Нас вывезли в какие-то подмосковные поля и разместили в неотапливаемые бараки. Не помню, почему так вышло, то ли это было нормально, то ли мы сами перемешались, но в комнате у нас были и мальчики, и девочки. Вот тут-то мы и познакомились с Вовкой. Молодой человек с длинной кудрявой шевелюрой и постоянной улыбкой до ушей, Вовка в любую погоду ходил в футболке и с рюкзаком за спиной. Спал Вовка только на полу, а после нашего знакомства переместился под мою кровать. Самым ярким воспоминанием о нашем общении с Вовкой остался один момент. Поле, дождь, грязные кучи земли и картошки, чумазые и уставшие, но почему-то счастливые мы. Вовка поднял меня на плечи, то есть я лежу горизонтально на его плечах, а он покачивает меня из стороны в сторону. Я отлично помню чувство абсолютного спокойствия и блаженства, как будто все вокруг замедлилось и остановилось. Только поле, дождь, и мы качаемся.
С Вовкой же на картошке я впервые села на лошадь. Ребята договорились с местными и нам дали покататься. Поздно вечером, тайком от старших, мы отправились на местную конюшню. Там нам выдали лошадей, на которых мы забрались прямо с кучи дров. Моя красавица была без седла и уздечки. Хозяин просто шлепнул ее по спине, и мы понеслись по полю Не представляю, каким чудом я осталась «в седле» без седла, но это было незабываемо. Никогда после в моей жизни мне больше не удалось пролететь вот так свободно по полю на лошади.
Мы с Вовкой просто дружили. Курсе на третьем Вовка женился, и у него появился первый ребенок. Мы и сейчас дружим, а то, что он был влюблен в меня, я узнала много позже и случайно.
Общежитие в главном здании МГУ до сих пор вспоминаю с особым теплом. Можно было месяцами не выходить на улицу. В одном здании и учебные аудитории и общежитие, и библиотеки, и спортзалы, и бассейн, и кинотеатр, и магазины и столовые с ресторанами. Учебные аудитории в главном здании МГУ располагаются в центральной части высотного здания. А боковые ответвления с башнями занимают общежития. Двадцать два этажа жилых комнат с открытой крышей на двадцатом этаже. Гулять и загорать мы выходили на крышу чуть ли не прямо из окна комнаты. Что я имею в виду? На крышу вела дверь, и любой желающий мог попасть на нее беспрепятственно.
Люблю это время в моей жизни. Иногда хочется вернуться туда, еще раз поучиться. Когда думаю о том времени, вспоминаются друзья, долгие прогулки по Москве, Дом художника, который мы почему-то очень любили. Вспоминаются аудитории с запахом дерева и сукна, навевающие ощущение монументальности, библиотеки со старинными светильниками, «профессорская столовая» с ароматными булочками и вкуснющим компотом. Еще крымские практики, горы и карьеры, купание голышом в море и первые серьезные отношения. Как много всего возникает в памяти! Самое начало взрослой жизни, которая так скоро кардинально изменится.
А еще я возвращаюсь туда мыслями, потому что остается чувство недопрожитости. Мне не хватило вот того времени беззаботности и свободы, когда можно все пробовать и не бояться ошибиться. Я не догуляла по красивым улицам, не дотанцевала, не довлюблялась, не доходила в кафешки и клубы, не допутешествовала. Не нажилась той жизнью, когда еще больше замечаешь хорошего и быстро забываешь грустное.
Храмы вокруг я начала замечать только на последнем курсе. Путь мой к Богу начался с секты. Одна моя сокурсница пару лет активно звала меня на собрания корейских христиан. Я сопротивлялась, но в какой-то момент, не помню почему, решила попробовать и пошла. Там оказались все такие добрые и гостеприимные, что я осталась. В тот же момент у меня появилось Евангелие. Не поверите, но на тот момент я не понимала, где продаются духовные книги, свечи и крестики. И мне пришлось изрядно поискать, где же в Москве находятся лавки с церковной утварью. Возможно, именно с посещением такой лавки у меня и поселились сомнения в корейских ребятах. В книжной церковной лавке очень чувствуется благодать, она витает в воздухе с запахом воска, ладана и свеженапечатанных книг, чего на собраниях корейских христиан я не видела и не ощущала.
