Время шло, Атлантида, находившаяся под толщей воды, поднималась с колен. Население увеличивалось, богатство приумножалось, но близился час смерти Атланта. Хоть он и был наделен тысячелетиями, но не бессмертием, а значит, что время его уже было не на рассвет. И здесь нет конкретного, правдивого конца яркой жизни первого подводного царя. Бытует мнение, что Целестиалы не смогли простить своему сыну того давнишнего дерзкого поступка, и отправили его держать небесный свод в наказание. Но у жителей Атлантиды существует своя, более правдоподобная версия того, где закончил свой путь Атлант. Население подводного царства считало, что он отошёл в Элизиум загробный мир, рай у древних греков, куда и отправлялись подводные правители. После Атланта на престол заступил Дефте́рос, что в переводе с языка Атлада значит «Второй Сын», а за ним и Тритос-Фильо «Третий Сын». И именно во времена его правления пойдут события нашей дальнейшей истории.
____________________________________
[1]«Вечность» собрание текстов, являющихся священными в Атлантиде. В христианстве Священным Писанием является Ветхий Завет.
Глава I
1466 год. В этот слегка прохладный и пасмурный день на свет появился он. Шесть полных месяцев Софоте́ри вынашивала своё дитя для благородной миссии восхождения его на престол. Мудрейшие из мудрейших предрекали такой исход, рождение Четвёртого сына Атлантиды было неизбежным. Как только у матери начались схватки, небо над подводным царствием окрасилось в кроваво-красный оттенок. Впервые стоял небывалый доселе шторм. В тот день ни одно судно не осмелилось проплывать хотя бы поблизости этого места, будто сам Атлант разгневался на беззащитное, невинное дитя. Роды проходили трудно. Малыш чуть не умер от недостатка растворенного в воде кислорода, так как его жабры еще полностью не сформировались; это происходило в 5-летнем возрасте, до этого же дети буквально выживали. Почти двое суток мать и сын боролись за свои жизни. И вдруг наступила тишина. Четвёртый сын появился на свет. Вернее, его могли назвать «Четвёртым сыном», но из-за местных суеверий, Мудрейшие порекомендовали наречь младенца Иуатоном, что в переводе с языка Атлада значит «Властитель Вод». Да, они изменили своей традиции в угоду кровавому небу, но тем не менее, имя звучало всё также благородно. Софоте́ри, к сожалению, не пережила родов, она скончалась почти сразу же, лишь успев мельком взглянуть на своего сына.
Так и появился на свет Иуатон Властитель Вод.
Мы должны позаботиться о мальчишке, ему надлежит расти в подобающих условиях. Произнёс над Иуатоном свою речь Месофо́сос, средний из мудрецов.
Я не вижу никаких противоречий, потому и согласен. А мы, в свою очередь, решим, как поступить с телом его матери. рассудил старший из Мудрейших, Архиго́фос.
После смерти Софоте́ри мальчика определили под опеку Мудрейших. К сожалению, потеря или отсутствие одного из родителей не было чем-то из ряда вон выходящим, особенно в первые годы погребения Атлантиды под воду. Если взрослым атлантам было нелегко приспосабливаться к суровым условиям моря, то что можно сказать о детях? Бездыханное тело матери было решено придать древнейшему обряду, которое подробно описано в «Десяти предписаниях Тритос-Фильо». Да, как можно заметить, имена в «Десяти Предписаниях» сменялись с такой же точностью, как и сменяются правители в Атлантиде. Было ли это правильным решением или как-то помогало царям руководить более праведно вопрос действительно хороший и вряд ли можно найти внятный ответ. Все те, кто знали его, давно пируют в чертоге Элизиума.
Настал день похорон. Церемонию было решено провести в Атлантидис, в Церемониальной арене, подле трёх скульптур Небожителей. В тот день собралось много мужчин, женщин и даже можно было увидеть пару детей. Пред статуями Творцов стояли Мудрейшие из мудрейших, они держали тело Софоте́ри в сплетении водорослей. И, пока её тело обвивало слоевище, за Архиго́фосом можно было рассмотреть огромную решётку из медного сплава. Эта решётка отделяла Софоте́ри от одного из священных животных Акулы-молота.
