Я работаю на больничном. Все заявки вовремя сдаю.
Это тебя и спасает, его голос звучит очень недовольно. Но ты помнишь же, что если вдруг накосячишь, я тебя выкину?
Киваю. Взгляда от пола не поднимаю. Прав Иван Федорович. На больничный я ухожу часто. Дочка болеет. Постоянно цепляет простуду в садике. Болезненный ребенок. Так что вот такие выволочки я терплю молча.
Мало того, что я мать-одиночка без родни, так еще и недоучка. Не вывезла я ребенка и учебу разом. Но я обязательно доучусь. Ксюшенька растет и врачи уверяют, что когда станет постарше будет меньше простывать. Из каких доходов я буду оплачивать учебу, пока не думаю. Иначе сорвусь в депрессию. Будем решать проблемы по мере их поступления.
Ты знаешь, сколько на твое место желающих найдется? продолжает кошмарить меня начальник.
Опять просто киваю. Ему нравится утверждаться в своей важности, третируя более слабого. За глаза Ивана Федоровича зовут Боровом. Потому что он невысокий, полный, с маленькими бегающими глазками и толстыми щеками.
И каждый раз, когда он меня вызывает на ковер, я сдерживаю себя, чтобы не огрызнуться. Я не могу себе позволить этого. Тогда вылечу с работы как пробка из шампанского. А мне сюда добираться удобно, дресс-кода почти нет и зарплата приемлемая. Еще большой плюс в том, что заявки я могу собирать и из дома.
А вот раз знаешь, то и работай хорошо. Только пусть хоть один клиент на тебя пожалуется! грозит мне пальцем. И уволю. Свободна!
Все, отчитал как школьницу. Киваю и ухожу. Боров любит запугивать. Уже сколько девчонок увольнялось в слезах. Строит из себя важную птицу. А мы просто оптовая фирма, которая перепродает бытовую химию и всякие мыла и шампуни.
Банно-ванное и мыльно-рыльное так любит продукцию называть Кира.
Вот и продаем это все магазинам и мелкооптовикам, всяким ипэшкам. Не о таком я когда-то мечтала. Амбиции были, стремления Но жизнь распорядилась иначе. Медленно бреду в сторону входа в офис. Там стоит кофейный автомат. Кофе делает невкусный, но сойдет.
Навстречу мне бежит Олеся с кипой бумаг.
Опять ругал? спрашивает сочувственно.
Как обычно, пожимаю плечами.
Ну хоть не уволил, неискренне улыбается и спешит дальше.
Я же подхожу к автомату и кидаю монетки. Машина жужжит и выплевывает в стаканчик мою порцию кофе. Подхватываю стаканчик и бреду в кабинет. Работать еще полдня, а настроения никакого.
Опять грозился уволить? спрашивает Кира. Наши столы стоят рядом.
Так пока мы тут пашем как лошади, подает голос Света, она на больничном сидит.
Я работаю, резко отвечаю Свете. Ты так говоришь, будто за меня заявки обрабатываешь.
Еще чего не хватало, утыкается опять в свой монитор. Но Света не будет собой, если не выпустит ядовитую стрелу: Надо было думать, прежде чем рожать. Научись предохраняться, потом уже лезь во взрослую жизнь.
Вот стерва, тихо шепчет Кира. У меня шоколадка есть. Будешь? предлагает.
Давай, благодарно ей улыбаюсь. Пару кусочков к отвратительному кофе будут кстати.
Не обращай на нее внимания, опять шепчет Кира, роясь в ящиках своего стола. Вот, держи, протягивает мне открытую шоколадку.
Спасибо, беру пару кусочков.
Светка стервоза. Любить приукрасить свою важность. А еще ей доставляет удовольствие ругань. Характер такой склочный. Вот только меня зацепить у нее не получается. Я не ведусь. Ее обидные слова жалят, но я не показываю вида.
Ей все интересно, кто отец моей дочери. И если бы она только знала Но этого я никому не скажу. Это большой секрет, который я никому не открою. Моя тайна, которую я тщательно охраняю. Я даже отчество дочке дала наобум, потому что имя у ее отца очень редкое.
Дурочка молодая была, повелась на красивый фасад, за которым была черная гниль
Так, об этом думать не стоит. Это просто бессмысленно. Есть только здесь и сейчас, нужно идти вперед, а прошлое пусть останется в прошлом.
