Скрижали - Константин Сергиевский

Книга была завершена.

Грациус Ворд  неспешно прогуливался по её улице, освещённой оранжево-розовыми лучами закатного солнца. Каменные плиты медленно отдавали неподвижному окружающему воздуху накопленное за день тепло, гравий, попавший в промежутки между выстилающими проходы каменными плитами, негромко поскрипывал под подошвами сандалий. В воздухе ещё чувствовался аромат недавнего строительства – смесь запахов цементной пыли, древесной стружки и масляной краски. Редкие дуновения  слабого ветерка добавляли в этот коктейль струю амброзии, исходящую от находившегося где-то вдалеке цветущего яблоневого сада. Что может быть приятнее для автора, чем запах страниц свежеизданной Книги?

Грациус Ворд любовался стройностью выстроившихся восходящей спиралью массивных гранитных плит, наслаждался изяществом вырезанных в камне букв. Ему было чем гордиться.

Торжественное открытие было назначено на завтрашний день, сейчас же Книга опустела. Ушли инженеры-строители, в бессчётный раз удостоверившись с помощью своих оптических приборов, что тяжёлые каменные плиты были установлены строго вертикально; резчики буквально на ощупь проверили каждый из вытесанных ими знаков, снимая в необходимых местах мельчайшую каменную пыль острыми алмазными резцами; огромная армада уборщиков тщательно удалила каждую лишнюю песчинку и до блеска отмыла дорогим душистым мылом плиты тротуара.

Грациус Ворд с удивлением понял, что скучает по шуму и суете последних месяцев. С чувством удовлетворения и лёгкой грусти он вспоминал сейчас, в каком порядке всё происходило.

Само издание Книги стало лишь завершающей, самой масштабной частью её создания. Но этому предшествовала долгая и напряжённая работа.

Грациус Ворд был признанным, заслужившим всеобщее внимание и популярность Поэтом - из тех, что известны читающей публике своим псевдонимом, а не именем, полученным при рождении. Эта Книга была уже седьмой в списке им изданных, и, по мнению самого Поэта, стала самой лучшей из когда-либо им написанных. Пожалуй,  лучше даже принёсшей ему известность и славу третьей по счёту поэмы, что была выкуплена по приказу Императора для его личного Библиополиса.

На что может рассчитывать в нашем мире начинающий писатель? Выждав длинную очередь таких же новичков, как и он, выступить перед Императорским Литературным Советом, где скучающие критики будут слушать, как он, краснея, запинаясь и заикаясь, словно отвечающий домашнее задание школьник, будет робко читать им свои стихи. Лучшее, на что он может рассчитывать в случае благосклонности Совета – часть скрижали в составе большого сборника, в котором стихотворение изначально затеряется среди сотен других. Или одна-две плиты из невзрачного, шероховатого песчаника, на котором криворукому подмастерью-камнерезу доверят выбить строки его незамысловатых стихов. Плиты потом установят в самом глухом углу провинциального Библиополиса, а самому автору назначат скудный гонорар, размер которого многих начинающих литераторов заставит серьёзно подумать о смене литературного поприща на работу подмастерьем на ткацкой фабрике.

Грациус Ворд мог себе позволить издать свою очередную Книгу на собственные средства, поэтому у него не было необходимости обращаться в Литературный Совет.

Сначала, конечно, Книгу надо сочинить. Грациусу Ворду потребовалось на это более года. Литературное Слово нельзя доверять бумаге, а поскольку на пятом десятке прожитых лет память стала иногда подводить, пришлось воспользоваться услугами профессионального запоминателя, поселив его в своём доме, пустив за семейный стол и назначив достойное жалованье. На два с лишним месяца запоминатель стал его тенью, неотрывно повсюду следовавшим за ним сиамским близнецом, губкой, жадно и тщательно впитывавшей каждую каплю сорвавшейся с губ поэта мудрости. По нескольку раз за день он приятным, хорошо поставленным голосом должен был прочесть поэму от первого и до последнего слова, запоминая вносимые  в ходе этого процесса изменения. Не раз случалось и так, что Грациус Ворд вскакивал среди ночи, разбуженный снизошедшим на него вдохновением, и запоминатель послушно спешил на его зов, внимая новорожденным строфам.

