Она прищуривается, затем смотрит на ноутбук, лежащий на полу.
И для этого потребовалось швырнуть дорогой компьютер через всю комнату? Мигуэла, ты же знаешь, у нас нет лишних денег. Я не могу позволить себе купить новый
Прости-и-и. Я широко улыбаюсь, на что она качает головой и снова принимается за вязание, переводя взгляд на экран телевизора.
Я глубоко вздыхаю, беру ноутбук и смотрю на фотографию. Сейчас она выглядит нормально. Никаких облезших лиц, выпученных глаз. Я снова нажимаю на фото, но ничего не меняется. Может, это какое приложение для спецэффектов? Или самый страшный фильтр, который я когда-либо видела? Сильно сомневаюсь в этом.
Похоже, мне придется добавить это к списку вещей, о которых нужно расспросить Сэма во время нашего завтрашнего свидания. Может быть, этот чертов сериал все-таки полезный.
В пятницу, когда прихожу домой, я направляюсь прямиком в свою комнату под предлогом головной боли. Когда абуэла зовет меня ужинать, я говорю ей через закрытую дверь, что не голодна и рано лягу спать. Не вру, просто избегаю. После того как бабушка вколола мне обезболивающее и пощупала лоб, она наконец оставляет меня в покое. Я слышу, как она моет посуду после ужина, затем устраивается в кресле, чтобы посмотреть испанские мелодрамы, которые она с таким восторгом открыла для себя, когда у нас появился «Нетфлики», как она это называет.
Как и всегда, меньше чем через час я слышу, как ее храп волнами перекрывает звук телевизора. Если я дома и ей не нужно беспокоиться о моей безопасности (ее любимое развлечение), она не выдерживает даже одной серии. Это как цифровой мелатонин. Я тихонько подхожу к окну своей спальни, затем останавливаюсь и снова прислушиваюсь. Все еще храпит. Я открываю окно, перекидываю одну ногу через подоконник и спрыгиваю на траву.
Я пробегаю между нашим домом и соседским, затем вниз по кварталу, заворачиваю за угол и вижу Сэма, ожидающего меня перед кафе, где мы и договорились встретиться. Оно, конечно, закрыто заведения Стоу сворачиваются чертовски рано, и он стоит на крыльце, прислонившись к колонне. Он еще не видит меня, поэтому я пользуюсь моментом, чтобы понаблюдать за ним за его худощавым телом, одетым во все черное, за расслабленной позой, за угловатым и совершенным лицом, смотрящим на луну, поднимающуюся над хозяйственным магазином через дорогу, за легкой улыбкой, возникшей, будто он думает о чем-то приятном.
Он замечает меня и улыбается. Сосредоточься, Мика. Ты в режиме детектива, помнишь? Но по моей коже снова пробегает электрический разряд, и я не могу удержаться, чтобы не ответить собственной широкой улыбкой. Он неторопливо спускается по ступенькам и встает прямо передо мной. Я смотрю ему в глаза.
Это была слишком долгая неделя. Даже несмотря на то что мы не прикасаемся друг к другу, клянусь, я чувствую, как звук его голоса вибрирует в моей груди.
Ты это мне говоришь? Мне нужно ходить в школу и на работу и, конечно же, кормить Челюсти.
Он наклоняет голову набок.
Челюсти?
Золотую рыбку, что ты выиграл.
Он усмехается:
Ах да. Ей подходит это имя.
Он берет меня за руку и поворачивается к одинокому автомобилю, стоящему на стоянке перед кафе.
Изящная черная машина с откидным верхом притаилась там, как кошка, готовящаяся к прыжку.
Видимо, он понимает, что я не впечатлена.
Перестарался? Она даже не моя.
Подожди, ты украл ее?
Нет!
Он кажется таким ошеломленным, что я смеюсь.
Просто шучу. Вроде. Его плечи заметно опускаются, и я испытываю облегчение, что он тоже нервничает. Взял напрокат.
Напрокат? Ты не можешь арендовать машину, пока тебе не исполнится двадцать пять. Подожди Я смотрю на него, сощурив глаза. Сколько тебе лет?
Он смеется:
Я не настолько стар. Мне девятнадцать. И мой отец вроде как владеет компанией по прокату автомобилей. Вернее, корпорацией, которой принадлежит компания. Он потирает шею и снова выглядит смущенным.
