Не ври мне, стальным голосом произнес князь, и у меня кровь застыла в жилах от жуткого тона его голоса.
Софьей меня крестили! А Анчуткой прозвали, потому что барышню так же звать, как и меня. Барыня сказала, что негоже крепостной девке имя барышни носить, скороговоркой выпалила я и, зажмурив глаза, принялась ждать, когда мне прилетит оплеуха от барина.
Несколько мгновений царила тишина, а затем князь произнес:
Софья, пойдешь ко мне в услужение? Будешь моей помощницей.
Пойду! воскликнула я, подняв голову и вновь встретившись взглядом с князем. Его глаза в этот момент показались мне бездонным черным омутом, где таилась неизвестность. Однако попасть в услужение к нему всяко лучше, чем быть подаренной на именины сальному соседу со свинячьими глазками, а затем стать женой его конюха.
Сколько за нее хотите?
Барин закряхтел, размышляя над ценой.
Рублей семь, не меньше, наконец выдал он.
Князь удивленно приподнял черные брови:
Да вы алчный человек, Борис Аркадьевич. Ей цена от силы два рубля.
Семь рублей и не копейкой меньше, надувшись, повторил барин. Она предназначалась моему соседу на именины, который подумывал выдать ее замуж за своего конюха. Не хотите, не берите.
От чего же не хочу? Очень даже хочу. Князь вынул из потайного кармана сюртука кошель, достал нужную сумму и протянул ее барину. Хотел бы я вежливо сказать, что с вами приятно иметь дело, но я не люблю врать. С вами отвратительно иметь дело. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся. Повернувшись ко мне, князь произнес: Софья, садись в карету.
Я кинула последний взгляд на ошалевшего от такой грубости барина и шмыгнула в карету, даже не подумав испросить разрешения попрощаться с матерью. Князь последовал за мной. Когда он стукнул тростью по стенке, ямщик стеганул хлыстом. Кони заржали и понесли меня в неизвестном направлении.
Итак, Софья, расскажи мне свою историю. Князь снял высокую шляпу и, положив ее на сиденье, к которому была прислонена трость, внимательно посмотрел на меня. Не смей врать мне или что-то от меня утаивать, я сразу же это пойму.
Почему-то только сейчас я ощутила исходящий от этого человека холод. Скукожившись, я робко заговорила:
Меня прозвали Анчуткой за то, что я непоседливая и люблю озорничать. Отца моего, по словам матери, переехала карета. Это случилось еще до моего рождения. Мать, однако, почти не вспоминала о нем, потому что он был пьяницей. В барском доме она служит на кухне, а я ей помогаю. Помогала. Помедлив немного, я продолжила: Иногда я тайком бродила по поместью, любуясь богато обставленными комнатами. Мне страшно хотелось стать барыней и часами ничего не делать, только валяться в роскошной постели и есть яблоки с медом. А еще мне хотелось обучиться грамоте, но мать мне этого не позволила. Книги в барском доме, до которых никому не было дело, не давали мне покоя. Я мечтала перечитать их все, но мать даже подходить к ним запретила. «Негоже девке дворовой грамоту знать», был ее ответ. Чуть позже я стала ее понимать. Крепостным нелегко живется. Помимо своего дома надо трудиться и в барском. Здесь каждая пара рук на счету, поэтому мать и отказалась обучать меня грамоте.
Для безграмотной крестьянки ты слишком ладно говоришь, нахмурился князь.
Испугавшись, что он решит, будто хочу от него что-то скрыть, я затараторила:
Мне никогда не нравились речи окружающих меня крестьян, поэтому я вслушивалась в речь господ и старалась говорить, как они. Естественно, мать этого не одобрила. Она побила меня и заставила забыть все «барские словечки». Тогда я стала говорить на привычном ей языке, но не бросила того, что начала. Я продолжала слушать и запоминать правильную и более мелодичную, на мой взгляд, речь.
А ты интересная девчушка, хмыкнул князь. С тобой не будет скучно.
Он отвернул голову к окну и за все время пути больше не сказал мне ни слова. Я же сидела как мышка, боясь даже повернуть голову к окну, чтобы посмотреть, где мы едем.
