Когда Шах, Игорь и верный их оруженосец Ирек вошли в зал, там уже мельтешила круговерть музыки, запахов пота, табака и секса. Игорь покрутил головой, стараясь отыскать что-нибудь поинтересней. И сразу заметил девушку
Она стояла в углу у колонны со скучающим независимым видом. Высокая, плотная, по крестьянскому крепко сбитая. Не манекенщица, или как еще говорят — не «топ-модель», длинноногая, с животом плоским как доска, с ключицами, выпиравшими наружу, а нормальная ухоженная девка. Назвать ее красавицей было бы трудно, но молодость привлекает свежестью, которая компенсирует многие недостатки.
Свет вращавшегося прожектора с равной периодичностью касался ее волос, и рыжая, умело начесанная копна, в такие мгновения вспыхивала золотым цветом.
Игорь, по-воровски нахально оглядывал зал и встретился с ней глазами. Понял, что она видит его, и улыбнулся. Заметил, как дрогнули ее губы. Тогда он решительно шагнул к ней.
— Потопчемся?
Она посмотрела на него спокойно, потом, не говоря ни слова, сделала шаг навстречу.
— Тебя как зовут? — Он посмотрел ей в глаза.
Она выдержала его взгляд без смущения.
— Алена.
Ответ был не совсем правдивым. Звали ее Алла, но это имя казалось девушке не очень романтичным, и она предпочла другое.
Алла не была недотрогой. Все правила танцевальных вечеров в дискотеке она знала прекрасно и строго их придерживалась. А правила формулировались с предельной простотой. Коли девушка не дала согласия выйти с кем-то на пятачок потоптаться — никто не мог предъявить ей претензий. А уж если она согласилась, то кочевряжиться не полагалось. Потанцуешь немного, пригласят выйти из зала — ничего не поделаешь, надо идти. Запустят руку за пазуху — это в норме, протесты не принимаются.
Впрочем и все дальнейшее, что могло произойти, Алену давно не пугало. Это раньше ханжи и лицемеры для нормальных, естественно-исторических отношений полов придумали оскорбительные определения, которые было стыдно произносить вслух. В век телевидения и всеобщей компьютеризации секс стал делом универсальным, простым и понятным. Слова «заниматься любовью» звучали из телевизионного ящика столь же невинно и совсем не пугающе, как в советские времена фраза «заниматься политическим самообразованием».
Приобщил Алену к пониманию этих истин ее первый работодатель азербайджанец Юсуф-оглы.
Однажды ночью он пришел к ее киоску с проверкой. В позднее время, когда отливал накат покупателей, продавщицы пытались спать. Юсуф-оглы строго следил за их дисциплиной, поскольку его интересовала прибыль, а не убытки.
Он подошел к киоску тихо с темной стороны улицы и немного постоял у витрины, надеясь, что продавщица его заметит. Алену к этому времени изрядно разморила усталость. Она уселась в углу ларька на коробку с баночным пивом и дремала, то и дело роняя голову на грудь.
Юсуф-оглы постучал в стекло и подал команду:
— Открывай!
Войдя в киоск, он отчитал продавщицу и пригрозил ей.
— Зачем тебя держу, сам не знаю. Надо работать, ты спишь.
Алена поняла — ей грозит увольнение. До нее уже двух девчонок Юсуф-оглы выгнал взашей за самые малые прегрешения.
Она захныкала, стала утирать слезы.
Юсф-оглы положил ей руку на плечо.
— Э, не плач. Ты девка хороший. Только дисциплину надо.
Алена благодарно уткнулась носом в его плечо. Она не догадывалась, что при некоторых обстоятельствах такого делать не следует.
Юсуф-оглы понял такое движение по-своему. Он обнял Алену двумя руками, прижал к себе. Та почувствовала неладное и попыталась вырваться из его объятий. Она извивалась, упиралась в его грудь ладонями. Но Юсуф-оглы повалил ее на пол. Падая, они задели сложенные в штабель банки с консервами и пивом. Те рассыпались, глухо гремя по полу.
— Э, кончай, — прохрипел Юсуф-оглы задыхаясь от волнения. — Зачем ты не хочеш, а?
Он просунул руки под полы ее халата. Она забила ногами, словно крутила педали велосипеда. Он рванул халат в стороны, разом оборвав с него все пуговицы.
