Кроме нас, посетителей не наблюдалось. Светлана стояла у стеклянного прилавка и уже вовсю щебетала с убеленным сединами мужчиной в черной шапочке и жилетке, надетой поверх рубашки с длинным рукавом. И не жарко же ему!
Решив сестре не мешать, я медленно пошла по залу.
А из чего, простите за любопытство, сделан ваш кулон? долетел до меня голос собеседника Светы.
Я остановилась напротив стены с мечами, любуясь великолепным оружием и одновременно прислушиваясь. Стало интересно, что же такое я подарила сестре.
Не знаю. Может, вы мне расскажете? откликнулась девушка.
Спустя пару минут молчания старичок удивленно цокнул языком и с досадой произнес:
Ваш кулон, хоть и не артефакт, но уж точно не пустышка. Из чего сделан, ума не приложу, а я, без ложной скромности, отлично знаю драгоценные и полудрагоценные камни. Этот же камешек словно и не из нашего мира. Не хотите продать? Щедро заплачу.
Мне его подарил родной человек. С такими вещами просто так не расстаются, мягко ответила Света. Память о близких бесценна.
Внезапно во рту пересохло. В висках запульсировала кровь. Больше не слушая диалог, я замерла недвижимо. Не стоило расставаться с украшением. Мне его, однозначно, подарил кто-то очень близкий. Душа металась в поисках ответа. Попусту. Не помню. Ничего не помню.
А может, и правильно, что отдала? Света действительно рада моему подарку, потому просить вернуть уж точно не буду. Носить кулон в память о том, кого не помнишь, даже звучит абсурдно.
Грустно улыбнувшись мыслям, бережно сняла со стены изящную катану. Неторопливо вынула из ножен блеснувший бегущей по клинку серебристой вязью узора меч. Рукоять привычно удобно легла в ладонь, и я искренне залюбовалась безупречным оружием.
Почему-то точно зная, что ничего здесь не сломаю и сама не поранюсь, пару раз резко крутанула кистью, сделала несколько выпадов. И ощутила, как эфир плавно потек через рукоять в металл. Миг, и клинок засветился голубым светом, затем стал ярко-алым.
Техника воды и огня. Почему-то я была в этом уверена.
Вздохнула и прекратила отток эфира в оружие. С тяжелым сердцем вернула клинок в ножны. Казалось, я прощаюсь с надежным другом.
Повесила катану на место, шагнула назад. Расставаться с мечом было откровенно жаль.
Как же вы напугали! внезапно разлетелся по помещению полный укоризны мужской голос.
Озадаченно нахмурившись, повернулась на звук. На меня пристально смотрели Света и ее собеседник. И если сестра таинственно улыбалась, то старичок нервничал.
Бесшумно подойдя к ним, вопросительно глянула то ли на продавца, то ли на хозяина лавки.
И напугали, и удивили, и поразили! изрек тот, качая головой. Думал, сейчас поранитесь, а тут такое запредельное мастерство! Еще и у девушки! Слов нет! мужчина развел руки в стороны.
Кашлянув, я не нашлась с ответом. Не скажешь же, что и сама опять поражена своими умениями. И вот зачем, спрашивается, в оружие вцепилась? Хотя есть и положительный момент. Теперь знаю, что владею и мечом, и боевыми техниками воды и огня. Задавать себе вопрос, откуда взялись навыки, похоже, бесполезно.
Раз удалось вас поразить, уважаемый хозяин, то вы просто обязаны сделать скидку, пользуясь моментом, невозмутимо заявила Светлана. Я покупаю подарок сестре, она указала кивком в мою сторону.
Так это другое дело! мужчина усмехнулся. Затем внимательно меня оглядел и, махнув пухленькой ладошкой, озвучил вердикт: Полцены.
Ни секунды не медля, Света достала из сумки карту. Расплатившись, взяла из рук продавца бархатную черную коробочку. Открыв, вынула украшение, а футляр положила обратно на прилавок. Потом подошла и застегнула на моей шее тонкую цепочку.
Носи с удовольствием, сестренка.
Спасибо, тихо ответила я. Взяла в ладонь кулон в форме изящного черного дракона, расправившего крылья. Мне очень нравится.
