При чем здесь риск? Я все равно всегда предпочитал сначала думать, а потом делать.
Это хорошо или плохо? спросил я.
Если говорить просто, это неизлечимое состояние, развивающееся из-за слишком большого денежного состояния, огромного эго и свободного времени. Он стянул свои кожаные перчатки. Мы, Корбины, обычно бунтуем не просто так. Надеюсь, ты делал это не из-за желания убить сестру. Возьми себя в руки, дитя.
Это был самый долгий разговор, который у нас был за месяцы, может, даже за годы, поэтому я ухватился за его слова. Не то чтобы он постоянно игнорировал меня. Отец прекрасно следил, чтобы у меня были отличные оценки, я посещал все дополнительные занятия и все в этом роде. Он просто никогда особо не обсуждал это.
Вердикт пришел вместе со снимками рентгена. У Грейслин были сломаны две ноги и небольшой вывих позвоночника, что требовало хирургического вмешательства.
У нее также был диагноз кусок дерьма.
Последнее не было медицинским постановлением, но все же правдой.
Это он. Он сделал это со мной. Он толкнул меня, мамочка. Как только подействовало обезболивающее, а ее ноги забинтовали, она, обвиняя, указала на меня пальцем, прищуривая свои темные глаза.
Впервые я искренне не знал, что сказать. Толкнул ее? Я пытался спасти ее, и она прекрасно это знала.
Чушь! Ты побежала по краю и упала! взволнованно сказал я. Я пытался вытащить тебя. Ты почти оторвала мне руки. Вот, я могу доказать.
Я закатал рукава, поворачиваясь к отцу и Миранде и показывая следы, которые остались от Грейслин на моей коже. Они были красными, глубокими и воспаленными, уже начиная превращаться в шрамы.
Ты пытался меня толкнуть, поэтому я защищалась. Ты хотел избавиться от меня. Ты сам так сказал. Тебе надоело делить внимание мамы и папы.
Это было именно тем, что сделала бы она. Я ненавидел, когда отец или Миранда обращали на меня внимание. Оно всегда было негативным или доставляло мне проблемы.
Почему ты врешь? Я не мог закрыть рот от удивления.
Почему ты врешь? она оскалилась. Ты пойман. Просто признайся! Ты мог убить меня!
О, моя маленькая голубка. Что этот монстр сделал с тобой? Миранда уткнулась лицом в шею дочери, обнимая ее. Выглядело, будто она плакала, но я сомневался, что женщина была способна на это.
Я оглянулся вокруг комнаты, ожидая Что именно я ждал? Что кто-то зайдет в комнату и спасет меня? В мире не существовало человека, который мог бы защитить меня. Я всегда знал это, но вдруг давящее ощущение моего одиночества образовалось у меня в груди, из-за чего стало трудно дышать.
Вранье выход для трусов, сын. Пальцы отца крепко сжались на моем плече, как бы предупреждая меня не продолжать спор. Признайся и прими последствия, как мужчина.
Он не верил мне.
Он никогда не поверил бы мне.
Ему только нужно, чтобы проблема замялась для него и Миранды, тогда не будет больше криков, ругани и пощечин.
Грейслин, несмотря на то что у нее не получилось все, что получалось отлично у меня, все равно была их любимым ребенком. Нормальным ребенком. Тот, который смеялся, плакал и зевал, когда другие зевали.
Болезненное осознание, что я вправду был одинок в этом мире, буквально ударило по мне.
Конечно. Я толкнул ее. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что недостаточно сильно. В следующий раз получится лучше, видимо, проговорил я, убийственным взглядом смотря на Грейслин сверху вниз, стиснув зубы.
А потом к Грейслин пришло понимание. Что все это было правдой. А не частью наших глупых выдуманных игр. Я мог видеть это в ее глазах. Вспышка сожаления, за которой последовал выброс адреналина. Осознание, что, что бы она ни делала сейчас, это работало, по крайней мере, в данный момент. Она наконец выиграла в чем-то против меня.
Но я никогда не позволил бы ей победить. До последнего вздоха.
