Результаты какие-то бредовые. С такой плотностью и скоростью эфир просто не способен циркулировать в теле, глухо произнесла та, не отводя взора от листов. Девушка сказала, к какому принадлежит роду?
Нет, качнул головой Евгений Петрович. И родственники пока не объявлялись.
Покажи, попросил спутник Тамары Валерьевны. Взяв протянутые документы, вгляделся в них. Да уж, пробормотал задумчиво. Может, она отпрыск древних высокородных? сделав предположение, тотчас неодобрительно поморщился.
Даже у них такого не бывает. Лучше нас же знаешь, опередив реаниматолога, тихо ответила Тамара Валерьевна. Имперский род? она остро глянула на мужчину. Заметив на его лице скепсис, с досадой поджала губы и тут же сама ответила: Маловероятно, задумчиво помолчав, поинтересовалась у Евгения Петровича: Что пациентка рассказывает о себе?
Ничего, отозвался реаниматолог. У нее нарушена долгосрочная память, но своеобразно не помнит только то, что связано с ее личностью. Понимаю, ваш супруг не психиатр и даже не нейрофизиолог, но он очень уважаемый нейрохирург, Евгений Петрович помялся и тихо признался: В общем, до вашего решения, как главврача, приглашать штатных специалистов я не рискнул. Медсестер отпустил. Мало ли, что у нас тут за особа, он покосился на окно в палату.
Кивнув, Тамара Валерьевна вопросительно глянула на мужа.
Пойдем посмотрим, деловито сообщил тот и направился к выходу.
Прикрыв на миг глаза, я почувствовала, как в груди быстро-быстро бьется сердце. Сама по себе вылечилась. Способна слышать сквозь стены
Что я вообще такое?!
Так, стоп! Не паниковать!
Изобразив на лице вежливое выражение, посмотрела на приближающегося нейрохирурга.
Здравствуйте, здравствуйте! добродушно пророкотал тот.
Не дойдя до кровати буквально пару метров, он неожиданно замер. Его улыбка медленно сползла, уступив место неверию, граничащему с изумлением.
Не понимая, что произошло, я вопросительно глядела на мужчину. Из-за его широкой спины, перекрывающей обзор, послышался голос Тамары Валерьевны:
Доброе утро, обогнув супруга, она хмуро глянула на него, а после перевела взор на меня. И ошарашенно прошептала: Яра?
Пожав плечами, хрипло ответила:
Я не помню своего имени.
В глазах женщины появились неподдельное сочувствие и жалость. Присев на краешек кровати, она внезапно взяла меня за руку и шепнула:
Все будет хорошо.
Савелий Андреевич тем временем обернулся и севшим голосом поинтересовался у стоящего в дверном проеме реаниматолога:
Откуда ее привезли?
Минуту, отозвался Евгений Петрович и куда-то отошел. Через несколько мгновений вернувшись, доложил: Пожар произошел в доме 716, улица Российская.
Лицо Савелия Андреевича моментально превратилось в каменную маску. Поиграв желваками на скулах, он вновь задал вопрос:
Еще пострадавшие есть?
Да, Евгений Петрович кивнул. Явно находясь в замешательстве, глянул на меня, а затем вопросительно посмотрел на нейрохирурга. Тот моментально нахмурился.
Расскажите, пожалуйста, при мне, негромко, но твердо попросила я.
Говорите, через пару долгих мгновений разрешил Савелий Андреевич.
Реаниматолог бесшумно подошел к нам. Кашлянув, сообщил:
Еще один пострадавший мужчина. Доставлен в наш морг. Личность пока не установлена. Я попросил патологоанатомов, думал пригодится, он неожиданно замолчал. Потом достал из кармана мобильный и показал дисплей нейрохирургу.
Я знаю, кто он, холодно сказал тот. Помолчал, перевел взгляд на меня. Его голос потеплел. Меня зовут Савелий Андреевич Игнатьев, рядом с тобой моя супруга, Тамара Валерьевна Игнатьевна. Тебе семнадцать лет, зовут Ярослава Владимировна Игнатьева. Ты простолюдинка и дочь моего родного брата Владимира Андреевича Игнатьева. Вы жили вдвоем в том доме, где произошел пожар. А с сегодняшнего дня ты будешь жить в нашей семье, уверенно произнес, непрерывно отслеживая мою реакцию.
