Что мне будет, эргэ? бледно улыбнулся Иши. Сегодня мы уже рассчитались со смертью за несчастливое число[15]. Прости, мне пора.
Пойдем, я провожу тебя. Торговец все же не выдержал и обнял брата на пороге. Да пребудет с тобой благословение всех богов.
Спасибо, эргэ. Хань Шэнли ждет во дворе, я объяснил ему свою спешку тем, что доверенный слуга прислал мне письмо о твоей внезапной тяжелой болезни. Скажи ему, пожалуйста, что ничего серьезного не произошло и слуга просто преувеличил.
Не беспокойся, диди. Сделаю так, как попросишь.
Хань Шэнли оказался крепко сбитым молодым человеком в клановом лазурном ханьфу. Завидев братьев, он вскочил, торопливо что-то дожевывая, и поклонился, уважительно сложив руки в качестве приветствия[16].
Господин Си, прошу простить за вторжение! Меня зовут Хань Шэнли. Рад видеть вас в добром здравии! Иши сказал, что с вами приключилась внезапная болезнь Он сделал паузу, и Сяньцзань, безошибочно угадав его сомнения, вежливо отмахнулся:
Добрая встреча, господин Хань. Это вы меня простите, всего лишь съел несвежую лепешку, а старый слуга уже решил, что я на пути к предкам. Еще и Иши взволновал попусту. Тем не менее благодаря вам я смог увидеться с братом; да благословит вас Лазурный Дракон с тех пор как саньди[17] поступил на службу, наши встречи стали редки.
Хань Шэнли расцвел:
О, вы немало знаете о нашем клане, это честь для меня! Не стоит извиняться, мне полезно тренировать навыки. Премного счастлив нашему знакомству, но мы вынуждены поспешить уже стемнело, а путь в столицу неблизкий. Си Иши, я с удовольствием дал бы тебе подольше насладиться встречей с господином Си, но
Я иду. Молодой чиновник повернулся к брату: Жди от меня новостей, эргэ. Да хранят тебя Небеса!
Силуэты двоих на мече уже скрылись в сумраке ночи, а Сяньцзань все стоял, глядя им вслед. Лишь через пару кэ[18] он медленно вернулся в чайную комнату.
«Видно, зря я просил Лазурного Дракона, покровителя Хань Ин, защитить тебя, подумал он, прижимаясь лбом к закрытой двери и чувствуя, как по щекам текут так долго сдерживаемые слезы. Он, поди, и не знал о тебе, дагэ, а может, просто глух к молитвам. Видно, и впрямь в свое время заклинатели тяжко оскорбили Небесных братьев, своих покровителей, раз те оставили их на произвол судьбы. А у меня снова нет права на слезы при всех только наедине с собой я могу не сдерживаться Дагэ, как же быстро оказалось выпито твое вино![19] Ты на самом деле ведь оставил меня много лет назад, не сегодня, почему же тогда так больно?..»
Сяньцзань не считал, сколько времени он так простоял; лишь когда в груди перестало жечь, отправился к себе все слуги уже спали, никто не должен был видеть хозяина таким. Забывшись тревожным сном до рассвета, Сяньцзань в начале ши Дракона[20] позвал к себе управляющего лавкой.
Ма Фань, я уеду на три дня. Все должно идти как обычно. На сегодня была назначена встреча с госпожой Лю; скажи ей, что мы готовы поручить ей и ее девушкам вышивку серебряной нитью для госпожи Ло Айминь, сестры градоначальника. Я видел работы ее мастерской, все будет достойно. Также не забудь отправить посыльного к дядюшке Ши, к сегодняшнему дню уже должны быть окрашены в цвет магнолии семь отрезов хлопковой ткани. Это заказ для клана Хань Ин, без меня не отсылать, я вернусь и сам займусь этим.
Будет исполнено, господин! почтительно поклонился управляющий. Другой бы на его месте не удержался и принялся расспрашивать, куда и зачем собрался хозяин, но Сяньцзань, сам не слишком разговорчивый, и помощников подбирал себе под стать. При необходимости лавку можно было спокойно оставить на Ма Фаня хоть на пару месяцев.
