Многочисленные переломы. Внутреннее кровоизлияние. Череп в крошки. «Рапунцель» дотронулся до моего века, оттянув его вверх. Я вздрогнул, по большей части от отвращения, нежели оттого, что почувствовал легкое покалывание ровно в том месте, чего касался ангел. Мутный зрачок, так словно у природы в достатке было белой краски, что она переборщила с ней, застыл на одной точке. Классика. Он усмехнулся, ткнув меня пальцем в нос. Точнее, не меня, а мой труп
Может, хватит? проворчал я, отчаянно желая хлопнуть его по руке. Я ему не игрушка, чтобы забавляться мной.
Ладно-ладно. Но, ты почувствовал, когда я коснулся твоего тела, да? я нехотя кивнул. Отлично. Теперь, войди в себя.
Ты в курсе, что у тебя с риторикой бардак? я скривился, на этот раз от двойного подтекста косматого. Фразочка войди в себя, определенно не имела ничего общего с возвращением духа в тело.
Не правда. Отмахнулся он. Давай, Вик. Ты же хочешь продолжать есть и трахаться? Пока за тебя не взялся юный таксидермист, ты должен вернуться в свое тело.
А вот теперь, стоп. Я подозрительно уставился на «Рапунцеля». Ты сказал, что моя душа ожидает приговора. Это мое физическое тело, а я оболочка. Так? В человеке есть только две вещи душа и тело, а ты перевернул все с ног на голову. Я не могу быть оболочкой, потому это, я ткнул на свое тело, и есть оболочка, тогда, получается, что я душа.
Ты придурок. Вздохнул Годвин. И не две, а три вещи. Когда я выдал серию нецензурных выражений, ангел хлопнул меня по груди ладошкой. Я снова почувствовал контакт. Окей. Значит, слушай меня. Ты верхушка айсберга. Верхний слой эпидермиса. Внешний лоск. Покрытие. Слой тональника, черт, называй, как угодно, но точно не душа. Ты, он махнул на меня рукой. Слабая, тончайшая материя, которая не может ни с чем взаимодействовать. И пока мы спорим, время подходит к очень приятному процессу, который называется аутопсия. Хочешь, чтобы твой зад заправили твоими же кишками? Валяй. Я посмотрю, когда ты вернешься в свое тело и захочешь гамбургер. Будет забавно наблюдать за попытками удержать жопой то, что ты проглотил.
Как часто ты исповедуешься? я немного охренел. Точнее, я еще с первой встречи охренел, когда ангел только открыл свой рот. Я все еще не уверен, что этот пернатый говнюк, имеет отношение к небесам. С его выражениями, ему место в Кентукки, но точно не в раю.
Каждый, мать его, день.
Я так и понял. Потерев лицо, я выдохнул. Мне надо в него влезть?
Угу. Как Сэм Уит в Оду Мей Браун.
51
Чего?
Ой, только не говори, что не видел фильм «Привидение». Сморщился Годвин. Я выплюнул, что за херню ты несешь, и ангел снова скривился. Короче, влезай в свое тело.
Перед тем, как вернуться/влезть/вместиться или чтобы там ни было, в тело, я хотел перекреститься или помолиться. Черт, я не знаю, чего я хотел, но меня эти вещи страшили. Не знаю, что последует после, но мне совсем не нравилось такое положение дела. Кем я стану? Оболочкой, закрепленной за телом? Ходячим зомбяком, который в последствии развалиться по частям? Трупом, со способностью существовать, как живой человек?
Вик
да, я понял. Вдох-выдох. Поведя плечами, я забрался на поддон, укладываясь вдоль своего мертвого тела, проваливаясь сквозь него. Наступила мгновенная темнота, хотя слух улавливать все звуки. Я слышал, тихое ворчание ангела и жужжание флуоресцентных ламп но, чуда не случилось, за которым должно было последовать мое полное возвращение к жизни. Или к чему там. Ничего. Никаких ощущений. Может, оно и к лучшему. Короче говоря, я лежал в своем теле, как в гробу и ждал, мысленно отсчитывая минуты. Две пять десять Годвин
ХРЯСЬ!
От удара в грудь, я едва не выплюнул кишки. Боль проникла в каждую клеточку моего тела, но не такая, от которой хочется бежать за Оксиконтином
52
Гипоксия, ку-ку!
ГЛАВА 8
Майкл Вуд.
