Очень хорошо. А здесь, в Оукбридже, чем занимаетесь?
Да как сказать? При покойном лорде Тоутоне был смотрителем здания, а с тех пор, как имение отошло в казну, мне нашли тут местечко. Я и за привратника, и за садовника, и за конюха. Если надо, могу и в доме что поправить. Все, стало быть, на Мак-Кензи, то есть на мне, сэр.
Понятно. А где вы были в момент убийства? Стивен Шейли-Хоупс внимательно посмотрел на бывшего солдата. На лице у того отразилось замешательство.
Вас что-то смущает, капрал?
Да, сэр. Я не могу точно сказать, в каком часу произошло убийство. Но вчера я весь день находился в усадьбе.
Но ведь свидетельницы кричали?
Это же восточные женщины, сэр. Может, и кричали, но себе в кулачок, не то, что наши, те ревели бы, как олени в дни гона.
А кто обнаружил тело?
Я, сэр.
Они вас позвали?
Нет, сэр. Я услышал, что музыка внезапно стихла, и зашел в дом. Лицо бывшего солдата исказила болезненная гримаса отвращения.
А почему вы обратили на это внимание?
Прежде тишина наступала лишь глубокой ночью.
Понятно. А вы? Где вы были в это время?
Затрудняюсь ответить. Прошу вас, сэр, мы пришли.
Мак-Кензи достал из сумки на поясе ключи и отпер дверь флигеля.
Мистер Смит, насколько я понимаю, имение под охраной?
Несомненно.
Будьте любезны, проверьте все посты и самым тщательным образом расспросите, не было ли чего-либо подозрительного.
Вы полагаете, что преступник может вернуться на место преступления?
В утренней «Таймс» о смерти Алаяр-хана не писали. Удар головой о колонну, даже сильный удар, не всегда приводит к смертельному исходу. Если убийца действовал столь молниеносно, что его не успели заметить, вряд ли у него было время удостовериться в смерти. Если, как вы полагаете, действовал профессионал, то он должен убедиться в выполнении задания. И, черт побери, выясните, куда исчез переводчик! Он не мышь! Тем более не летучая мышь, прости, господи! Опросите местных бобби, может, кто из них видел чужака. Действуйте, сэр! Жду от вас результатов.
Майор Керстейн, явно не слишком обрадованный перспективой выполнять команды какого-то армейского лейтенанта, скривился, кинул недобрый взгляд на стоящего без движения Раджива и отправился выполнять приказ.
Я еще нужен, сэр? поинтересовался капрал МакКензи.
Пока нет. Впрочем, окажите любезность, опишите приметы переводчика, вы же, разумеется, видели его.
Смотритель здания шумно выдохнул и призадумался.
Роста он, пожалуй, не больше пяти с небольшим футов, телосложения худощавого. Тощий, одним словом. Лицо восточное, смуглое. Глаза раскосые. Волосы черные. Больше похож на китайца, чем на индуса или афганца. Хайлендер задумчиво пожал плечами. Ну что еще сказать? Тихий, скромный такой. Все в доме сидел, когда хозяин его к себе не звал.
В тот вечер звал?
Не могу знать! Не слышал.
Немного, вздохнул сыщик. Ладно, оставайтесь здесь, мы осмотрим комнаты беглеца.
Привратник браво вытянулся и остался стоять у входной двери.
Личные покои тихого полиглота радовали глаз изысканной восточной роскошью, тем более впечатляющей, что говорила она о тонком вкусе обитателя покоев, а не просто о типичнойдля азиатов любви к ярким цветам и обилию золота. Все в комнатах было на своем месте и радовало глаз.
Ну, что скажешь, Раджив? убедившись, что шотландец не подслушивает, со вздохом спросил сыщик.
Занятное дело.
Глубокомысленное замечание. А более конкретно?
Есть основания предполагать, что исчезнувший невесть куда полиглот родом из Бухары. Или как минимум прожил там много лет.
Почему ты так решил?
На стенах и на полу бухарские ковры. Они очень дороги, но здесь их четыре штуки.
Почему ты решил, что они именно бухарские?