Как только собралось достаточно людей, слово взял Неоторо́фос, младший из Мудрейших:
Жители Атлантиды, мы благодарим вас за приход на данную прощальную церемонию с Софоте́ри, женой, что родила будущего правителя Страны тысячи холмов. Согласно «Десяти предписаниям Тритос-Фильо», мы должны сопроводить в последний путь столь важную персону и передать душу матери священному животному. Через пару мгновений откроется это заграждение, и мы увидим всё воочию.
Только Неоторо́фос закончил говорить, Месофо́сос отвёл его на трибуны: место напоминало Римский Колизей, где вокруг сцены находились места для жителей, а три скульптуры Целестиалов располагались ровно по центру от сцены. Архиго́фос дождался, пока все займут свои места, и отворил медную изгородь. Сам главный мудрец тотчас же присоединился к остальным, дабы понаблюдать за процессией.
Из тёмного, словно морская бездна, помещения выплыл Сантоха́риас Акула-молот, священное животное Атлантиды. Так как акулы живут не так долго, в сравнении с правителями, их разводят в особых условиях, как дань уважения и почитание традиций Государства. Самец уже насчитывал 21-ый год и через пару лет сможет занять своё место в Элизиуме.
Сантоха́риас покинул своё убежище и направился к Софоте́ри. Он обладал способностью чуять покидающую тело душу. Акула стремительно приближалась к слоевищу. У большинства горожан перехватило дыхание, все предвкушали этот момент, многие ни разу не видели его своими глазами. Мудрейшие из мудрейших скрестили руки на груди, и с закрытыми глазами читали молитву. Оставались считанные метры. Сантоха́риас разинул свою пасть и, держу пари, детишки в первом ряду принялись считать количество зубов. Не успели они дойти и до четвёртой сотни, как акула, будто молния, разящая цель, вонзилась своими зубцами в плоть Софоте́ри. Морская пучина тут же окрасилась в кровавые оттенки, челюсть хищника начала дробить кости, разрывать мясо, мудрецы громче прежнего стали молиться. И вдруг раздался последний, самый громкий и в то же время страшный хруст. Это переломилось пополам тело. Давно воды Атлантиды не видели настолько тёмно-красных цветов. Наступила гробовая тишина. Сантоха́риас вцепился в водоросли, в которые было запутано все туловище матери Иуатона, развернулся, и поплыл обратно в тёмное помещение. Две крупные части плоти, перевязанные слоевищем, болтались вдоль тела акулы, и мчались за изгородь. Как только решётку задвинули, все, кто в тот момент находился на церемонии, приложили левую и правую руки к сердцу. Так и закончилось погребение Софоте́ри. Она заняла своё почтенное место в Элизиуме, чего всегда и желала. После этого Мудрейшие из мудрейших вернулись к младенцу и принялись заниматься обычными делами, которые от них требовал их царь.
Что касается отца Иуатона, то подлинная история о нём умалчивает, а всякие сплетни пресекались на корню. Мальчику было суждено стать королём. Никак иначе.
***
Дни сменялись неделями, недели месяцами, а месяцы годами. Иуатон с каждым новым днём крепчал, сложно было поверить, что в столь юном и хрупком теле заключена небывалая мощь будущего воина и правителя.
1491 год. Атлантидиc. Нижние Палаты Дворца. Хоть и предначертанную судьбу трудно изменить, однако, Иуатон желал подражать предыдущим правителям Атлантиды: он тренировался изо дня в день, оттачивал навыки охоты, без которых мужу под толщей воды почти не выжить. Юный преемник хотел быть похожим на отца, хоть и не знал, кем он являлся. Иуатону нравилась одна игра: каждую ночь он размышлял, кем бы мог быть его таинственный родитель. Может, он являлся генералом морской гвардии? Вдруг это кто-то из Мудрейших? Архиго́фос, по его мнению, походил на роль отца. Что-то в характере четвёртого сына было такое, что напоминало повадки, стиль общения и этикет старшего из Мудрейших. Но, быть может, это всего лишь десятилетия воспитания сказались на исключительных манерах молодого атланта. А что, если это сам Тритос-Фильо, нынешний правитель Атлантиды? Такое ведь тоже возможно, неспроста ему, Иуатону, предрекают престол, неспроста его готовят с самого рождения для выполнения этой славной миссии. Всё это неспроста. Именно с такими мыслями и засыпал будущий наследник царского трона. Ему нравилось фантазировать, сбегать в свои придуманные истории и пожить хотя бы там рядом с отцом, рядом с матерью. Вне всяких надежд.