Алена запищала, поняв что оказалась раздетой. Прозрачные трусики не шли в счет, поскольку кроме них на ней ничего не было. Бюстгальтер в жаркие дни она не носила.
Юсуф-оглы придавил ее к полу рукой, нажимая на горло.
Алена испугалась, подумав что он ее задушит.
Вторая, свободная рука Юсуфа-оглы скользнула вниз, нащупала упругую выпуклость груди, сильно сжала ее.
— Не надо, — попросила Алена тихо и вдруг перестала сопротивляться. Боль, которую он ей причинил, сдавив грудь, к ее удивлению оказалась приятной.
Она тихо охнула и ослабела, отдаваясь ему.
Юсуф-оглы черный, с колючей, небритой мордой исходил избыточной силой. От него остро воняло круто перебродившим потом и кислым запахом почти сгнивших на ногах носков. В экстазе он скрипел зубами, кусался, бормотал азербайджанские слова — то ли матерился, то ли молился, Алена не понимала.
Все искупило чувство, которое опрокинуло в ее глазах весь мир, заставило его вращаться бешено и неутомимо, сверкать искрами боли и сладости...
Игорь сразу ощутил очарование деревенской богини.
Он увел ее с дискотеки, кивнув друзьям — мол, подождите, приеду заберу вас.
Усадив Алену в машину, с места бросил «Гранд-чероки» вперед, как ракету со старта.
Они проехали в дачный поселок Лужки. Оставив машину неподалеку от двора, в месте, которое указала Алена, они прошли к дому. Стараясь не греметь ногами, поднялись на широкую веранду. Остановились у перил балюстрады.
Игорь обнял девушку за широкую гибкую талию. Сквозь тонкую ткань платья чувствовалось живое тепло пышного тела.
Дрожавшими от возбуждения пальцами он начал расстегивать мелкие пуговки на груди.
Алена не сопротивлялась. Согласившись на то, чтобы ее проводил домой незнакомый городской парень, она заранее знала, что может за этим последовать. Знала, но не могла устоять перед волнующим желанием, которое ей было известно уже давно. Ко всему она считала, что репутацию девушки, если та уходит с дискотеки домой одна, это не украшает. Уже на другой день она могла услышать за спиной осуждающее шипение подружек: «На эту корову уже никто не обращает внимания».
Пуговки платья легко поддались. Рука Игоря скользнула в разрез платья, тронула грудь.
Алена хихикнула.
— Щекотно.
Но это было так, данью моде на некоторую скромность. На самом деле ей было приятно, и она млела, испытывая приближение обжигающего тепла.
Игорь притянул ее к себе и зажал рот поцелуем. Она засопела, податливо прижалась к нему животом, ответила на поцелуй легким касанием языка, сделала легкое провоцирующее движение бедрами...
Томное облако обалдения затягивало сознание Игоря приятной греющей пеленой. Дурман окатывал тело жаркими волнами.
Предвкушение сладостного ожога заставляло его торопиться. Бессвязно бормоча непонятные слова, мусоля мокрыми теплыми губами упругое ухо Алены, Игорь быстро двигал руками, судорожно ласкал подрагивавшее от возраставшего напряжения тело.
Аленка лежала на полу, закрыв глаза. Она не ожидала такой стремительности и напора от городского черноголового мальчика, думала, что ей в какой-то момент возможно придется помочь ему преодолеть неизбежную робость, но быстрота, с которой развивались события, покорила ее, заставила раствориться в тепле сладостного ожидания.
Она откинулась назад и легла спиной на пол веранды.
Игорь тяжело дышал. Расширившимися глазами он разглядывал молодое и оттого казавшееся особо привлекательным тело. Гладкое, белое оно матово светилось в тусклом свете, который отбрасывал фонарь, скрытый деревьями.
Алена лежала закрыв глаза. Она согнула ноги в коленях и раздвинула их.
Игорь тронул ее острые упругие груди, провел ладонью по животу. Желание, будоражившее его, нарастало, но он сдерживался, давая огоньку заняться пожаром.
Алена, не открывая глаз, протянула к нему руки, положила их на его бедра, потянула к себе, и почти сразу начала раскачиваться.