Еще бы! загадочно хмыкнула девушка.
В этот момент раздался мелодичный перезвон дверного колокольчика, и в лавку вошел статный светловолосый юноша. На его породистом лице отчетливо читалось превосходство.
Не особо прячась, я с интересом рассматривала парня, явно дворянина. Не то чтобы он мне приглянулся. Скорее, стало просто любопытно.
Надо сказать, Светлана по ходу нашего набега на магазины то и дело украдкой обращала мое внимание на представителей высшего общества. И каждый раз рекомендовала держаться от них подальше.
Рад, очень рад видеть вас снова, Егор Анатольевич! подобострастно расплылся в улыбке хозяин магазина.
Небрежно кивнув, парень бросил ленивый взор на Свету, глянул на меня и внезапно замер. Осмотрев с ног до головы, поинтересовался с неприкрытым изумлением:
Игнатьева, это ты?!
Глава 7
Солнце медленно клонилось к закату. Испытывая облегчение оттого что жуткие пробки закончились, я молча сидела на заднем пассажирском сидении и смотрела в окно.
Управляющий автомобилем Савелий Андреевич также был немногословен. Лишь в начале пути коротко сообщил, что, как положено, давал объявление о похоронах. Однако, кроме него самого и тети, никто не пришел.
И я ведь не ходила. Испытывала ли вину, что не проводила отца в последний путь? Нет. Ни капельки. Мое отношение к нему не изменилось. Эксперименты над собственным ребенком ради сомнительной славы садизм. И это просто невозможно оправдать.
Широкая асфальтированная дорога, разделенная надвое полоской чахлого газона, размеренно ложилась под колеса массивного внедорожника дяди. По обеим сторонам проплывали потемневшие от времени шиферные крыши одноэтажных домиков. Одинокие деревья стыдливо тянули к солнышку узловатые ветви с пыльной листвой.
Я с недоумением рассматривала печальные деревца и редкие клочки травы, растущей на потрескавшейся земле около домов. Район, в который мы приехали, кардинально отличался от места, где жил дядя с семьей.
Отчего здесь так мало зелени? Почему нет ни газонов, ни клумб?
Внезапно слева жилые дома закончились. Потянулся длиннющий забор из металлопрофиля, щедро обклеенный полуоторванными и свежими бумажными объявлениями. Казалось, нет ему ни конца, ни края. Прямо за ним виднелись строения, ничуть не похожие на жилые дома, скорее, на склады. Судя по всему, это промзона.
Неожиданно в сердце заскреблась тоска. Таблички с номерами на разномастных древних, как сам мир, заборах свидетельствовали, что мой дом уже близко. Но, увы, ни единого проблеска воспоминаний пока не появилось.
Меж тем дядя плавно съехал направо. Затем остановился на небольшой асфальтированной площадке перед кривоватым металлическим забором. Когда-то выкрашенное зеленой краской ограждение местами облезло, но вряд ли из-за пожара, просто к нему давно не прикладывал руки хозяин.
Заглушив двигатель, Савелий Андреевич сообщил:
Приехали.
Я вышла из внедорожника, но не торопилась отходить от машины. Стоя к ней спиной, внимательно осмотрела унылую улицу, где, по словам дяди, жила с отцом практически всю сознательную жизнь.
Вновь ни-че-го. Будто я тут прежде и не бывала.
Пристально посмотрела на влажно поблескивающий темно-синий защитный купол, словно плотная прорезиненная ткань, шатром накрывающий все за забором. Снаружи разглядеть что-либо было просто нереально.
Рядом с покосившейся калиткой виднелась белая табличка с черными цифрами 716. Судя по адресу, отлично запомнившемуся еще в больнице, это действительно мой дом.
Пора идти внутрь.
Повернув голову, вопросительно глянула на Савелия Андреевича. Усталый мужчина, прислонившись к капоту, хмуро смотрел себе под ноги.
Благодарность теплом затопила душу. У дяди, вне сомнений, и вчера, и сегодня не только физически, но и эмоционально тяжелые дни. Однако он ни разу не выказал раздражения.