А тут что? Денис приподнял край пыльного чехла в дальнем углу комнаты. Ну ни фига себе Мам, посмотри!
София уставилась на блестящий черный изгиб.
Рояль? Правда, что ли? Господи, настоящий рояль!
Она подбежала к инструменту, стянула часть чехла, провела рукой по крышке клавиатуры, затем открыла ее и благоговейно опустила пальцы на клавиши
Мам, может, мы сначала закончим дом осматривать? раздался за спиной нетерпеливый голос Дениса. Тебя только подпусти к инструменту, потом силой не оторвешь!
София горько усмехнулась: точно так говорил Джеймс, когда она садилась за фортепиано где-нибудь в гостях. Своего инструмента у нее никогда не было, не считая старинного немецкого пианино, на котором она, собственно, и училась играть, пока жила у отчима. Учительница музыки, приходившая на дом, твердила что-то о врожденных способностях
Сыграешь нам потом, мам? Филипп осторожно тронул ее за плечо.
Я мало что помню наизусть, очнувшись, смущенно проговорила она.
Раз есть рояль, должны быть и ноты.
Логично, София легонько потрепала темные кудри сына. Что бы я без вас делала, а?
Пропала бы, серьезно ответил Филипп.
Это точно Ладно, пошли, а то Ден уже копытом бьет.
Денис, не дожидаясь их, отправился исследовать последнюю комнату на первом этаже. Он стоял в дверях, пытаясь нащупать на стене выключатель, поскольку внутри было сумрачно дневной свет почти не проникал сквозь плотные шторы.
Похоже, здесь нет общего освещения, сказала София, глянув на потолок. Попробуй включи вон тот торшер слева.
Зеленый жаккардовый абажур засиял мягким светом, и комната предстала перед ними во всей своей загадочной красе.
Это что, библиотека? изумился Денис.
Для библиотеки книг маловато, заметила София.
Маловато? Два огромных шкафа!
И правда, в первую очередь бросались в глаза два дубовых шкафа, за стеклянными дверцами которых теснились толстые тома в одинаковых кожаных переплетах. Напротив стоял небольшой диванчик и журнальный столик. Верхнее освещение заменяла целая коллекция светильников настенных, напольных и настольных.
Я бы сказала, это кабинет. Видите письменный стол с полочками? Называется стол-бюро или просто бюро.
Какой-то он маленький, и ящики в завитушках, Денис скептически оглядел невиданный предмет мебели. Явно девчачий.
Скорее, дамский. А лампа, что стоит на нем ну разве не прелесть? София склонилась над массивным стеклянным абажуром. Неужто и вправду Тиффани? Даже не современная реплика оригинал, то есть начало прошлого века
Смотрите, роутер! Филипп перебил ее, указав светящуюся точку в углу. Может, тут и компьютер имеется? Ага, вот и он! и правда, из-под верхней полки выглядывал край серебристого макбука. А твоя родственница была не такой уж древней!
Однако Софию больше заинтересовал конверт на столе. Она нагнулась, силясь прочитать выведенную синими чернилами надпись:
«Для Софии»
Так это же тебе письмо, мам! заволновался Денис. Читай быстрее! он придвинул ей стул, похожий на те, что стояли на кухне, только с подлокотниками и мягким сиденьем. Садись и читай!
А Филипп молча включил настольную лампу. Маки на витражном абажуре вспыхнули алым пламенем.
Конверт не был запечатан. София с некоторой опаской достала и развернула тонкий листок, сложенный пополам. Те же синие чернила, тот же бисерный почерк, что и на конверте. Мальчишки придвинулись ближе, стали молча читать через ее плечо пусть, у нее не было секретов от сыновей, нет и не будет. Глубоко вздохнув, она заскользила глазами по идеально ровным строчкам:
«Дорогая София!
Ты вряд ли меня помнишь, ведь гостила в Доме всего несколько дней, к тому же была еще совсем крошкой. Но возможно, нужные воспоминания все же сохранились в твоей светлой головке и со временем проявятся. Я мечтала, что ты, повзрослев, будешь часто навещать меня. Увы, моим чаяньям не суждено было сбыться. После ухода Андрея в мир иной твоя мать предпочла другую сторону света Что ж, видимо, так было нужно.