Лучше бы кофеварку на кухню купили, Кира смотрит на стаканчик и морщит точеный носик. Так нет же, такая гадость, еще и платно.
Да ну сейчас, усмехаюсь. Только если скинуться и самим в отдел взять.
Ага, а потом будет ругань за кофе, сахар, молоко, Кира кривится сильнее. Нежизнеспособная идея.
Ну вот, сама все понимаешь, допиваю кофе и закусываю его кусочком шоколадки. Все, пора возвращаться к работе. Там уже вся почта полная. Бросаю еще один взгляд на Киру и отворачиваюсь к монитору.
Мы с ней ровесницы. Только вот она веселая, легкая, живая. Я же чувствую себя намного старше своих лет. Кира еще верит в любовь, она не обжигалась, не сгорала дотла. А потом не собирала себя по кусочкам. Она легко знакомится и часто меняет парней. Ищет того самого.
Не знаю, что ей и сказать. Мне казалось, что того самого я встретила. Лучше бы не встречала! Потому что терять очень больно. И парой ночей рыданий в подушку не обойдешься. Мне понадобилось несколько месяцев. Взяла себя в руки только потому, что врачи пригрозили выкидышем или осложнениями у ребенка. Настойчиво рекомендовали сделать аборт.
Только это и заставило меня включить мозги и взять себя в руки. Но было поздно, теперь на моей девочке сказываются последствия дурости ее матери. Прости, крошка! Мама была очень юной и очень глупой. А теперь страдаешь ты.
Но я прилагаю все усилия, чтобы это исправить. Тщательно выполняю все рекомендации врачей по питанию, прогулкам и режиму. Не знаю, насколько помогает. Но уверена, без этого было бы намного хуже.
Все, время на самокопание кончилось. Погружаюсь в работу. Что-то надо исправить, одни хотят заказать больше, другие меньше, у третьих перепутали накладные
Бывают у нас дни аврала и дни затишья. Но лучше побольше работы, потому что часть зарплаты идет процентом от заявок. И когда заявок нет, то и зарплата копейки.
Поначалу от такого темпа мне было страшно. Я не ориентировалась. Не понимала, что от меня хотят. Долго искала нужное. Но все приходит с опытом. Привыкла, выучила, изучила. Оказалось, что ничего сложного, нужны только усидчивость и внимательность.
И того, и другого у меня в избытке. А еще есть стимул. И парочка накрепко выученных уроков. Первый и самый болезненный из которых: надеяться можно только на себя.
Часы медленно отсчитывают рабочее время и ровно в шесть все дружно срываются со своих мест. Уйти на минуту раньше никто и не думает. Боров тут же узнает и будет мозги выносить.
Разбегаемся все в разные стороны. Преимущество маленьких городков в расстоянии. До садика мне всего двадцать минут на автобусе. Да и толкучки в транспорте меньше. После Москвы мне улицы казались пустыми.
Но это же и минус. Здесь каждый кого-то знает. И мое появление вызвало огромный интерес. А еще здесь сложно с медициной. Но зато я спряталась. Теперь мне кажется, что это не было таким уж умным решением. Но тогда Я искала город, где бы меня не стали искать. Подальше от столицы. Переехав сюда, принялась зализывать раны.
Рыдала днями и ночами, пока не узнала, что беременна. А когда узнала, стало еще хуже. Накатил просто жуткий страх. Боялась не справиться.
Сколько раз в день рука тянулась к телефону, чтобы написать, сообщить! Глупое сердце шептало, что, может, ребенок его вернет. А разум опускал на землю:
Скорее, отправит на аборт. Таким не нужны дети от неизвестно кого. У таких дети от породистых кобылок с родословной. Собственно, тебя на такую и променяли.
Долго обида жгла сердце каленым железом. Боже, какая я была наивная дурочка! Верила каждому его слову! Смотрела на него с обожанием. Теперь и не сомневаюсь, что сочинил бы сказочку про необходимый брак по расчету. А я бы была типа для любви. Любовница по-простому.
Уговорил бы? Наверное. Верила больше, чем себе. Со всем пылом первой настоящей любви. Чувство, которое подарило крылья, сожгло их и ввергло меня в адскую пучину боли и страданий.