А когда закончился танец, волчицы, все как одна, бессильно повалились на землю. Мы тяжело дышали, находясь на грани обращения. Зверь в нас торжествовал, вытеснив сейчас все человеческие чувства. Только жар желания, только еще неизведанное томление в телах, заставляющее нас жадно вдыхать запах разгоряченных самцов, выискивая тот аромат, который хочется выпить, словно сладкий нектар.
Волки, успевшие разойтись по Поляне, окружили танцующих девушек широким кольцом, шагнули из темноты на свет, безошибочно выбирая свою волчицу среди множества обнаженных тел. Они шли в своих звериных ипостасях, и мы следили за их приближением. Ноздри трепетали, губы приоткрылись, оглашая Ночь нетерпеливыми стонами. Они были нужны нам, нужны как воздух, нет, как хворост! чтобы не дать погаснуть полыхающему в наших телах огню.
Мой жадный взгляд нашел без ошибки темно-серого волка с бурыми подпалинами, метнулся к черному, на голове которого выделялись несколько светлых шерстинок, припорошивших волка, словно иней: Ран и Ори. Они оба направлялись ко мне. За ними шел более светлый волк. Кажется, он жмурился от собственной смелости, поглядывая на двух огромных самцов, но все равно упрямо шел. Это был Тар, я узнала его. Но прежде, чем волки дошли до меня, ожидая моего выбора, из черноты леса метнулась серебристая стрела. Мое нутро свело сладкой истомой, и я не поняла, кто же из них так взволновал меня.
Серебристый волк стал передо мной, отгораживая от трех самцов, оскалился, вздыбливая шерсть, так требуя остановиться. И Ори, и Ран замерли лишь на мгновение. Тар исчез, так и не решившись связаться с сильнейшими. Серебристый поднял морду и, посмотрев на меня, жадно втянул носом мой запах. Но я сделала шаг назад, не спеша выбирать хоть кого-то из троих, несмотря на то, что аромат одного из них сводил меня сейчас с ума.
Ран и Ори остановились напротив серебристого волка и угрожающе зарычали. Тот склонил голову, но, не обнаружив слабости, продолжал скалиться. Я отошла еще немного и замерла, следя за самцами. Рычание нарастало, волки вздыбили шерсть, и их ярость смешалась с вожделением. Каждый из них был готов вцепиться в глотку сопернику. Один против двоих, и это тоже касалось каждого. Кажется, я жадно подалась вперед, глубоко дыша их чувствами. Они валили с ног, превращая человеческую оболочку в зверя, не меняя личины.
Ну же! и они сорвались с места, все разом.
Аромат первой крови ударил в нос, я застонала и упала на колени, более не в силах выносить бурлившей во мне Силы. Я не понимала в этой сваре, кто кого ранит, чей скулеж вновь перерастает в яростное рычание. Шерсть летела клоками. На меня попали несколько капель крови, и я слизала их, тихо постанывая. Лесной Дух, я больше не могу-у-у-у Мой вой разорвал ночь. Тело вывернуло от начавшегося обращения. Шерсть, пробив поры, покрыла тело, хрустели сухожилия, трещали кости, ломая человеческое тело.
У-у-у, снова завыла я и, сорвавшись с места, метнулась в кусты рыжей молнией.
Треск за спиной показал: за мной бегут, несутся со всех лап, спеша поймать непокорную волчицу. Чуткий волчий нос уловил, что преследователей двое третий остался на Поляне, и запах его тоски и боли от несбывшихся надежд я тоже чувствовала. Обернувшись, я увидела черный и серебристый вихри, сметающие мощными грудными клетками все, что попадалось на их пути. Волки продолжали огрызаться, умудряясь цапаться даже во время этой безумной гонки. На поляне остался Ран. Наиболее юный и менее опытный, хоть и самый сильный из молодняка.
Мой бег закончился так же неожиданно, как и начался. Я обернулась, широко расставила лапы и зарычала, опьяненная своей силой, бурлившей сейчас в жилах. Тот пряный аромат волчьего вожделения, который скрутил внутренности на Священной Поляне, был все еще рядом, значит, Ран не был моим самцом. Ори или чужак? Мой взгляд метался между ними, и я в нетерпении переступила с лапы на лапу, после жалобно заскулила и упала брюхом на землю.