Отпустив помощника и дав всем слугам выходной на три дня, Сяньцзань оделся как можно проще, захватил соломенную шляпу и, тщательно заперев дом, отправился к западным воротам. За ними лежала дорога, ведущая к Тяньбаожэнь, монастырю Небесных покровителей, где уже несколько лет обучался целительству Ючжэнь, самый младший брат Си. Торговец хотел сам рассказать ему о смерти Шоуцзю да и что греха таить надеялся, что при встрече, глядя в чистые глаза брата, радуясь его светлому лицу, сможет хоть немного примириться с обрушившимся горем.
Священные рощи Тяньбаожэнь, по слухам, способны исцелить любую скорбь.
* * *
«В дни владычества Небесных покровителей были поделены все произрастающие на земле Жэньсяньго травы на шесть видов. С древности людям лучше всего известны пять из них: цзюнь, что способны вылечить любую болезнь, если целитель опытный и своевременно различит ее; чэнь растения среднего сорта, применяемые при выздоровлении и для предупреждения болезней; цзоши растения низшего сорта, требуемые лишь в небольших количествах как составные части сложных лекарств; ибаньцао сорные травы, годные лишь в пищу скоту и диким животным; сянци ароматные травы, успокаивающие душу и пробуждающие чувство прекрасного в сердце. Но наиболее примечателен и чудесен шестой вид линцао, духовные травы, поглотившие энергию ци из природного мира и преобразовавшие ее в целебный эликсир. Способы распознать такие травы и применить их известны лишь заклинателям-сянь, которые взращивают Золотое ядро с помощью как внутреннего, так и внешнего совершенствования»[21]
Ючжэнь со вздохом отложил свиток и потер уставшие глаза. Опять он засиделся до ши Змеи[22] Скоро начнутся занятия с мастером-травником, опаздывать нельзя, а он мало того что схватился за трактат сразу, как проснулся, так еще и завтрак пропустил! Но как оторваться от чтения? Ведь каждый раз он надеялся, что именно в этом свитке найдет что-то об исцелении любой болезни.
Десять лет назад, когда вслед за отцом умерла и мать, маленький Ючжэнь укрепился в мысли, что должен стать даосом, монахом, способным исцелять молитвами богам и искусным врачеванием; он видел это единственным путем к счастью своей семьи единственным залогом того, что никто больше не умрет. Сейчас, уже достигнув возраста совершеннолетия, он считался одним из лучших учеников монастыря Тяньбаожэнь, знал наизусть «Дао Дэ Цзин»[23] и еще несколько священных книг и даже получил недавно первый ранг, собственную заколку-гуань в виде пера божественного Феникса и официальное дозволение носить небесно-голубую накидку с красным кантом. Братья и наставники могли по праву гордиться Ючжэнем, однако сам юный монах не был столь доволен собой он так и не сумел найти лекарство, способное исцелить любую болезнь.
Боги отвечали на молитвы только избранным, вроде святых отшельников, лишь раз в году выходящих из медитации и возвращающихся в монастырь поделиться мудростью с остальными, а о наиболее сильных из возможных трав, тех самых линцао, не было известно почти ничего. Заклинатели и в мирные древние дни не склонны были делиться своими знаниями с простыми людьми, а после Сошествия гор и вовсе замкнулись, не позволяя себе лишнего.
Если бы Ючжэнь только мог научиться распознавать и применять травы как они, соединять молитвы и искусство траволечения с умением изготовлять целебные эликсиры!..
Само собой, Ючжэнь не собирался сидеть у пня и ждать кролика[24], но порой сердце заходилось от осознания невозможности просто взять и совершить хоть какое-нибудь завалящее чудо и хотя бы раз одержать победу над несчастьем.
Впрочем, не беда. Ючжэнь решительно тряхнул головой, отгоняя печальные мысли. Впереди, несмотря ни на что, был чудесный весенний день, а на кухне наверняка ждала пара лепешек пусть он и пропустил завтрак, брат Вэньхоу, хранитель трапезы, всегда привечал усердного и приветливого юношу. Ючжэнь не умел долго отчаиваться счастливый дар Небес для того, на чью долю с рождения выпало немало испытаний.