Иду-у-у-ут!
И все тут же вскочили с собственных мест: к нам приближалась целая колонна телег, по меньшей мере, четыре. Телеги остановились у самого начала просеки. Люди, что ехали, спрыгнули на землю и толпой направились к нам.
Я насторожился. Слишком уж активно кто-то собирался включиться в работу.
Парни Сенока сказали, что тут есть, что сделать? белобрысый выделился из толпы человек в пятнадцать и подошел ближе, протянув мне руку. Ты же Бавлер?
Именно так, я посмотрел все как на подбор, рослые и широкоплечие. Тут каждому можно по бревну на плечи положить, и они не хуже лошадей протащат их за собой до самого Рассвета. И тут работы непочатый край, я обвел руками просеку и место, которое нам предстояло расчистить дальше. Можно рубить. Можно корчевать. Можно сразу корчевать, а мы продолжим рубить. Можно с нами рубить, а потом с нами же и корчевать. Ветки везем в Рассвет. Пни оставляем тут, по возможности лишнее сжигается.
А то мы не знаем, как работать надо, ха! фыркнул белобрысый. Отля знает, как надо работать. Мы корчевать!
И вся группа отправилась прочь. Действительно, Отля был прав, когда решил заняться корчеванием. Пусть этот процесс ни разу не был простым даже для опытных лесорубов, но у него был свой метод и пара лошадей, которые работали куда лучше, чем человек и лом.
К полудню к нам присоединился Нороп, помогать в рубке деревьев.
Бавлер, выдохнул он, тряся руку. Спасибо тебе.
Что дал отдохнуть? Шутишь? Ты вчера вымотался, а тебя твоя жена хотела с утра пораньше сюда отправить! воскликнул я. Нет, уж, я иначе не мог. Ты же отдохнул?
Так точно! Нороп махнул топором. А это кто к нам пожаловал?
Подмога, и я присмотрелся к тому, что происходило у нас за спиной.
А посмотреть там было, на что. Никто не раскапывал каждый пень. Не рыл яму в половину человеческого роста, пробиваясь через землю и песок. Не рубил каждый корень, оставляя внутри половину остатков.
Отля делал все гораздо проще. Он брал пару лошадей видно, что одной лошадиной силы в этом процессе маловато было. Соединенные вместе упряжью, они давали хорошую тягу.
Тянули они толстенный канат, пожалуй, с предплечье лесоруба. Канат проходил под пнем, петляя между корней отверстие под него пробивали чем-то типа лома. Это отнимало максимум минут десять, не больше. Если везло, и корней на пути лома не встречалось, то с первого раза, всего за две минуты, пень опоясывали канатом.
Однако тянули его не вдоль поверхности земли это было неудобно, потому что половина корней упиралась бы и мешалась, пока другие корни шли внатяг. Хитрая система Отли включала в себя дополнительный элемент толстое, но сравнительно короткое бревно.
Плечо меняло угол выворачивания пня и потому лошади не волокли, а выдирали корни вверх, взрывая землю. Как только показывались корни, процесс шел гораздо быстрее. Только земля в разные стороны разлеталась.
Но для некоторых случаев и пары лошадей было мало. Тогда помогали ломы и люди. Один человек вставал у пня, поддевая его ломом. Или же обрабатывал отдельные корни. Другой тянул лошадей не слишком большая помощь для двух мускулистых жеребцов, но против такого не могли устоять даже пни вековых сосен.
Во дают восхитился Нороп. А мы тут все стоим!
Да и время было уже за полдень. Но вскоре выяснилась новая проблема нужно было решать задачу с отвозом веток и хвороста в Рассвет.
Пришлось использовать больше телег, но меньше лошадей отобрать такую силищу у бригады Отли я никак не мог.
Поэтому, как только приходила пустая телега, лошадь выпрягали, цепляли полную телегу и тут же отправляли обратно в Рассвет. Когда телега возвращалась, лошадь уже ждали с новым грузом.
Но, как и лесорубам, четвероногим помощникам тоже требовался отдых. В Рассвете их поили, давали время на кормежку и только потом забирали на работу.