Таким образом, продолжалось мое общение с корейской общиной недолго. Я никак не могла понять, где же эти собрания соединяются с храмами? Где совершают Крещение? А когда я увидела свадьбу в исполнении священника парня в костюме с галстуком, то сомнения прочно поселились в моей голове.
Ответы на многие вопросы я получила после очередной поездки домой. Мы с ребятами из театральной студии были в гостях у нашего режиссера, и он с упоением делился с нами прочитанным в маленькой книжице. Я даже запомнила ее название: «Праведные и грешные. Непридуманные истории», Зоберн В.М. Книга состоит из рассказов, основанных на реальных историях. Истории эти довольно увлекательно повествуют о религиозной жизни дореволюционной России. Я слушала, и у меня живо складывалась картинка, мое внутреннее ощущение соединялось именно с этими образами праведников и «грешников» из книжки.
Дело в том, что в сознании была четкая связка, что Бог как-то связан с храмом, батюшками и службами. А в корейских собраниях всего этого не было, и меня не покидало чувство какой-то подделки. Да, после этой книжицы все встало на свои места.
По возвращении в Москву я пошла в ближайший храм и приняла Крещение. Случайным образом это случилось в Праздник Вознесения Господня, как я потом узнала. И, конечно, в корейской общине меня больше не видели.
Дальше я накупила кучу книг и начала читать. Вскоре узнала, что одна из девочек моего курса работает в детском приюте. Тут же я выяснила адрес и отправилась проситься помогать в приюте. Там мне объяснили, что работать в приюте можно только по благословению их духовника о. Аркадия, настоятеля храма при Первой Градской больнице и училище сестер милосердия. Что же? Отправляюсь туда и получаю это благословение. Вот сейчас задумалась, а почему я не пошла учиться в это училище сестер милосердия, например? Почему пошла именно в приют и потом в монастырь? Я сама для себя делаю вывод, что все-таки выбор мой был не спонтанным, не фанатично-эмоциональным, а продуманным. Я, вероятно, хорошо понимала, что хочу не просто благочестивой жизни в миру, а уединенной, за монастырской оградой.
Я никогда не была серой мышью. Да, серьезная и молчаливая, но не замкнутая и нелюдимая, какими представляют девушек, уходящих в монастырь. До монастыря я побывала уже в трех серьезных отношениях с мужчинами и не нашла «своего». Что так повлияло на мое решение вот так отважно и бесповоротно поменять свою жизнь? Многие девушки моего возраста в то время начинали бывать в храме и читать книги, у многих перед глазами были примеры благочестивых родственников и знакомых, но далеко не у всех возникало желание посвятить себя монашеской жизни. Говорю об этом, потому что существует очень стойкое убеждение, что в монастырь идут от несчастной любви или ее отсутствия. Так что мои отношения с мужским полом не повлияли на выбор пути.
Глава 3. Решающий год, благословение в монастырь
Проходит год, за который очень многое поменялось. 1995 год, Москва, закончена учеба на геофаке МГУ, красный диплом получен, документы в аспирантуру поданы на всякий случай. При этом я живу в общежитии при храме, работаю воспитателем в детском православном приюте, подала документы на очное отделение в Свято-Тихоновский богословский институт. Сейчас он называется немного иначе и включает в себя отделение, где готовят священнослужителей и отделение с многочисленными факультетами духовной направленности: историко-филологический факультет, факультет церковных художеств, факультет церковного пения и другие. Я для себя выбрала историко-филологический. Помню, мне просто хотелось двигаться в сторону духовности и Церкви, но я пока не очень понимала как.