Миротворец - Троцберг Тимур

Тимур Троцберг

Миротворец

Пролог,

Белград, столица Югославии,

1991 год.

«Как было тогда»

Как было тогда уже тогда было не легче. Да, Югославия была сильным государством, но из года в год лучше не становилось. Социализм претерпевал бедствие, а Советский Союз близился к развалу. А что же я? А я тогда была маленькой, двенадцати летней девочкой по имени Злата. Для меня весь мир казался сказочным и светлым, а что такое война, кровь и боль мне не было известно. Не сказать, что у меня было беззаботное детство. Мы жили, готовясь к войне и опасаясь за свою жизнь. Но, для меня все было хорошо. До этого дня

Это был прекрасный и солнечный день в столице. Я с мамой собиралась в магазин на рынке, а потом погулять со своим лучшим другом Романом.

 Злата, собирайся быстрее! У нас не так много времени. Тем более ты уходишь потом гулять со своим женихом

 Мама! Он просто мой друг!

 Ну да, да. Друг, дочка, друг. Не важно, в любом случае поторопись. Успеешь еще накраситься, Злат! Говорю же идем быстрее.

Мама меня весьма смутила, поэтому я как можно быстрее собралась и, закрывая побагровевшее лицо рукой, в спешке вышла из квартиры и спустилась на улицу. Вскоре мама догнала меня, и мы, болтая о мелочах и играясь, пошли на рынок. На улице милицейских ходило больше, чем обычно, будто что-то должно произойти. А может мне это лишь кажется?..

Рынок находился совсем рядом, поэтому мы добрались достаточно быстро. Мама, осматривая прилавки, ворчала на цены и качество.

 Да как такое возможно!? Цены выше, а товар хуже. Это же ненормально!

Она продолжала спорить с продавцом, а я также рассматривала продукты на прилавке. Мой взгляд зацепился за красивую фарфоровую фигурку ангелочка.

 Мама, мама! Смотри какая красивая игрушка! Ну возьми мне, пожалуйста.

Мама с грустью взглянула на свои немногочисленные банкноты, а затем на продукты и игрушку. Ей очень сильно не хотелось тратиться, но она не могла отказать.

 Ну и дайте еще эту игрушку.

Довольный продавец с большим удовольствием забрал деньги и вручил товар. Маме было немного грустно, но, увидев меня счастливой, улыбка сама невольно наползала на лицо.

Ныне стало тяжело, в Югославии назревают экономический и политический кризис. Сейчас я это понимаю, но тогда тогда я была маленькой девочкой. Мы продолжили ходить по рынку в поисках товаров, пока не произошел ужас, который я запомню на всю жизнь. Хоть я и ребенок, но была весьма наблюдательна. Я обратила внимание на странных людей в черных куртках, которых становилось все больше и больше. Меня это начало пугать, но я не придала этому значение. Один из них подошел к маме и стал что-то спрашивать.

 Девушка, как вам Белград?

 Что вы имеете ввиду?

 Я имею ввиду, что он будет лучше, если сгорит в страшном пламени!

Странный юноша достал нож и нанес маме множество ударов в область живота и груди. Остальные в черных куртках тоже достали ножи, пистолеты, автоматы и начали резать и отстреливать всех подряд. Моментально началась суматоха и давка, люди пытались сбежать, спасая свои жизни. Однако большая их часть падала замертво от пуль оружия и лезвий ножей. Моя мама почти сразу упала на бок и стала заливаться кровью. Не знаю что за сверхъестественное существо мне подсказало, но я максимально быстро заползла под прилавок и затихла. Я посмотрела на проход и увидела умирающую маму. Она смотрела на меня и тянула ко мне руку.

 Злата, я люблю тебя, дочка

Я хотела подать ей руку, но кто-то неизвестный, невидимый для меня, наступил ей на нее и выстрелил с пистолета в голову. Я пискнула от неожиданности и шока. Не боясь за свою жизнь, я выползла к маме и начала обнимать ее бездыханное тело.

 Мама! Мамочка, скажи что-нибудь!