Серебристый направился ко мне, довольно урча, но Ори не подпустил, прыгнул ему на спину, и свара началась по новой. Они дрались так отчаянно и зло, что я поддалась этой ярости. Повизгивая и рыча, я металась между деревьями, вновь и вновь ловя их безумие, глотала его, словно вкуснейшее из лакомств. А когда серебристый, прижав черного к земле, остервенело вгрызся в него, я снова сорвалась на бег, спеша исчезнуть в притихшей черноте ночного леса. И вновь за мной бежали, и я чувствовала только тот самый запах, что будоражил меня с первой минуты, как я вдохнула его.
У-у-у!
Тоскливый вой ударил по ушам, а после надрывный крик: «Айна-а-а-у-у-у!» опять перешел в рвущий душу в клочья вой. Ори не мог сейчас удержать человеческую личину: зверь исцеляется быстрей.
Я выбежала на берег лесного озера и остановилась. Серебристая тень выскочила следом, и мы замерли друг напротив друга. Я видела, как трепетали ноздри волка, и сама втягивала носом запах его тела и крови, превратившую белоснежную шерсть в пятнистую. Я сделала первый шаг к нему и замерла, продолжая принюхиваться. Волк заворчал, и я, упав на брюхо, заглянула ему в глаза, в которых вдруг вспыхнуло то самое веселье, что так разозлило меня днем. Перевернувшись на спину, я зажмурилась и снова замерла, ощущая, как влажный нос тыкается мне в бок, брюхо, спускается ниже И тогда я снова вскочила на лапы, но, сразу же припав к земле, оскалилась и зарычала. Это была игра, и волк принял ее. Он прыгнул на меня, и я, увернувшись, снова замерла. Мы так и резвились какое-то время, то догоняя друг друга, то снова разбегаясь. Чужак, ставший моим избранником, веселился, не замечая своих ран, словно их не было вовсе.
Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Обернулись одновременно и с земли поднялись также дружно, продолжая рассматривать друг друга. Оторвавшись от карих глаз, я развернулась и шагнула в обжигающе холодную воду. Волк последовал за мной. Когда вода достигла пояса, я зачерпнула ее ладонями и осторожно обмыла затягивающиеся раны. Волк, не отрываясь, смотрел на меня. Я улыбнулась и потупилась.
Я так и не знаю, как тебя зовут, сказала я.
Идар, ответил он.
Я снова зачерпнула ладонями воду, и продолжила смывать подсыхающую кровь. Идар Это имя так сладко легло на язык, и мне захотелось произнести его вслух.
Идар, повторила я. И-ида-ар. Идар-р-р.
Он откинул голову и легко рассмеялся. Это был такой счастливый искристый смех, что я снова невольно улыбнулась. Обошла его, пряча улыбку, и промыла рану на лопатке.
Айна, сказал волк, и я замерла оттого, сколько нежности он вложил в мое имя. Кажется, еще никто и никогда так его не произносил. Айнара. Идар резко развернулся, и озерные воды всколыхнулись, пустив волны по ровной глади, и я оказалась сжата в его объятьях. Моя Айнара. Моя Айна.
А вдруг я передумаю? сощурилась я.
Не позволю, улыбнулся волк, и его губы накрыли мои.
Это не было ни вторжением, ни утверждением своего права, это был пьянящий, круживший голову настоящий поцелуй. Мой первый поцелуй, действительно первый.
Я не заметила, как руки сами оплели шею моего самца, как он поднял меня, и я обвила его бедра ногами. Вода вдруг перестала быть холодной. Мне казалось: еще немного, и она вспенится от того, как горячи стали наши тела. Идар понес меня на берег, блуждая взглядом по моему лицу.
Он осторожно усадил меня на траву и опустился напротив на колени. Идар собрал полную пригоршню моих волос, поднес к лицу рыжие пряди и зарылся в них лицом. Но уже через мгновение вновь прижал меня к себе. Ласковая трава приняла нас, окружив свежим запахом. Я любила. Первый раз и навсегда. Душой, телом, всем своим существом. Сгорала в жарких объятьях, металась, обезумев от ласк моего волка, и устремлялась к звездам, манившим своей далекой красотой и таинственным светом, так похожим на восторженное мерцание Силы в глазах Идара. Сколько это продолжалось? Час? Ночь? День? Вечность? Невозможно сказать, потому что я полностью исчезла в Ночь Выбора, испарилась, истаяла, пропала в упоительном вихре моей первой и единственной любви.