Не то чтобы богатство меня удивляет. Просто я живу в Стоу. Он переводит взгляд с меня на машину.
Тебе не понравилось.
Нет, нет, просто Я смотрю на него и слегка вздрагиваю. Ладно, ты прав.
Ауч!
Я пожимаю плечами.
Прости. У меня пунктик на ложь.
Не стоит, я уважаю это. Просто хотел впечатлить тебя. Большинство людей убили бы за такую машину. Он показывает на нее жестами, как будто мы участвуем в игровом шоу, и автомобиль главный приз в нем.
Это просто что-то вроде пожирателя бензина, разве нет?
Он смотрит на меня и наклоняет голову.
Ты другая.
Я немного раздражаюсь. Всю свою жизнь я слышу слово на букву «д».
В каком смысле другая? осторожно спрашиваю я.
Хмм Я буквально вижу, как он думает, прежде чем заговорить. Я знаю не так много людей нашего возраста, которые так считают. На девушек, которых я знаю, производят впечатление такие вещи, как быстрые автомобили, дизайнерские лейблы и черные карты.
Похоже, тебе нужно расширить свой круг общения.
Тут ты права.
Сэм открывает пассажирскую дверь, и я сажусь в машину. Он буквально подпрыгивает за рулем, как будто слишком взволнован, затем задним ходом выезжает с парковки на центральную улицу. Когда мы едем в направлении Маунтин-роуд, я уточняю:
Куда мы едем?
Кивком подбородка он указывает куда-то вперед:
Увидишь.
Я заглядываю за свое сиденье и вижу старомодную плетеную корзинку для пикника, из которой торчит запотевшая бутылка.
Пикник? Я люблю пикники! Я хлопаю в ладоши, будто мне пять лет. Впрочем, именно так я себя и чувствую.
Что ж, оттуда будет отличный вид.
Затем внезапно до меня доходит, что я в машине с парнем, с которым совсем недавно познакомилась и чья сестра заставила мою руку гореть. Да, не самая умная затея, но у меня черный пояс по тхэквондо, и, по правде говоря, я нисколько не жалею об этой встрече. Тем не менее я быстро пишу Зи, где нахожусь.
Когда мы едем по Маунтин-роуд, ветер развевает мои волосы и я закрываю глаза.
Все хорошо?
Ммм Так вот почему людям нравятся открытые машины.
У них есть свои плюсы. Он улыбается.
Обычно в это время года слишком холодно, чтобы открывать верх. Но сейчас вечер теплый, по-весеннему теплый. Несмотря на ноябрь. Если подумать, погода тоже изменилась, с тех пор как Сэм приехал сюда. Я смотрю на него. Его короткие черные волосы развеваются, а глаза остекленели от ветра. Я помню, как однажды ночью была на пляже в Пуэрто-Рико и луна отражалась от поверхности воды, как бриллиант. У него такие же глаза. Я ловлю себя на том, что теряюсь в них, и это кажется потрясающим.
Звонит его телефон он подключен к машине, так что я вижу имя «Рона» и фотографию его сестры на экране. Я сдерживаю дрожь.
Уф, бормочет он и сбрасывает звонок.
В точности мои чувства. И все же я не хочу показаться грубой.
Ты мог бы ответить. Я не против. И это правда. Можно узнать многое о людях, подслушивая их телефонные разговоры.
Он качает головой:
Не, не хочу, чтобы она знала, где я.
Ладно
Он вздыхает.
С ней сложно, но я вроде как привязан к ней, понимаешь?
Нет. У меня нет ни братьев, ни сестер. Иногда я жалею об этом, но потом люди рассказывают мне страшные истории.
Да, на бумаге братья и сестры звучат лучше.
Мы продолжаем петлять по Маунтин-роуд, и я понимаю, что мы направляемся к горнолыжному курорту. Он заезжает на пустую парковку слева, горнолыжные подъемники спят внизу в ожидании зимы. Я смотрю на него:
Ты же знаешь, что курорт еще не открыт?
Он паркуется перед затемненным зданием, выходит и обходит машину. Я все еще в замешательстве и не слишком-то ему доверяю, но когда он открывает дверь и протягивает руку, я принимаю ее.
Это слишком прекрасная ночь, чтобы проводить ее в помещении. Он кивает в сторону лыжных трасс и бесшумных подъемников, забирая корзину для пикника с заднего сиденья.