Но она так ничего и не сказала в ответ Какой-то бандит, увидев меня, улыбнулся и, схватив за руку потащил за собой. Но он почти сразу был свален пулей из автомата. Оглянувшись, я увидела сербских военных и полицейских, которые прибыли для ликвидации преступников. Я же просто закрылась руками и уткнулась лицом в колени, громко рыдая. Ко мне подошел неизвестный и тоже схватил. Однако он сделал это мягко и не резко. Сначала я испугалась, но все же открыла глаза и поняла, что неизвестный гладит меня по волосам свободной рукой.

 Прошу меня, не бойся. Я не сделаю тебе больно.

Военный аккуратно взял меня на руки и унес к машине скорой помощи. Не знаю, кто он такой, но до сих пор прекрасно помню нашивку на его одежде «ВС СССР». Советский солдат. СССР ввел в Югославию свои войска, когда начались беспорядки. Именно в этот момент я поняла, что ни Сербия, ни Югославия не брошены одни на произвол судьбы. Но ведь и это было недолго. После развала СССР у новой России было достаточно своих хлопот и проблем, поэтому мы остались одни. Одни против всего мира. Именно так было в те дни. Так было тогда

Глава I:

«Воздух наполнился дымом и кровью»

Белград, столица Социалистической Республики Югославия.

1999 год.

 Тогда я была маленькой девочкой. Но сейчас мне двадцать лет. Многие вещи мне понятны, почти ко всему привыкла. Знаешь, Борис, мы прямо сейчас с окна многоэтажки смотрим на ту самую рыночную площадь, где все это произошло.

Я достала из внутреннего кармана кожанки старую фотографию с мамой и фигурку ангелочка, которая местами была отколота и потерта. Аккуратно положив СВД у своих ног, я облокотилась на обшарпанную стену. Борис взял из рук фотографию и внимательно рассмотрел ее.

 А эта квартира?

 Все верно, это моя старая квартира. Тот советский солдат погиб в одной из перестрелок. Тогда я осталась совсем одна в этом городе.

Взглянув в окно, я увидела полуразрушенные многоэтажки, потрепанные плакаты, связанные с социалистической символикой, а вдалеке вовсе летали НАТОвские бомбардировщики, выпуская тонны бомб на наши дома и мирных жителей.

 Борис, за что они так с нами? Мы все даже не военные, а громят всех и все подряд, нас в том числе.

 Потому что они не люди, а монстры. Они уничтожают все и вся, что идет не по их планам и взглядам. Тише, я кого-то вижу!

На ту самую рыночную площадь вышли четверо военных в американской форме, пытаясь что-то найти.

 Ублюдки. Грабят, убивают, мародерствуют. Разве они заслуживают жить?

 Нет, Борис. Я не жестока, но они должны осознать, что зря их нога ступила на нашу землю.

 Злата, действуем по нашему плану.

Борис взял АК-74 и спустился вниз, а я, вцепившись в СВД, приложила глаз к оптическому прицелу и наблюдала за солдатами. Военные просто мародерствовали и пытались найти хоть что-то в этом опустелом месте. Они определенно были неопытны, поскольку беззаботно слонялись по рынку, рылись по прилавкам, даже не смотрели по сторонам и вовсе не чувствовали опасность.

В это время Борис уже вышел из здания и спрятался за крайним прилавком, а увлеченные солдаты его даже не заметили. Он убедился, что я его вижу, и махнул рукой в знак начала операции. Двое солдат стояли друг у друга, идеальное начало. Пока они спокойно беседовали, я выбрала место для выстрела. Первому я должна попасть в шею, а далее пуля прилетит второму в грудь, пронзив легкое или сердце. Грамотно прицелившись в шею, я медленно надавила на курок. Честно? Убивать страшно. К этому здоровому человеку привыкнуть невозможно. Нажав на курок, я выпустила пулю, убив обоих американцев. Даже сейчас я почувствовала странную ломоту в шее и груди. Всегда, когда я стреляю, то чувствую подобное, будто стреляю в себя. Попадая в то место, куда целилась у человека, я в том же месте у себя ощущаю ломоту. Боже, убивать так страшно, но у меня просто нет другого выбора. Сразу после моего выстрела Борис выпустил очередь по третьему солдату, а четвертого взял на прицел.