А я, просто сидела и молчала. На лицах мужчины и женщины видела неподдельную тревогу и беспокойство. Однако родственных чувств к этим людям, как и скорби о кончине того, кого назвали моим отцом, не испытывала. Совсем.
Но отчего-то каждой клеточкой тела чувствовала, что они мне не лгут. Может искренне заблуждаются? Впрочем, окончательные выводы делать пока рано.
Не видя смысла притворяться, я негромко произнесла:
Моя память будто черный провал. Ваши слова не вызвали никаких воспоминаний о прошлом. Я не помню отца, тяжко вздохнула и добавила: Мне жаль, но и вас не узнаю.
Женщина крепко сжала мою ладонь.
Яра, мы о тебе позаботимся, в ее голосе прозвучало непритворное сочувствие. Ты пока немного побудь здесь. Мы решим кое-какие организационные вопросы и поедем домой, нежная улыбка поразительно изменила лицо такой суровой прежде женщины. Как ты себя чувствуешь? Что-то беспокоит? поинтересовалась она участливо и одновременно профессионально.
Находясь под перекрестными взглядами трех врачей, я сохраняла хладнокровие. Беспокоило меня очень и очень многое. Но, естественно, об этом говорить не собиралась.
Я голодна, сообщила искренне.
Не сомневаюсь, пробормотал Евгений Петрович.
Сейчас что-нибудь придумаем, обнадежила Тамара Валерьевна.
Не спускающий с меня глаз Савелий Андреевич улыбнулся. Кивнув мне, он со значением глянул на Евгения Петровича и, не прощаясь, вместе с реаниматологом вышел из палаты.
Задержавшись, главврач осторожно дотронулась до моих волос и шепнула:
Не волнуйся, в который раз повторила: Все будет хорошо, затем быстро направилась к двери и плотно закрыла ее за собой. Но не себя ли она успокаивала?
Прислонившись к облюбованной стене, я пристально наблюдала за беседующими за стеклом медиками. И да, вновь все слышала.
что думаешь? Тамара Валерьевна смотрела на супруга.
Отклонений сейчас не вижу, уверенно ответил тот. Надо наблюдать в динамике.
Озабоченно нахмурившись, главврач помолчала, а после обратилась к реаниматологу:
Евгений Петрович, вы опытный врач, умный мужчина. Ваша работа и предусмотрительность будет оценена мною по достоинству, ее голос прозвучал многозначительно.
Данные изменю, невозмутимо кивнул реаниматолог. Спасателям не впервой ошибаться, хмыкнул. В приемном покое камеры не работают. До сих пор не починили, он лукаво глянул на невозмутимую начальницу. Медсестра к пациентке практически не подходила. В любом случае, будет держать язык за зубами, добавил уверенно.
Вот и славно, промолвила Тамара Валерьевна. Минут через сорок мы заберем Яру. Медсестру все же не подпускайте. И покормите девочку чем-нибудь.
Вопрос чем именно? пробормотал врач, провожая взглядом ночных визитеров.
Поправив на груди сползшую простыню, я с силой потерла ладонями лицо. Не покидало ощущение, что вновь обретенные дядя и тетя совершенно не расстроены гибелью близкого родственника, однако искренне готовы мне помогать.
Эх, сплошные вопросы. Причем с каждым разом серьезнее и серьезнее.
Прикрыв глаза, я прислушалась к урчанию пустого желудка. Упрямо сжала губы.Буду решать проблемы по мере их поступления. Нечего себя накручивать.
***
Несколькими часами ранее. Токио. Хризантемовый дворец
Огромная ярко-розовая луна отчетливо виднелась в темном небе. На балконе шикарного особняка стоял невысокий, щуплый мужчина. Облокотившись о резные перила, он любовался бескрайним океаном.
Мой господин, простите, что тревожу в столь неурочный час, но дело не терпит отлагательств, послышался взволнованный старческий голос.
Повернувшись, император Ичиро безэмоционально посмотрел на воодушевленного чем-то ученого.