Яблоню любили. Во времена засухи ее старались поливать, когда ложился первый снег старались прикрыть выступающие корни сеном. Взрослые любили яблоню за отменный сидр, который получался из ее яблок, а детям хватало яблок и толстых низких веток. Для малышни и подростков яблоня стало своеобразным местом сбора.
Смотрите! Смотрите! мальчишка вскочил на ветку повыше и, держась одной рукой за ствол, указал куда-то в сторону реки.
Ребятня на ветке оглянулась в указанную сторону, откуда шел Мак.
Он неделю не приходил в село, пробубнил один из ребят.
Он на рыбацком пятаке жил последнюю неделю. Мне папа сказал
А моя мама говорит, что он ни с кем не разговаривал.
Брехня! Он у Рума нож выковал и после этого ушел к рыбакам на неделю. Там с утра до ночи рыбу ловил. Наши только приходили забирать улов.
Ха! Ничегошеньки вы не знаете! громко заявила девчонка с длинной русой косой. Когда он нож себе выковал, мы его на озере лесном видели!
И что?
А ничего! Он знаете, что делал? Девчонка обвела всех взглядом и выдержала театральную паузу. Он тем ножом язык себе отрезал!
Врешь!
А вот и не вру! Я сама видела как он ножом себе во рту резал и кровью харкал! Лук! Скажи, ведь так и было!
Мальчишка, явно старше 12-ти лет, хмуро глянул на русую девчонку и нехотя произнес:
Тебе батя сказал не болтай!
А я чего? тут же нахмурилась девчонка. Я же ничего и не сказала
Пока среди ребятни поднялся шум и разгорелся спор, Мак прошел через всю деревню и подошел к дому старосты. Там он постучал в дверь. Спустя минуту на пороге появился седой, слегка сгорбленный мужчина.
Явился, пропажа, закряхтел он. Ну и где тебя носило?
Здравствуйте, Диглус, четко и ровно произнес парень. Я рыбу ловил.
Мужчина вскинул брови, услышав четкую речь от парня, и по-новому на него взглянул.
Рыбу, говоришь? А у нас слух ходил, что ты себе язык отрезал.
Не отрезал, а немного подправил. Мак открыл рот и приподнял язык к небу, показывая рану под языком. Язык до нёба не доставал, уздечку подрезал.
Язык до неба не доставал, кивнул староста и кинул взгляд на деревянные ножны и рукоятку ножа за поясом парня. А чего к рыбакам ушел?
Молчал много, поначалу языком ворочать было больно.
Ворочать больно повторил староста и кивнул, не спуская взгляда с Мака. Ну а ко мне с чем пришел? У меня работы пока нет.
Слышал, вы читать умеете.
Читать? староста глубоко вздохнул и подтвердил. Грамоте обучен.
Научите меня читать, прямо попросил Мак.
Мужчина еще раз окинул широкие плечи и мускулистые руки парня, взглянул в глаза и дернул щекой.
Пойдем в дом, указал рукой он в сторону приоткрытой двери.
В доме оказалось просторно и в то же время немного пусто. Все кровати и лежаки были расположены за печкой. Посередине комнаты стоял большой стол и пара лавок. За нее и уселся староста.
Садись, в ногах правды нет, кивнул Диглус Маку.
Парень послушно уселся напротив старосты, а тот начал рассказывать, но совсем не о том, о чем он ожидал.
Раз в три года мы налог платим в город. Налог тот по закону идет либо треть урожая за три года, либо пушниной, либо монетой. Если совсем тяжко бывает, люд обученный на торг везут. У нас два года урожая не было толком, едва концы с концами сводили, сам помнишь, как по весне крапиву молодую ели. Мак кивнул, ему было тяжелее остальных. В семью его так никто и не взял. Приходилось в прямом смысле выживать. Монеты, что на налог откладывали, мы на торжище потратили, даже духа горна на торг отнесли, чтобы поля засеять. А теперь у нас с налогом беда. Охотников у нас отродясь не водилось, так что с пушниной нам никак. Денег нет, и продавать толком нечего, а урожай хоть и хороший будет, но самим тоже что-то есть надо. Вот и думаем мы вместе, чем же нам налог платить.
Мак сидел, склонив голову, рассматривая свои огромные кулаки. Когда староста озвучил про оплату налога, парень поднял взгляд на мужчину и указал пальцем себе на грудь.
