Пусти, сказал Петька Сапогов.
Нет, не пущу. Это ты зачем тушишь электричество?
Не знаю, захныкал Петька Сапогов.
Нет, врешь! Знаешь! кричал Громкоговоритель. Из-за тебя меня супом облили. Шпана ты этакая.
Честное слово, тогда не я тушил электричество, завертелся Петька Сапогов. Тогда оно само тухло. А вот когда монтер сказал, что по пробкам хоть топором бей, ничего, я вечером и попробовал одну пробку ударить. Рукой, слегка. А потом взял ее да повернул. Электричество и погасло. С тех пор я каждый день тушу. Интересно. Никто починить не может.
Ну и дурак! сказал Громкоговоритель. Смотри у меня; если еще раз потушишь электричество, я всем расскажу. Мы устроим товарищеский суд и тебе не поздоровится. А пока, чтобы ты помнил, получай! и он ударил Петьку Сапогова в правую лопатку.
Петр Сапогов пробежал два шага и шлепнулся, а Громкоговоритель поднял бумагу и линейки, отнёс их в рисовальную комнату и, как ни в чём не бывало, пошел наверх.
На следующий, девятый, день Громкоговоритель подошел к Палкарлычу.
Товарищ учитель, сказал он, разрешите мне починить электричество.
А ты разве умеешь? спросил Палкарлыч.
Умею.
Ну, валяй, попробуй, авось никому не удавалось, а тебе удастся.
Громкоговоритель побежал в прихожую, влез на вешалку, поковырял для вида около счетчика, постукал мраморную дощечку и слез обратно.
И что за чудо! С того дня в 124-ом Детском доме электричество горит себе и не тухнет.
Д. Баш192833
Перо Золотого Орла
Было решено, что как только кончится немецкий урок, все индейцы должны будут собратся в тёмном корридоре за шкапами с физическими приборами. Из корридора нельзя было видеть, что делается за шкапами, и потому индейцы всегда собирались там для обсуждения своих тайных дел. Это место называлось «Ущельем Бобра».
Бледнолицые не имели такого тайного убежища и собирались, где попало, когда в зале, а когда в классе на задних скамейках. Но зато у Гришки Тулонова, который был бледнолицым, была настоящая подзорная труба. В эту трубу можно было смотреть и хорошо видеть всё, что творится на большом расстоянии. Индейцы предлогали бледнолицым обменять «Ущелье» на подзорную трубу, но Гришка Тулонов отказался. Тогда индейцы объявили войну бледнолицым, чтобы отнять у них подзорную трубу силой. Как раз после немецкого урока индейцы должны были собраться в Ущельи Бобра для военных обсуждений.
Урок подходил уже к концу и напряжение в классе всё росло и росло. Бледнолицые могли первые занять «Ущелье Бобра»; в виду военного положения это допускалось.
На второй парте сидел вождь каманчей Галлапун, Звериный Прыжок, или, как его звали в школе, Семён Карпенко, готовый каждую минуту вскочить на ноги. Рядом с Галлапуном сидел тоже индеец, великий вождь араукасов Чин-гак-хук. Он делал вид, что списывает с доски немецкие глаголы, а сам писал индейские слова, чтобы употреблять их во время войны.
Чин-гак-хук писал:
Ау война
Кос племя
Унем большое
Инам маленькое
Амик бобр
Дэш-кво-нэ-ши стрекоза
Аратоки вождь
Тамарака тоже вождь
Пильгедрау воинственный клич индейцев
Оах здравствуйте
Уч да
Мо орёл
Капек перо
Кульмегуинка бледнолицый
К-уру чёрный
Сколько минут осталось до звонка? спросил своего соседа Галлапун.
Восемь с половиной, отвечал Чин-гак-хук, едва двигая губами и внимательно глядя на доску.
Ну, значит, сегодня спрашивать не будет, сказал Галлапун.
«Надо сказать Никитину, чтобы он минуты за две до звонка попросил-бы у учителя разрешение выйти из класса и спрятался-бы в Ущелье Бобра», подумал про себя Галлапун и сейчас-же написал на кусочке бумажки распоряжение и послал его Никитину по телеграфу.
«Телеграфом» назывались две катушки, прибитые под партами, одна под партой Галлапуна, а другая под партой Никитина. На катушках была натянута нитка с привязанной к ней спичечной коробочкой. Если потянуть за нитку, то коробочка поползёт от одной катушке к другой.