В тех краях помимо Бухары ковроткачеством славятся Хива и Самарканд, но все ковры отличаются по рисунку и расцветке. Скажем, в самаркандских коврах преобладают черные, красные и синие тона, а вот такой длинный ворс и многоцветный яркий рисунок характерны для бухарских ковров. Да и вплетенные в узор оберег-тумар и рога архаров так же указывают на это.
Может быть, толмач просто любил бухарские ковры.
Может быть, и так.
Надо признать у этого малого вообще любовь к роскоши не слишком характерная для скромного переводчика, каким его представляет Керстейн.
При всем уважении, должен заметить, что сей знаток языков скромником никоим образом быть и не должен. Видишь ли, Стив, в Канджуте нет письменности. Единственный грамотный человек там секретарь могущественного Сафдар Али-хана, владыки княжества. Таким образом в ханстве борются с фальсификацией документов. Так что грамотея для дипломатической миссии, хочешь не хочешь, приходится нанимать на стороне.
Неведомого нам бухарца можно было бы назвать начальником личной канцелярии его высочества, если бы таковая у него имелась. Другим словами, он совсем не простой туземный переводчик, как это думает майор. Скорее всего, он бухарец знатного рода. Возможно, с университетским образованием. Вероятно, нам стоит внимательно ознакомиться с биографией этого человека. Но пока это невозможно, давайте осмотрим его вещи и узнаем что они могут сказать о своем владельце.
Смотрите-ка, в изголовье кровати среди шелковых подушек лежит нож. Это бухарский пчак.
Я видел такие же в Афганистане. Шейли-Хоупс взял нож и поднес его поближе к глазам. Вот, кстати, и герб эмирата.
Верно, и все же это бухарский пчак. На афганском заклепки на рукояти расположены полуконвертом, а здесь по прямой линии. Возможно, он был выкован для кого-то из свиты Нсхак-хана, как мы помним претендовавшего на трон афганского эмира.
Ты хочешь сказать, что переводчик входил в его свиту?
Очень может быть, и это работает на версию Керстейна о русском следе. Ведь Бухара сейчас под рукой, или, точнее, под пятой Российской империи. Да и восставших Россия поддерживала. Во всяком случае, в начале. Впрочем, пчак легко мог оказаться среди афганских трофеев. Дамасская сталь, чеканное серебро и черное дерево на рукояти такой нож стоит немалых денег.
Даже если и так, вряд ли Алаяр-хана убил переводчик. Уж во всяком случае, не этим оружием. Хотя, может быть, очень этого хотел. Посмотри, какое острое лезвие, Шейли-Хоупс коснулся лезвием волос на запястье. Как бритва.
На тумбочке возле кровати стоит точильный камень. Видно, переводчик не терял времени даром. Согласись, не самая обычная привычка точить нож на сон грядущий. Думаю, именно так бухарец восстанавливал душевный покой. Тебе ли не знать, как успокаивает нервы подобное занятие.
Готов согласиться. Но к чему ты клонишь? поинтересовался сыщик.
Можно предположить, что бухарец ненавидел своего шефа. Возможно, каким-то пока неведомым нам способом он смог втереться в доверие к Алаяр-хану, чтобы в удобный момент прикончить его. Скорее всего, эта ненависть личная. Судя по состоянию камня, толмач день за днем точил нож, никак не решаясь всадить его в горло принцу. Если так, вряд ли в последний момент он отложил нож в сторону и разбил голову поднаторевшему в схватках разбойничьему атаману.
Он мог впустить убийцу.
Теоретически, да. Но была ли у него такая возможность? Как он мог сноситься с заговорщиками, если постоянно сидел в поместье и выходил из этого флигеля только по приказу хана? Можно, конечно, предположить что под полом есть тайный ход, но даже если бы он тут и был, откуда о нем могли знать убийцы?
Хорошо, на эти вопросы мы пока ответить не можем. Также мы не знаем, куда подевался переводчик после смерти Алаяра, подытожил частный детектив.
Верно. Но вам ли не знать, мой лейтенант, что стража всегда уделяет больше внимания тем, кто проникает в крепость, а не выходит из нее. Полагаю, бедолага скоро отыщется. Тем более, что на каминной полке лежит бумажник тисненой кожи. Надо полагать, это его бумажник.