Не знаю, сколько прошло времени. Я даже успела задремать, но тут же проснулась, когда ямщик протяжно воскликнул:
Тпру-у-у!
Приехали, констатировал князь.
Надев шляпу, он вылез из кареты, а я поспешила следом за ним.
Была уже глубокая ночь. На темном небе сияли россыпи звезд, а вокруг горели редкие фонари, освещавшие мощеные дороги и фасады домов в несколько этажей.
Мы в городе! восторженно выдохнула я, оглядываясь по сторонам.
В Туле. Знаешь такой? Одеяние князя сливалось с тьмой. Выделялось только его бледное лицо.
Это там, где оружие куют? Во время войны с французами барин несколько раз упоминал в разговорах с женой этот город и его вклад в вооружение страны.
Верно. Идем за мной.
Князь шагнул во двор возвышающегося над нами дома, постучал в дверь и, дождавшись, когда ему откроют, вошел. Я последовала за ним и оказалась в богато отделанном помещении с лепниной и красивыми картинами. Всюду горели свечи и казалось, что сейчас день, а не ночь.
Девочку сначала накормить, а потом искупать и уложить спать. Князь передал трость высокому и широкоплечему мужчине со светло-русыми волосами и светло-карими глазами. Его суровое лицо тоже было бледным, а губы бескровными. Но если бледность на лице князя казалась естественной и шла ему, то бледность этого мужчины выглядела искусственной, будто он выбелил лицо пудрой.
Подать в гостиной или на кухне? басовито спросил мужчина.
В гостиной, ответил князь. Мне надо обговорить с ней условия.
Мужчина, который до этого не проявлял ко мне никакого интереса, вдруг уставился на меня так, будто я скинула покрывало и оказалась золотым слитком.
Это она? Вы ее нашли?
Князь шикнул на него и, оставив шляпу на трюмо, махнул мне рукой, веля следовать за собой.
В гостиной, чьи стены и мебель были темно-бордовыми, князь сел в кресло с высокой спинкой и жестом предложил мне кресло поменьше, стоявшее рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. Я робко село и чуть в нем не утонула. Быстро придвинулась на самый краешек и уперла носки в пол всей ступней до него я не доставала.
Теперь, когда ты сделала свой выбор и у тебя больше нет пути назад, я хотел бы пояснить, что мне от тебя надо. Князь закинул ногу на ногу, чуть подался вперед и подпер рукой гладко выбритый подбородок. Несколько длинных прядей, заправленных за ухо, выскользнули и повисли вдоль его лица.
Я невольно втянула голову в шею. Холод, исходящий от князя, сейчас ощущался сильнее всего. Чутье подсказывало мне, что из огня я шагнула в полымя.
Теперь ты будешь жить здесь, со мной, медленно начал князь. У тебя будет все, что есть у знатных барышень: платья, украшения, разные безделушки и образование.
На последнем его слове я вскинула голову и встретилась с пронзительным взглядом темных глаз. Мне тяжело было поверить в сказанное князем, а по его бесстрастному лицу не было понятно, врет он или говорит правду. Спрашивать же его я боялась.
В глазах всех ты будешь моей племянницей. Твои родители умерли, и я взял тебя на воспитание. Поняла?
Я быстро кивнула. Княжеская племянница? Платья, украшения и образование? Мне это не снится?
Князь ухмыльнулся и продолжил:
Однако за это ты будешь безоговорочно мне подчиняться. Мое слово для тебя закон. Если я скажу, что ты должна провести самую холодную зимнюю ночь на пороге моего дома, то так ты и сделаешь. И если я прикажу тебе умереть ты умрешь.
По моей спине пробежал холодок, будто я уже оказалась на пороге дома морозной зимней ночью. Господь всемогущий, с кем я согласилась уехать из барского дома, где самым страшным наказанием для меня была порка ивовым прутом?
Забудь свою прошлую жизнь, продолжил князь ледяным тоном. Забудь, что ты была крепостной крестьянкой. Теперь ты моя рабыня, и останешься ею до конца своей жизни.