Я развернулся и выскочил из больничной палаты, оставляя слабые остатки того, что по идее должно было быть моей семьей.
* * *
Позже этой же ночью, когда Миранда вернулась из больницы без Грейслин, отец и я ждали в столовой, в тишине смотря на наши руки.
Дуг, на пару слов, кратко сказала Миранда, подзывая моего отца наверх. Они закрыли за собой двери. Я же прижался к ним ухом, во рту у меня пересохло. Слишком много, слишком долго. Это чистое пренебрежение. Я не могу со спокойной душой допустить, чтобы моя дочь стала добычей в руках твоего неуправляемого сына. С меня достаточно, Дуг.
Я знал, что на самом деле бесило Миранду во мне, и проблема была совсем не в данной ситуации с Грейслин.
Я выглядел точь-в-точь как моя мать, ушедшая из жизни Патрис Шаламе.
Я был постоянным напоминанием, что она была жива. Что когда-то она украла Дугласа Корбина у нее. Что если бы не Патрис, то меня бы не было.
Грейслин тоже не было бы.
Это была противоречивая утопия для отца и Миранды. Версия реальности, которую они почти смогли достичь. И был я, кто портил все.
Слуги постоянно говорили об этом. Они шептались, пока взбивали подушки, готовили полезную еду, возили нас с Грейслин на занятия по теннису и балету.
Как гласила история, Миранда и отец встречались на протяжении всего колледжа. Она знала о его неучтивости, что бы это ни значило, и не выпускала его из виду. Когда отца пригласили на свадьбу друга в Париже одиннадцать лет назад, то Миранда хотела поехать с ним. Но это было частное мероприятие, состоящее из пятидесяти человек, без всяких плюс один.
Там он встретил Патрис. Очаровательную девушку из Ренне, мечтающую стать актрисой, подружку невесты. У них завязалась интрижка (снова без понятия, что это значило), после чего отец вернулся в Америку.
Дугу и в голову не приходило, что через пару месяцев Патрис постучит ему в дверь с положительным тестом на беременность, точным, словно белое полотно. По легенде, ее вырвало прямо на его туфли, прежде чем он успел спросить, что она делала здесь. И Миранда тоже была в его квартире, в совсем неприличном состоянии, как ехидно заметила домработница.
Отец моего отца, то есть мой дедушка, заставил его поступить правильно. Так что отец женился на Патрис, на совершенной незнакомке.
Слуги всегда говорили, что моему дедушке никогда не нравилась Миранда.
Слишком требовательная. Слишком сильно желающая добиться высокого статуса в обществе.
Ответ Миранды на публичное унижение был хладнокровным. Она забеременела от лучшего друга отца сразу после этого. Человек, которого звали Лео Тайер. Он был австралийским наследником империи по экспорту мяса. Ее ответное предательство было таким расчетливым, что Грейслин родилась точной копией Лео. Из-за этого не требовался даже тест на отцовство, который Миранда отправила отцу, как бы подтверждая, что Грейслин не его дочь.
Версии о том, что именно произошло после, были разные. Я слышал несколько историй от слуг. Но самая популярная сказка о том, как мой отец и Миранда снова начали свой роман, еще до того, как нас с Грейслин перестали кормить одним молоком.
Только теперь Миранда не была любимой девушкой, она стала любовницей. Пока не умерла Патрис и она не продвинулась до жены.
Миранда, как и ее дочь, терпеть не могла проигрывать кому-то. Особенно десятилетнему ребенку.
Я поговорю с ним, пробормотал мой отец. Объясню ему, что он поступил неправильно.
Этого недостаточно. Ты думаешь, я смогу спать спокойно, зная, что твой сын через коридор от моей дочери, после того, что он сделал с ней?
Мы точно не знаем, что случилось, милая.
Меня удивило, что он заступился за меня, но знал, что он не сможет долго оставаться непреклонным. Она убедит его. Она всегда убеждала. А он, ослепленный собственными грехами и ее красотой, подчинится.
Что ж, терпеть не могу делать это, но либо он, либо мы.