Андрей, твой отец, доводился мне внучатым племянником, ну а ты, соответственно, троюродной правнучкой. Других наследников у меня нет. Я ждала, сколько могла, все надеялась сама познакомить тебя с Домом, однако время мое истекло.
Так что формально Дом теперь твой. Однако фактически он может и не признать тебя. Ты должна выполнить одно условие: поживи здесь неделю, одна или с мальчиками. Понравится оставайтесь. А если нет, Михаил, мой поверенный, продаст Дом, и ты получишь наследство деньгами, которыми сможешь распорядиться по собственному усмотрению.
Отнесись к моей просьбе серьезно. Помни: ровно семь дней и семь ночей. Это важно! Для всех нас.
Искренне ваша Ираида»
Ираида Странное имя, буркнул Денис, дочитав до конца.
Просто редкое. Греческое, если не ошибаюсь, пояснила София, одновременно пытаясь уложить в голове прочитанное.
А что за печать внизу? ткнул пальцем Филипп.
Действительно, внизу листа стояла небольшая печать длинный прямоугольник, а в нем два слова заглавными латинскими буквами: LIBERALITER TRACTO.
Это латынь, да?
Латынь. Но выражение мне не знакомо.
В юности София не испытывала тяги к учебе. Зато когда родились Филипп и Денис, умудрилась дистанционно освоить две специальности: искусствоведа и филолога. Зачем? Чтобы обучать сыновей, разумеется.
Так, сейчас посмотрим Филипп привычно загуглил непонятное выражение в смартфоне. Хм, прикольно!
Что там? Читай вслух! потребовал Денис.
«Liberaliter tracto»: буквально «учтиво обращаюсь», иначе «оказываю гостеприимство». От слова «tracto» произошло латинское «tractoria», означавшее императорское повеление оказывать данному лицу всяческое содействие в его служебной поездке; позднее трансформировалось в итальянское «trattoria» тип ресторана, преимущественно с домашней кухней, упрощенным сервисом и ориентацией на постоянную клиентуру».
Ну, теперь понятно, отчего кухня здесь оборудована не хуже ресторанной, заметила София. Чтобы гостеприимство оказывать! Траттория, таверна, а по-нашему просто трактир
Значит, мы будем жить в трактире? Денис аж подпрыгнул от восторга. Целую неделю? Класс!
София с сомнением посмотрела на младшего, перевела взгляд на старшего:
Так вы согласны остаться?
Еще бы! Это же круто.
Круто? Не уверена
А разве у тебя есть выбор? Филипп смотрел на нее с недетской серьезностью. Впрочем, такой взгляд у него был с рождения. Мам, эта женщина, ну, Ираида, завещала нам свой дом, хотя мы для нее девятая вода на киселе
Седьмая.
с одним-единственным условием пожить здесь неделю, прежде чем решить что-либо окончательно. Заметь, это единственная ее просьба и при этом последняя!
София потупилась. Когда Филипп начинал так говорить, что случалось довольно часто, она ощущала себя маленькой девочкой. Они словно бы менялись ролями: он мудрый отец, она несмышленая дочь. Послушная дочь.
Хорошо, если вы оба не против, мы останемся. На неделю.
Ура! Денис был уже у двери. Так мы занесем сумки в комнату с картами? А твой чемодан в соседнюю, да?
Да, конечно
Топот двух пар ног удалился по коридору в сторону прихожей и тут же вернулся обратно, хлопнула дверь напротив, затем соседняя. Стало тихо: видимо, парни доставали из сумок свои немногочисленные вещи, так сказать, обживались. А значит, у нее появилось несколько минут относительного спокойствия. Следовало еще раз прочитать и хорошенько обдумать письмо Ираиды. Да уж, редкое имя в наше время, однако старушка наверняка родилась еще до Второй мировой
София снова склонилась над листком бумаги. Строчки словно по линейке, буковка к буковке и не скажешь, что писал старый человек. После повторного прочтения отметились две детали: во-первых, Ираида относилась к своему жилищу, будто к некой большой ценности, даже писала «Дом» с заглавной; во-вторых, намекала, что он может и не принять новую владелицу. Что это, старческая причуда? Или за этой фразой кроется нечто более серьезное, предостережение, например? В доме идеальный порядок, не считая пыли, накопившейся за время отсутствия хозяйки, да и послание написано четко, конкретно, твердой рукой, что свидетельствует о полной дееспособности почтенной Ираиды