Грёзы об исповеди Фернандо Пессоа - Флорансио Жан-Поль

Жан-Поль Флорансио

Грёзы об исповеди Фернандо Пессоа

Марина,

В этих строках кроется часть моей души,

Дарю тебе её с любовью.

"É talvez o último dia da minha vida.

Saudei o Sol, levantando a mão direita,

Mas não o saudei, dizendo-lhe adeus,

Fiz sinal de gostar de o ver antes : mais nada."

Poèmes désassemblés

Fernando Pessoa (1888-1935)

« Возможно, это последний день моей жизни.

Я поприветствовал солнце, поднимая правую руку,

Но я не поприветствовал, говоря ему прощай,

Нет, скорее посылая ему знак, что я счастлив его видеть: вот и всё. »

Разрозненные поэмы

Фернандо Пессоа (1888-1935)

Предисловие

Моё первое знакомство с творчеством Фернандо Пессоа произошело во время поездки в Лиссабон, в город, который сформировал и питал его творческий гений. Лиссабон, с его мощёными улицами, фасадами в азулежу, цветущими деревьями жакаранды, жёлтым трамваем, взбирающимся и спускающимся с его холмов,  это город, дышащий историей и поэзией. Прогуливаясь по улочкам района Чиадо, вдоль реки Тежу в качестве свидетеля, я встретил взгляд Пессоа, застывшего в бронзе его статуи на террасе кафе «A Brasileira». Книга в руке, отсутствующий взгляд, устремлённый к горизонту, он, казалось, приглашал прохожих поделиться мгновением его творческого одиночества.

Произведения Пессоа были мне тогда неизвестны, но странная статуя пробудила моё любопытство. По возвращении во Францию, заинтригованный, я купил "Книгу непокоя", не подозревая тогда, что это произведение полностью перевернет моё мировоззрение и взгляд на литературу. Через страницы этой книги раскрывается душа, полная боли и гениальности, гиперчувствительность, которая с невероятной ясностью исследует бездны существования. Бернардо Суарес, псевдоним, под которым Пессоа написал эту книгу, стал моим спутником в одиночестве, его размышления и наблюдения стали моей настольной книгой. Чтение этого произведения оказалось потрясающим и волнующим. Слова, фразы, образы, которые он создавал, были точными и пронзительно красивыми. Я не просто читал книгу, я погружался в сложную и измученную душу человека.

Фигура Пессоа, этого поэта со множеством лиц, этого человека, который разделялся на бесчисленное количество персонажей, которых он называл своими гетеронимами, начала одержимо преследовать меня. Каждая страница "Книги непокоя" отзывалась во мне, не просто как книга, но как глубокое и личное исповедание. Эта книга быстро стала той книгой, которую я всегда держу под рукой, к которой я возвращаюсь, перечитываю иногда несколько страниц перед сном, в надежде, что их прочтение повлияет на мои сны.

Читать Пессоа значит вступить в общение с душой невероятной глубины, это значит позволить унести себя яркой меланхолии, которая освещает тёмные уголки существования. Каждое предложение, каждое слово приглашение к размышлению, зеркало, направленное на наши собственные тревоги и радости. Эта первая встреча с Пессоа была для меня литературным шоком, одним из тех редких моментов, когда красота и истина произведения проникают прямо в сердце, вызывая сомнения в наших убеждениях и уверенностях.

Поэтому я решил углубиться в изучение этого поэта, погрузиться в его бурный и сложный мир. Я прочитал его стихи, прозу, изучил его гетеронимы, эти литературные альтер-эго с такими разными, но так тесно связанными с самим Пессоа личностями. Я вернулся в Лиссабон, посетил его дом в Кампу-де- Оурике, прогулялся по улицам квартала Байша, которые он так любил, я пытался, насколько это было возможно, пройти его шагами, увидеть мир его глазами.

