Тогда где моя начала я обреченным голосом.
Что?
волшебная палочка?
Я умру! Погибну! Меня убьют! О, господибожемой!
Соперница растерянно заморгала:
Какая еще волшебная палочка?
Из бузины. С волосом тролля в сердцевине.
А-а-а-а-а! Что делать?! Я не хочу умирать! Тем более это будет уже второй раз. Скорее вытащите меня из этого кошмарного сна!
Несмотря на вопль паники в голове, внешне я оставалась спокойной оцепенела от ужаса.
Алони, признайся, сколько бутылок гномьей настойки ты выпила накануне?
Колючий ком застрял в горле. Не в силах вымолвить ни слова, я покачала головой.
Ладно, прищурилась моя соперница. Так и быть. Раз уж ты сегодня не в форме, скажу, какое заклинание будет первым. Я направлю в тебя Огненную вуаль. Ступай, готовься.
И меня настойчиво, придав ускорение, подтолкнули в спину.
Бежать! Надо бежать! Что бы там ни твердили про позор, для женщины не стыдно проявить трусость. А даже если в этом мире и стыдно, выбора нет. Какой бы чистой, незапятнанной ни была репутация, в могиле от нее мало толку.
Я жить хочу! А Огненная вуаль это что-то опасное, даже смертельное. Что-то явно из огня, судя по названию.
Страх сгореть заживо был таким сильным, что под крики толпы я принялась затравленно озираться по сторонам в поисках выхода.
Дверь! Взгляд зацепился за деревянные створки, окованные железом, но только я приготовилась рвануть к ним со всех ног, как вдруг за спиной раздалось угрожающее шипение. Трещало пламя.
Обернувшись, я с ужасом увидела летящую в мою сторону огненную сеть.
Время словно замедлилось. Каждый удар сердца в груди был тяжелым и оглушительным. В воздухе, собираясь меня накрыть, развевалось кружевное полотно пламени.
Убежать я не успевала.
Глава 4
Мужчины-дроу не должны ревновать. Они не имеют права испытывать собственнические чувства.
Но Легрин испытывал. Он ревновал. Просто бесился, когда представлял Алони в объятиях слизняка Исилена.
Этот рохля ее недостоин!
Да хватит уже сохнуть по белой принцессе, устало вздохнул Нарамиль, наблюдая за раздраженным приятелем. Ты влюблен не в живую девушку, а в выдуманный образ. Переключись на кого-нибудь другого.
Легрин только огрызнулся в ответ. Местные эльфийки слишком напоминали его мать женщину, которая в наказание оставляла его, пятилетнего, под палящим солнцем.
Ни для кого не секрет, что под прямыми солнечными лучами серая кожа дроу покрывалась ожогами, на открытых участках тела вздувались волдыри, глаза слепли. Никогда никогда! темные эльфы не выходили днем из пещер, не покидали защитный магический купол, накрывающий наземную часть Лунновиля.
Но его мать Эта злая и жестокая женщина хватала его, маленького мальчика, за руку, за тонкое детское запястье и тащила наружу, в открытое поле. Там, посреди поля, клонилось ветвями к земле одинокое раскидистое дерево. Вяз, а может быть, дуб.
Солнце на чистом голубом небе палило нещадно, жгло листья, но под пышной кроной дерева колыхалась спасительная тень. В этой тени мать оставляла Легрины до вечера. Снимала с него защитную накидку с капюшоном и бросала ребенка одного на узком клочке безопасного пространства. А он, испуганный до такой степени, что даже не мог заплакать, жался спиной к шершавому древесному стволу.
Ветер играл с ветвями одинокого дуба или вяза, и тень на земле трепетала. Она перемещалась в течение дня, следуя за движением солнца, и Легрин перемещался вместе с ней, до ужаса боясь лишиться своего убежища.
Сейчас, обращаясь к прошлому, он не мог вспомнить, за какие такие шалости столь жестоко наказывала его мать. За разбросанные игрушки? За обычные детские истерики? Просто потому, что ей нравилось над ним издеваться?
Он не помнил. Зато, закрывая глаза, как наяву, видел кружевные края тени у своих ног, а за этими краями выжженную солнцем траву. Сухую, желтую, безжизненную.
