба состоится через три месяца. На свадьбу прилетит ее школьная подруга из Англии, которая тебе очень понравится. Ты будешь жить с одной, любить другую и когда ты уйдешь к ней, Кристина сойдет с ума, и позже ее приютит у себя твоя мать, которая никогда не захочет видеть твою дочь, рожденную вне брака с Кристиной. Через девять лет, устав от бесконечных пьянок и измен, с этой другой ты тоже расстанешься, но будешь возвращаться к ней два раза. Это все разорит тебя и твой бизнес, сведет с ума и ты убьешь ее кухонным ножом, когда застанешь с молодым любовником. В тюрьме тебя всего лишь один раз посетит дочь, внешне и по характеру похожая на мать. Когда будут объявлять приговор, прямо в зале суда тебя настигнет инфаркт, и мы встретимся»