Пессоа незаметно вошел в мою повседневную жизнь. Его слова сопровождали меня, утешали, беспокоили и, прежде всего, заставляли меня думать и задавать вопросы. Его интроспективное письмо, то меланхоличное, то лирическое, иногда даже жестоко-ясное, волновало меня, беспокоило, преобразовывало. Пессоа и я, мы стали, в некотором роде, товарищами непокоя.

Так родилась идея этой книги. Возможно, это безумная идея, но также и необходимость для меня. Желание поделиться этой встречей, рассказать о человеке, который скрывается за писателем, дать услышать его особенный голос. Путешествие не только в сердце творчества Пессоа, но и в сердце человека, с его сомнениями, страхами, надеждами и мечтами. Это история встречи, встречи читателя с писателем, но это также история дружбы, дружбы, которая связывает Пессоа со своими читателями через время и пространство. Это, наконец, история поиска, поиска истины о человеке и его творчестве.

Написание этой книги было для меня увлекательным опытом, погружением в его мир в поисках этого неуловимого человека, его фрагментированного "я", этого гениального писателя. Это поиски, которые вели меня в неожиданные уголки человеческой души, которые позволили мне открыть для себя неожиданные аспекты моей собственной личности.

И кто знает, возможно, эта книга станет для вас тем, чем "Книга непокоя" стала для меня: гидом, другом, источником удивления и размышлений. Встречей с Пессоа.

Явление

В глубинах ночи 2016 года, когда реальность и воображение казались сливающимися воедино, я пережил исключительный по интенсивности опыт. Это было в Лиссабоне, была обычная ночь, как многие другие, где царили тишина и темнота. Только серебристый свет луны пробивался сквозь жалюзи моего номера в отеле, бросая на пол меняющуюся картину света и тени.

Я уснул с необычным ощущением, каким-то туманным предчувствием. Волнующий всплеск энергии обволакивал меня аурой неспокойствия. Мой разум был насторожен, как будто ожидал чего-то, не зная чего именно.

Затем в тиши появилось чувство присутствия. Оно проявилось медленно, незаметно, как утренняя роса оседает на листьях деревьев. Это было неуловимое присутствие, едва заметное, но неоспоримое. Оно в конечном итоге обрело форму, воплотилось в знакомой фигуре: это был Фернандо Пессоа, португальский писатель, чьи произведения так глубоко отпечатались в моем сознании.

Там, в полумраке моей комнате, появление Пессоа было почти осязаемым. Его фигура, хоть эфемерна и ускользающа, была поразительно реальна. У него было грустное выражение лица, взгляд, обращенный внутрь себя, который не оставлял сомнений в глубине его внутреннего одиночества.

Его голос прервал тишину, это был мягкий и меланхоличный голос, почти гипнотическое напевание, казавшееся пришедшим из другого мира. Каждое слово, каждое предложение, каждое признание были наполнены поразительной эмоциональной интенсивностью. Он говорил о своей жизни, об одиночестве, о смерти. Он говорил о своей кончине с непринужденным смирением, ясным признанием неизбежности своего исчезновения.

В его голосе не было ни страха, ни сожаления. Напротив, он, казалось, принимал эту реальность с определенным спокойствием, принятием, окрашенным грустью. Каждое слово открывало немного больше его души, немного больше его внутренней истины. Это было уникальной и ценной привилегией быть вместилещем, сосудом, для его исповедей.

А затем, так же внезапно, как он появился, Пессоа исчез. Его образ медленно стерся, растворился в темноте, оставив за собой огромную пустоту. Комната снова стала тихой, как будто само время остановилось, чтобы отдать дань уважения ушедшему писателю.

Но отпечаток его присутствия был всё ещё здесь, врезанный в воздух, вписанный в пространство, которое объединило нас. Его произнесенные слова всё ещё звучали во мне, как упорное эхо, как бесконечная мелодия. Тогда я понял предстоящую мне миссию: передать эти исповеди, придать осязаемую форму этим ускользающим словам.