И в пятилетнем возрасте Легрин знал, что стоит высунуться наружу, выйти из тени и его ждет мучительная смерть.
Как же он ненавидел солнце! Как же он его боялся! Это был панический, безотчетный страх, заставляющий столбенеть и покрываться ледяным потом.
Даже сейчас, сильный, взрослый, Легрин не покидал купол над Лунновилем днем. Защитный доспех не помогал в борьбе с его навязчивым страхом перед ярким, обжигающим диском в небе.
Возможно, Нарамиль прав: Легрин влюбился в Алони из-за ее внешности, влюбился в ее голубые глаза, белые волосы и светлую кожу, в ее непохожесть на темных эльфиек. Потому что темные эльфийки будили в Легрине такую же жгучую неприязнь, как губительное, опасное солнце. Во всех них он подсознательно видел свою мать.
Где они? В зале сражений? спросил он у Айнана, замершего в дверях.
Зачем тебе знать? Ты же не пойдешь
Пойду.
Сжав кулаки, он решительно направился к выходу.
С ума сошел?! хором закричали приятели. Что ты там забыл?
Легрин и сам не знал, однако его переполняла злость такая дикая, что оставаться на месте было пыткой.
Разве теперь получится думать о чем-то другом? Разве удастся найти себе занятие, когда все мысли в зале сражений рядом с Алони и ее соперницей?
Если белая принцесса проиграет в дуэли, Исилен достанется ее старшей сестре. Тогда у Легрина снова появится шанс.
О милостивая Лайдан, пусть Алони сегодня потерпит поражение.
Он шел по длинному коридору вдоль ряда мерцающих на стене факелов, и рахновы сережки оттягивали его соски. Эти проклятые кольца ужасно раздражали, их хотелось скорее снять, но чего только ни сделаешь, чтобы произвести на любимую впечатление.
Приоткрыв дверь, Легрин юркой ящеркой скользнул в зал сражений и едва не оглох от криков возбужденной толпы. Под стрельчатым сводом принцесса о чем-то шепталась со старшей сестрой, а дальше в тени колонны в традиционной позе трофея дожидался сражения его соперник Исилен.
При виде него дроу стиснул зубы и почувствовал, как магия собирается на кончиках пальцев. Запретная сила, которую с трудом удавалось обуздать, особенно, если хозяина дара переполняли эмоции.
А сейчас эмоции хлестали через край. Злость. Ревность. Обида. Отчаянное желание обладать любимой.
В какой-то момент Легрин испугался: магия рвалась наружу. Словно тысячи острых иголок вонзались в подушечки пальцев, а затем в ладонях зародилось слабое сияние. В ужасе Легрин сжал кулаки, чтобы его скрыть. Потом, в волнении озираясь, спрятался за колонну: никто не видел?
Колдовскими способностями в Лунновиле обладали лишь женщины, но изредка, раз в пару веков, рождались одаренные магией мужчины, и участь их была незавидна.
Сильный мужчина мужчина опасный. От угрозы сложившемуся порядку следует избавляться как можно скорее.
Если тайна Легрина всплывет, его ждет казнь. Без вариантов.
Кажется, пронесло. Зрители были увлечены тем, что происходило в центре зала, и никто не заметил появления постороннего мужчины. Легрин вздохнул с облегчением. Его взгляд тоже устремился на «сцену».
Удивительно, но Алони, опытная волшебница, мастер боевых искусств, выглядела испуганной. Непривычная бледность, бегающий взгляд, суетливость в движениях.
Что с ней? Заболела?
Робкая надежда зародилась в душе Легрина. С одной стороны, ему было стыдно за свои мысли, а с другой не получалось не думать о том, что плохое самочувствие неизбежно приведет к поражению.
Алони проиграет! И останется без добычи. А значит, у Легрина появится шанс привлечь ее внимание в ночь чествования луны.
Уж в этот раз он постарается, приложит максимум усилий. Белая принцесса наконец-то будет его.
Поединок начался. Раздался общий напряженный вздох. Зрители замерли на своих местах, жадно наблюдая за происходящим. Легрин тоже застыл, беспокойно стиснув кулаки.