Да, парень ты справный. И снасти рыболовные плетешь, и топором работать не дурак, и в кузнечном деле малость понимаешь. Вон нож же себе сам выправил? Диглус вздохнул и потер столешницу ладонью. Но ты пришлый. Мы тебя у дороги еле живого в канаве подобрали. Ты не наша кровь, потому и греха за продажу на нас вроде и не будет.
Мак хмыкнул, но ничего не сказал.
Ты не подумай, мы тебя не на галеры какие продавать будем. Я тебя и читать, и писать выучу, счету научу, а уж грамотные всегда на теплом месте сидят, это точно, старик говорил успокаивающе, словно и не рабство ему предлагал. Ты пойми, у нас по-другому налог отплатить не получится, а так и нам поможешь, и себе место теплое найдешь. А там, чем демоны не шутят? Может, и свободу, да судьбу найдешь
Демоны шутят, усмехнулся Мак.
Ну? Что скажешь?
Парень улыбнулся иронии судьбы и кивнул.
Будь по твоему.
Вот и ладушки! Вот и хорошо! теперь уже заулыбался староста. А мы уж и не знали, как к тебе подступиться, как быть
Мужчина поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Из него он извлек большую книгу в кожаном переплете. Мак отметил, что в сундуке виднелись еще несколько корешков книг.
Ну! Это книга непростая, ею грамоте учат. Немалой кровью в свое время досталась! Смотри и запоминай! Диглус перевернул первую большую страницу и принялся тыкать в странные закорючки. Этот знак Ульта, этот фагос
* * *
Спустя пару месяцев в том же доме сидел Мак. Он читал большую книгу с мятыми страницами, а за ним с удивленными лицами наблюдали несколько мужчин.
третьего числа восьмого месяца прибыли в порт Партаг. В карантине держали восемь дней, товар не принимали, на берег не пускали. Мак без запинок читал последнюю книгу, которая нашлась у старосты. Тех было немного, всего пять, но это была хоть немного интересная. Эта книга оказалась корабельным журналом. Записывал ее капитан и, по всей видимости, он был очень скрупулезен. Эфрон, купленный у островных торгашей, пытались выкупить сразу, весь. Отказал, и слава единому! В городе продал почти вдвое дороже
Парень водил пальцами по строчкам с кривым почерком и читал вслух, а тем временем за этим же столом застыли несколько мужиков.
Не в упрек тебе, старшой, но наш дурачок деревенский за два месяца лучше тебя читать стал, усмехнулся один из мужиков.
Староста на это только дернул щекой, а другой мужик со вздохом добавил:
Вот тебе и дурачок!
Мак, остановись, громко произнес Диглус.
Парень поднял голову от книги и посмотрел на наблюдающих за ним мужиков.
Мы думали, ты до зимы буквы учить будешь, произнес один из мужиков.
Но если так вышло оно даже к лучшему, староста обвел мужиков взглядом. Тогда на торжище собираться надо.
У кузнеца с металла барахла набралось
Сидр поспел
Ну, значит, не с пустыми руками на торжище поедем, кивнул староста. На неделе сбор учиним
* * *
На пересечении шести полей, засеянных злаками, стояла пара десятков домов. Деревня утопала в липовом цвету. По всей округе разносился сладкий аромат. Все это дополнял ясный солнечный день. Между двух полей извилистой змеей тек ручей, слепя всех бликами солнца. С другой стороны тянулась утоптанная колея, по которой не спеша ползла телега. В телеге сидели шестеро мужиков, а на сене лежали несколько топоров.
Деревня же кипела жизнью. Женщины шли от ручья с коромыслами, рядом шла пара подростков с ведрами, тянулись мужики с огромными корзинами к лесу, у большого плоского камня женщины били палками снопы мокрой крапивы.
Только у огромной яблони старая скрюченная старуха сидела на лавке и занимала совсем малышей, не больше пяти лет отроду, своими байками. Она говорила тихо, с придыханием, не забывая нагонять страх или удивление.
Те волшебники самые сильные во всем мире! Говорят, однажды такой волшебник повернул реку вспять, а когда очень сильно разозлился, поменял местами небо и землю, шептала старуха, страшно пуча глаза ватаге ребятни, которые расселись вокруг. И так они стары, что помнят сотворение мира, а некоторые говорят, что и небо, и землю создали они.