Наверное, стоит записать его имя на бумаге и подложить под дверь церкви, чтобы служители бога, помолились за его душу. У самоубийц нет шанса обрести покой и уж тем более попасть в рай ему просто необходимо пройти очищение от грехов и тогда, возможно, бог смилуется над его душой и отведет ее на небеса. Не то, чтобы я верила в бога и в его гнев, но он существует. Моя мать ярая католичка, а я скорее, агностик. Всегда была такой не верю, но допускаю влияние или существование божественных сил.
Надо позвонить Дэннису. Точно. Как я могла забыть? Он поможет мне узнать все о Майкле Вуде. Не хочется использовать друга ради информации, но мной уже движет не простое любопытство, а желание помочь семье погибшего. У него она должна быть. У всех есть и неважно, плохой человек или хороший. Возможно, в это самое время, кто-то из его близких, теряет надежду вернуть сына/мужа/брата.
Запустив двигатель, я потихоньку тронулась с места, напоследок бросив взгляд на больницу. Там, у меня было странное ощущение. Не знаю, как его описать, если только ко мне не приклеился ярлык параноик, но было такое чувство, что за мной наблюдали. Я чувствовала это на интуитивном уровне, словно нечто стояло рядом со мной и смотрело на меня. Жутко, до чертиков. Стоило только выйти, как оно мгновенно пропало. Либо я схожу с ума, либо стены «Нью-Йорк Immortal» напичканы призраками.
Набирая Дэнниса, я чертыхнулась, что предложила ему пообедать вместе. Безобидный прием пищи, который не несет ничего, кроме приема пищи, был воспринят им уж слишком радостно. Сколько раз мы обедали и ужинали? Почему тогда, он так не реагировал, как сейчас? Ах, дело в том, что Дэннис признался мне в чувствах.
Ну, относительно. Окей. Он просто сказал, что я ему нравлюсь.
Бэт, выдохнул Дэннис. Послышался шорох, так если бы он был еще в постели.
Оу, извини, я тебя разбудила?
Нет, я просто, он чертыхнулся. Ты уже освободилась?
Да. Я на Манхэттен Вэлли. Может, пообедаем в «Broadway Bagel»?
Договорились. Буду через пятнадцать минут.
Припарковав Хонду около одноэтажного строения, смахивающего на гараж с покатой крышей и большими окнами, я бросила взгляд в зеркало заднего вида. Видок у меня помятый. Это все бессонная ночь сказывается и нескончаемый поток мыслей.
Надо взять себя в руки.
Прихватив сумочку, я вышла из машины и двинулась к дверям кафе. За венецианскими окнами,
53
54
55
Повесив пальто на напольную вешалку, я заняла свободный столик у стены с очередной коллекцией карточек Роршаха.
56
57
Потянувшись за своей сумочкой, я хотела уже позвонить ему, как раздался тихий звон колокольчика. А вот и он, и надо же, не в костюме, а в пуловере и джинсах. Встретив мой взгляд, Дэннис улыбнулся, убирая ключи от машины в задний карман ливайсов.
58
Привет. Усадив свой зад на стул, напротив меня, Дэннис провел ладонью по волосам. Я заметила, что они были еще влажными. Все-таки, мне не стоило ему звонить и приглашать на обед. Ты еще не заказывала?
Не удержалась от кофе.
Я тоже. В смысле, дома выпил, пока, он поджал губы, выказывая смущение, но взгляд горел другими эмоциями.
Ага, и будь я чуть глупее, то решила бы, что Дэннис одной рукой мыл голову, а второй держал кружку.
Я заказала себе салат с курицей и еще кофе, а Дэннис бургер с картофелем и овощами, и стакан воды со льдом и лимоном. Ну, он мужчина, соответственно ест, как полагается а у меня просто нет аппетита, заправлять желудок калориями.
Могу я узнать, куда ты ездила? спросил он, когда официантка принесла ему воду, а мне подлила новую порцию кофе.
К матери. Я отпила напитка. Точнее, я пыталась это сделать, но так и не решилась. Дэннис знает, какие у меня натянутые отношения с мамой, так что моя ложь отчасти, правдива. Я действительно не могу пересилить себя и поехать к ней. Просто притормозила недалеко от ее дома и ждала, когда случится чудо. Надо перестать себя тешить иллюзиями.
Неправда, Бэт. Прошло чуть больше года. Для некоторых, принятие длиться годами.