Ближе к вечеру Отля и его ребята догнали нас. Разделение сократилось до считанных десятков метров, но все устали и было решено остановиться. Даже лошади едва дышали.
Но мы продвинулись больше, чем на восемьсот метров, причем умудрились даже дорогу привести в относительный порядок.
Славно потрудились, заключил Отля. Нороп и остальные теперь присматривались к проделанной работе и кивали. Славно-славно. А у нас мясо есть!
Возвращение в Рассвет откладывалось. Разожгли костры, на смолистые ветки нанизывали хорошо просоленное мясо и держали над огнем, постепенно объедая приготовленную часть.
Отля интересовался, что еще интересного будет в Рассвете. Он, как и Сенок, был не прочь хорошо поработать на результат. Видимый результат. И прекрасно понимал, что самый видимый результат он в людях.
Поэтому поморщился при упоминании Кирота.
Платил хорошо, спору нет, белобрысый работник шумно вздохнул и продолжил. Но требовал практически невозможного. Еще повезло тебе, что у тебя есть, где строиться. Он себе участок по своему вкусу выбрал. А будь у тебя на этом месте что угодно, хоть казна, хоть банк, хоть твой дом собственный выпросил бы. Выкупил. Вымолил. Сжег бы да права изъявил.
Я уже догадался, что ничего хорошего в нем нет. Но он против войны.
Нет, Бавлер. Он не против войны. Он за власть. В Полянах ему ничего не светит, поэтому он ищет другие места. Даже больше, говорят, что Мордин идет на Поляны. И причин к этому было немало. Знали про это давно ничего удивительного, что торговец сбежал к тебе. Он хочет здесь построить свою империю.
Строить ему придется долго. Людей у него становится меньше.
А денег нет, покачал головой Отля. Подумай дважды не стоит переходить ему дорогу.
Я и не перехожу. Я думаю, что надо просто контролировать его, покуда это возможно. А как только станет невозможно что ж, тогда я сам буду виноват, что допустил это.
Лихой ты парень, Бавлер, восхитился Отля. В Полянах и рядом никто не может противостоять их Совету и торговцам. Слишком велика их власть.
А мы сможем. У нас другая система. Пока мы, как и в рубке деревьев, отлаживаем процесс. Потом все будет. И слушай, Отля. А правда, что многие люди в Полянах знают про Рассвет?
Конечно, правда. Не сегодня-завтра к тебе гости пожалуют. Переселенцы. Причем хорошие. Мастеровые. По разговорам с ними я понял, что они готовы в любой момент сорваться с места, как только начнет припекать. Так что тебе много процессов налаживать придется, «утешил» Отля.
Это я и так понимал. Даже если двадцатая часть Полян и окрестностей ко мне пожалует Это будет катастрофой!
Глава 11. Минуты до прибытия
К счастью, мгновенной катастрофы не случилось. Следующий день мы посвятили все той же валке леса, пока не прибыли беженцы, страстно жаждущие мира.
Я пока что думать забыл про свои желания, про создание какой-то адекватной собственной системы оценки параметров и потому просто работал вместе со всеми наравне.
Разве что утром, когда мы только собирались, я подошел к Конральду.
Надо придумать, как найти Фелиду. Она осталась единственной, последней, кто потерялся, причем, скорее всего, она в беде. Мы можем что-нибудь сделать, чтобы ее выручить?
Посылать гонцов везде и всюду? предложил наемник. Маловероятно, что кто-нибудь откликнется. Думай пока о селении. Фелидой я займусь. Ты ведь еще хотел кузнеца притащить?
Да, и я обрисовал Конральду ситуацию.
Как ни горько было признавать, задача по поиску Фелиды откладывалась. А девушка страдала дальше, если еще была жива.
Тяжкий труд отвлекал от грустных мыслей, но в то же самое время я прекрасно понимал, что лишь оттягиваю неприятный момент признания. Признания в том, что мне проще забыть человека, чем положить немало сил для его поисков.
И карта у меня была. И люди, которых можно было послать тоже были. Но я предпочитал вкладываться в развитие поселения, причем точечно. Так что угрызения совести были но заглушал я их так же, как и мысли о Фелиде, тяжким трудом.