Галлапун положил в коробочку своё распоряжение и потянул за нитку. Коробочка уплыла под парту и подъехала к Никитину. Никитин достал из неё распоряжение Галлапуна и прочел: «Галлапун, Звериный Прыжок, вождь каманчей, просит Курумиллу за две минуты до конца немецкого плена бежать в Ущелье Бобра и охранять его от бледнолицых».
Внизу послания была нарисована трубка мира, тайный знак каманчей.
Курумилла, или как его звали бледнолицые учителя Никитин, прочел распоряжение Галлапуна и послал ответ: «Курумилла, Чёрное Золото, исполнит просьбу Галлапуна, Звериного Прыжка».
Галлапун прочел ответ Никитина и успокоился. Теперь Никитин сделает всё, что требуется от индейского воина, и бледнолицым не удастся занять Ущелья.
Ну, теперь «Ущелье» наше, шепнул Чин-гак-хуку Галлапун.
Да, сказал Чин-гак-хук, если только не помешают нам мексиканцы.
Какие мексиканцы? удивился Галлапун.
А вот видишь, сказал Чин-гак-хук, разворачивая лист бумаги. Перед тобой план нашей школы, а вот посмотри, это карта Северной Америки.
Я дал каждому классу американские названия. Например, Аляска на карте помещается наверху, в правом углу, а на плане нашей школы там находится класс Д. Потому класс Д я назвал Аляской. Классы А и Б на нашем плане стоят внизу. В Америке тут как раз Мексика. Наш класс Техас, а класс бледнолицых Канада. Вот посмотри сюда! И Чин-гак-хук подвинул к Галлапуну лист бумаги с таким планом:
Значит, мы техасцы? спросил Галлапун.
Конечно! сказал Чин-гак-хук.
Перестанте разговаривать! крикнул им учитель. Чин-гак-хук уставился на доску.
Вдруг раздался звонок. Шварц и Никитин вскочили со своих мест.
Урок ещё не кончился! крикнул учитель.
Шварц и Никитин сели.
По моим часам осталось ещё три минуты до звонка, сказал Чин-гак-хук.
Значит, часы твои врут, сказал Галлапун. Но как-же быть? Ведь бледнолицые могут занять Ущелье.
К следующему разу выучите §§ 14, 15, 16, 17 и 19, диктовал учитель.
В корридоре уже поднимался шум. В классе Б, верно, уже кончился урок. Сейчас и индейцы освободятся, но вдруг бледнолицые раньше! Здесь важна каждая секунда.
Ну, теперь в зал! сказал учитель.
Никитина как ветром сдуло. Он вылетел из класса как пуля. Выскочив из дверей, он прямо всем телом налетел на Свистунова. Свистунов был самым сильным бледнолицым. Бледнолицые вышли из класса одновременно с индейцами, и Свистунов бежал в «Ущелье». За Никитиным выбежал из класса Галлапун. Увидев Галлапуна, Свистунов толкнул Никитина и кинулся к «Ущелью».
Но не даром Галлапуна звали Звериным Прыжком. Не успел Свистунов сделать и четырех шагов, как сзади его обхватили сильные руки Галлапуна. Кругом столпились мексиканцы, мальчишки и девчёнки, и смотрели на борьбу двух силачей.
Эй-го-ге! раздался крик Чин-гак-хука. В то время, как Галлапун бился с Свистуновым, Чин-гак-хук прибежал в «Ущелье».
Эй-го-ге! крикнул Чин-гак-хук.
Галлапун оставил Свистунова и присоединился к Чин-гак-хуку. «Ущелье Бобра» осталось за индейцами.
Скорей, скорей, торапился Чин-гак-хук, надо обсудить военные дела до конца перемены. Осталось четыре минуты.
Все индейцы были уже в сборе. Никитин встал охранять вход в Ущелье, а Чин-гак-хук сказал:
Краснокожие! Нас всех, не считая девчёнок, 11 человек. Бледнолицых хоть и больше, но мы храбрее их. У меня есть план войны. Я вам разошлю его по телеграфу. Если вы согласитесь, то мы предложим его бледнолицым, чтобы война шла правильно. Сейчас я предлогаю вам обсудить один вопрос. Мы все время на уроках думаем: как-бы бледнолицые не заняли Ущелья. Это мешает нам заниматься. Давайте предложим сейчас бледнолицым, чтобы они не занимали Ущелья без нас. Когда мы тут пусть нападают. И кто во время звонка к уроку будет в Ущелье, тому Ущелье и будет принадлежать на следующей перемене.