Баллада об атлантах - Белоус Олег Геннадиевич

Олег Белоус

Баллада об атлантах

 Была глубокая ночь, когда топтер с Дэном завис в полуметре над покачивающейся на волнах посадочной площадкой яхты экраноплана "Sello de roca". Двадцать четвертый век и джамперы сократили земные расстояния до минимума. Машина приземлилась, замолчала, с пляжной сумкой в руках спрыгнул на палубу.

  Звезды ледяными брызгами застыли на угольно-черном небе с узким серпом новорожденной луны. На экваторе звезды сияли чисто и ровно. На палубе никого: резкие тени двух корпусов корабля вырезали на палубы две угольные полосы; блестели иллюминаторы центральной постройки, между корпусами. В одном из них, где проживал профессор, горел свет.

  Постучал в дверь, и услышав голос профессора, Дэн зашел в каюту, совершенно стандартную для яхты, но для неизбалованного человека из двадцатого века, роскошную и, поставил баул на пол.

  Жан-Жак-Мари Жомени, с видом возбужденным и каким-то яростно-веселым, сидел в плетеном кресле у открытого иллюминатора. На откидном столике перед ним лежала тарелка со ярко-алой, крупной клубникой, в капельках влаги. Рядом темная, паутинистая бутылка, уже открытая и пузатый бокал. Дэн удивленно покосился на блюдечко. Профессор слыл отчаянным гурманом, но такой пир посреди океана, что, несомненно, связано с весьма недешевой доставкой, говорил о чем-то незаурядном,

 Добрый вечер профессор, я вернулся. Как и говорил я отсутствовал недолго! Вижу тут пир на весь мир, с чего это?

 Здравствуйте, здравствуйте, дорогой вы мой Даниэль Геннадьевич!

  Жомени бросил в рот сочную ягодку, вскочил с кресла, с торжествующей улыбкой, словно вихрь пронесся по каюте от одной стены к другой. Длинный, сухопарый, словно гвоздь, нескладный. Остановился напротив Дэна, так близко, что тому невольно пришлось податься назад. Лицо его выражало непередаваемое блаженство.

 Я воистину гений,  произнес восторженно и нацелил указательный палец, сухой и острый, словно шило, в собеседника,  Никогда не думал и даже не мечтал, что стану творцом величайшего открытия эпохи!

 Кто бы сомневался,  проворчал Дэн и спросил разрешения присесть, что ему немедленно разрешили,  А что произошло, профессор? Хотелось бы узнать из первоисточника.

 Я, наконец, закончил расшифровку надписи древних марсиан и,  продолжив забег по каюте быстрым, пружинистым шагом, ответил Жомени, по пути цапнув из тарелки горсть ягод,  теперь я абсолютно уверен, что то, что они спрятали, находится прямо под нами! Это переворот в научных представлениях о марсианах и их связях с Землей! Настоящий переворот!  от избытка чувств профессор даже топнул ногой, словно указывая направление поисков, на миг прервав стремительный забег по каюте,  А этот профессор Сидоров утверждал, что между людьми и марсианами нет никакой преемственности! Представляю его лицо, когда я опубликую свою монографию!  профессор злорадно хохотнул.

 Все это прекрасно, профессор, но у меня есть плохая новость. Служба безопасности сняла с вас охрану и как-либо помешать

 Ах оставьте,  пренебрежительно махнул рукой профессор и плюхнулся в кресло,  Это право такие мелочи! Я все знаю ваши коллеги еще утром покинули корабль.

  Глаза Дэна настороженно сузились.

 Покинули? И вы с таким безразличием говорите об этом?  спросил с немалым раздражением.

  Профессор взглянул с удивлением.

 Месье, вы что, не понимаете, что присутствуете при величайшем археологическом открытии нашего века! Это нужно отметить! Обязательно отметить!  Жомени, вытащил из встроенного шкафа еще один бокала, вернулся к столику. Плеснул в бокалы понемногу из бутылки. По каюте поплыл тонкий аромат дорогого коньяка.

  Дэн открыл было рот хотел съязвить, но в последний момент передумал. Профессор неисправим. В любом случае игра, похоже, подошла к эндшпилю (заключительная часть шахматной или шашечной партии).