Наконец, Поэт счёл процесс сочинения завершённым. Отослав запоминателя в двухнедельный оплаченный отпуск к тёплому морю, дабы тот своим присутствием не вводил в искушение продолжать вносить улучшения в уже и без того совершенный текст, Грациус Ворд произвёл ревизию имеющихся у него денежных средств, после чего обратился в Издательство.

Грациус Ворд был Профессиональным Поэтом, поэтому не мог уподобляться всякого рода Любителям, собственноручно высекавшим кривые буквы своих далёких от совершенства вирш на валунах и скалах, или к кустарям-ремесленникам, готовым за не слишком высокую плату изготовить нечто, что лишь с большой долей воображения можно именовать Книгой.  Нет, когда сочинение Поэмы было завершено, он мог позволить себе услуги самого лучшего, и потому самого дорогого из издательств.

Увы, в наше нелёгкое время поэтам следует думать не только о творчестве, но и о хлебе насущном. Дар сочинительства даётся многим, но чтобы Литературное Слово дошло до читателя, Книгу необходимо издать, - а это процесс и долгий, и дорогой. И в этом процессе лучше обходится без лишних посредников. Грациус Ворд терпеть не мог литературных агентов - алчных существ, ничего не смыслящих в настоящей литературе, для которых издание Книги - всего лишь способ вложения средств, сравнимый с прокладкой новой железнодорожной ветки или строительством коровника.

Будучи человеком практичным, Грациус Ворд неплохо разбирался в секретах книгоиздания, стоимости материалов и услуг привлекаемых к работе специалистов. Конечно, тут были определённые тонкости. Книга должна не только окупить расходы на издание, но и со временем начать приносить доход. Содержание Книги не должно поблекнуть в слишком простом оформлении, но одновременно с этим излишняя вычурность и фантазия может загубить любой, самый совершенный текст, а его создателя посадить в долговую яму. Грациус Ворд хорошо помнил, что произошло с одним знакомым Поэтом. Тот написал действительно неплохую, пусть и не гениальную, Поэму, к которой читатели до сих пор не утратили интереса, но слишком много средств вложил в её издание. Теперь бедолага проводит дни, сидя у титульного листа своей Книги, раздавая автографы и взимая плату за вход, а по вечерам собственноручно метёт её улицы и оттирает скрижали от потёков голубиного помёта, поскольку денег нанять счётчика и уборщика у него нет; почти все собранные средства идут на возврат долгов и погашение процентов по набранным кредитам. Конечно, рано или поздно ему удастся рассчитаться со всеми долгами и окупить вложенные в Книгу средства, возможно, его поэма даже начнёт приносить небольшую прибыль. Увы, к тому времени он успеет разочароваться в литературной деятельности, и вряд ли когда ещё отважится сочинить хоть строфу.

Прежде чем обратиться в Издательство, Грациус Ворд встретился со знакомым Оформителем, который, один из немногих среди представителей своей профессии, имел своё небольшое агентство, а не трудился в качестве шестерни в механизме какой-нибудь крупной издательской корпорации, благодаря чему сумел сохранить независимость мнения и творческий подход к делу.

Поэт и оформитель провели несколько приятных часов за кувшином хорошего вина. Предложенная оформителем совершенно нестандартная система расположения книжных страниц сначала озадачила и смутила Поэта, но, после некоторых размышлений, вызвала одобрение и восторг. Книгоиздание в то время традиционно следовало прямым линиям, Книги выстраивались либо параллельными улицами, либо замыкались в каре; лишь некоторые издатели замыкали ряд скрижалей в подобие круга. Оформитель же предложил поистине революционную идею. По его замыслу, страницы книги расположатся по восходящей, постепенно сужающейся кверху спирали, последовательно проводя читателя от титульного листа до расположенного в самом центре  Книги эпиграфа. Вслед за оформителем Поэт проследовал в мастерскую, где в специальном,  заполненном тщательно отсеянным морским песком коробе, напоминавшем гигантскую детскую песочницу, тот наскоро набросал макет будущей книги, используя в качестве страниц небольшие, тщательно отполированные бруски благородного красного дерева. Едва взглянув на то, что получилось в итоге, Поэт отбросил последние сомнения.