 Прозит,  он вздохнул, встал и поднял бокал.

  Профессор поморщился.

 Ах оставьте эти наши западные обычаи. Что значит "прозит"? Прозит передразнил гнусавым голосом,  Мне гораздо больше по душе ваши славянские тосты. Тост это некое сакральное пожелание. Это красиво, черт возьми! А с нашим безликими "прозит", потребление спиртных напитков превращается в обыкновенную пьянку! Вы же знаете тосты, я знаю, ну! Профессор Жан-Жак-Мари Жомени вас просит!

 Ну, за ваше эпохальное открытие, профессор!

 Вот так уже гораздо лучше!  профессор поднял палец к небу.

  Они выпили, взгляд Дэна, поверх бокала, не отрывался от сияющего лица профессора. Коньяк был неплох, очень даже неплох. Впрочем, у профессора ширпотреба и не могло быть

  Утром, сразу после завтрака, профессор в сопровождении кучки ассистентов и Дэна неспешной походкой вышел на палубу. Представшая взглядам картина, впечатляла: до горизонта синее море, свежий ветер играл бурунами, которые словно седые вихры покрывали безбрежный голубой простор и, ни единого клочка земли вокруг.

  Манипулятор подцепил многотонную тушу универсального разведчика глубоководного "УРГ-24-200", приподнял над палубой. Хищными обводами аппарат походил на акулу, только гигантскую, десятиметровую и такую же стремительную. Над самой водой отпустил, металлокерамическая туша вонзилась в море почти без брызг, мягко закачалась на волне. Парадоксально, но факт. Человечество колонизировало полтора десятка планет и вовсю хозяйничало в Рукаве Ориона, но подводный мир за пределами хорошо изученных и освоенных шельфов остался почти такой же загадкой, как и в докосмическую эру. В царстве огромных давлений и вечной тьмы человеку делать было нечего.

 Ну что же,  произнес профессор, складывая привыкшие к клавишам консолей мягкие ладони перед грудью в почти молитвенном жесте, сощурился в азарте искателя сокровищ,  Вы знаете, волнуюсь, словно мальчишка.

 Профессор, вам ли волноваться после марсианских открытий?  с легкой насмешкой спросил Дэн.

 Месье, вы не понимаете!  профессор посмотрел на Дэна взглядом от которого тот почувствовал себя словно перед строгим экзаменатором в институте службы безопасности Новороссийской федерации,  Я уверен что то, что мы ищем, перевернет мир! Но за дело, месье, пройдемте в рубку. Приступим к погружению! Я весь пылаю от нетерпения!

  В рубке один из ассистентов профессора, откликавшийся на имя Жак кудрявый, чернокожий мужчина с коричневыми глазами немного навыкат, одел на лоб обруч мысленного управления глубоководным разведчиком. В тот же миг перед рассевшимися в кресла людьми "протаяла" одна из стен. Камеры, укрепленные на "УРГ-24-200", показывали краешек неба и, конечно море. Вода темно-синяя, почти фиолетовая. В глубине виднелись красноватые переливы планктона и причудливый отсвет солнечных лучей. На поверхности плавали пучки желтых, выгоревших на солнце саргассовых водорослей. С края квадрат с виртуальными датчиками.

 Поехали,  произнес негр весело-возбужденно и, в единый миг на экране осталась только вода. Потемнело. Полыхнули два узких луча прожектора, расширились, превратившись в световые веера. Яркие стайки разноцветных рыб метнулись в стороны, исчезли в стремительно сгущавшейся тьме.

  Аппарат скользил вниз над черной бездной словно с горки, погружаясь все глубже и глубже и у Дэна закружилась голова от такого визуального эффекта.

 У-у-ух- ты!  выдохнул, бросая взгляд на показания глубокомера стометровую отметку аппарат уже миновал и продолжал наращивать скорость.

  Жак оглянулся назад на профессора, спросил возбужденным голосом:

 Скорость прибавить?

  Жомени кивнул, в глазах у него посверкивали искры нешуточного азарта.