Задница слипнется, усмехнулся Верша и, почесав голову, взглянул на Бэка.
Мальчишка сидел рядом и жевал запеченную в углях картошку. Руки от золы были перемазаны в чёрный цвет, а вокруг рта у мальчишки были разводы.
Может, мяса? с усмешкой спросил отец.
Бэк взглянул на отца, затем на свою картофелину и мотнул головой. Парень потянулся к очагу и подкатил к себе ещё пару остывающих картофелин.
Мясо тоже надо есть, хмыкнул Верша и подтянул к себе котелок, в котором варил курицу. Я тут доем, чтобы бульон хотя бы выпил. Понял?
Бэк кивнул, а Верша достал из уже подостывшего котелка куриную ножку. Он втянул аромат домашней курицы, кивнул и уже хотел было откусить, но тут взглянул на Шару.
Будешь? предложил он ей.
Нет, мотнула головой магесса. Я каши дождусь.
Она взяла длинную деревянную ложку и принялась мешать в котелке варево.
Смотри, пожал плечами берсерк. Там еще пяток куриц бегает, но сразу говорю три мои!
Я поняла, кивнула Шара.
Верша откусил кусок мяса и принялся жевать. Курица никогда не была его любимым блюдом, но в этот раз она удалась. И по соли вышло хорошо, за счёт специй, найденных в запасах кардинала, получилось в самый раз.
Вспомнив о том, что он нашёл в кабинете начальника заставы, берсерк перестал жевать и задумчиво взглянул на койку, где лежала Гара. Девушка только успокоилась и сейчас дремала, положив голову на колени лучницы.
Верша откусил ещё один кусок от лапы и, дождавшись, когда Мара взглянет на него, кивнул ей на скамью, рядом с собой. Девушка осторожно приподняла голову подруги, подложила ей под голову скомканный в подушку плащ, и поднялась.
Она подошла к Верше и уселась рядом.
Будешь? предложил ей Верша.
Сам ведь не наешься, хмыкнула лучница.
Каши у вас подрежу, хмыкнул берсерк.
Ты же кашу не ешь, заметила Шара.
Каша не так уж и плохо. Особенно, когда голодно. Но если жрать захочешь так, что живот к спине прилипать будет, то вполне себе ничего.
Голодать приходилось?
Приходилось Как-то на вылазке пришлось короедов собирать, вздохнул воин. Гадость редкостная, но жрать хотелось так, что готов был стволы грызть
Нам нам пока так голодать не доводилось, произнесла Мара, взяв в руки вторую куриную ногу.
Слушай, а мне можно крылышко? вытянула шею магесса, заглядывая в котелок Верши.
Бери, кивнул воин.
Шара принялась отрывать себе кусок, а берсерк взглянул на лучницу и спросил:
Чё у неё с этим кардиналом было?
Мара прожевала, взглянула на воина и нехотя ответила:
Не думаю, что я должна отвечать на этот вопрос. Лучше Гару спроси, когда проснётся.
Верша задумчиво взглянул на обглоданную ножку, взвесил её в руке и мотнул головой.
Не. Когда проснется, всё притупится. Отпустит немного. Лучше её не дергать. Только если сама захочет рассказать. Лучше ты. Ты ведь в курсе? И не смотри так. По глазам вижу всё ты знаешь.
Лучница глубоко вздохнула, а затем начала рассказывать:
Отец у Гары был епископом. Не сказать, чтобы прилежным. И выпивал, да и женщин не чурался.
То, что вся церковь блядует, кто во что горазд это я в курсе, кивнул Верша. Но вот про жену и детей
Сейчас не так, как было раньше. Церковные чины лет двести назад собрались и сами себе разрешили иметь детей и жен.
Логично, хули, хмыкнул воин. Сами себе разрешили
Суть не в этом. Просто В церкви брак это в основном решение родителей. Отца, если быть точным. В принципе, как у всех дворян.
Не по любви вышла?
Нет конечно. Кто бы ей позволил, хмыкнула Мара. Выдали её за тогда ещё молодого Слифуса. Епископ без имени и заслуг. Без чёткой стороны и без серьёзной поддержки за спиной в Синоде.
Чёт пока я не услышал причин делать полсотни дырок в груди у такого супруга.
Слифус был очень ревнив. Я бы сказала он был болен на голову. Постоянно проверял, искал поводы для скандалов и
Бил?
Бил, пытал и даже резал, кивнула Мара, затем усмехнулась и добавила: При этом сам умудрялся Ни в чем себе не отказывать. Служанки, монашки даже дочерей своих друзей и коллег
Откуда знаешь?
Знаю Просто знаю.
Не выдержала и сбежала? спросил Верша.
Не знаю, зачем он это сделал, но Слифус приказал одному из своих верных рыцарей изнасиловать её. В процессе он вошёл в спальню и устроил скандал супруге. Рыцарь ей тогда ребра сломал, когда пытался изнасиловать.
А она?
А она после того, как смогла стоять, зарезала спящего пьяного рыцаря.
Сильно ребра что ли поломал?
Не очень. Слифус истерику закатил, выпорол её плетью и избил.
Верша задумчиво кинул в огонь обглоданную косточку, а Мара тем временем продолжила:
Потом сбежала, прихватив парочку золотых безделушек. Сдала ростовщикам, чтобы раздобыть денег. Пыталась выбраться из города, но её той же ночью начали искать церковники Она пришла ко мне.
Знала её тогда?
Знала, кивнула девушка. Меня тогда только начали выпускать из подвала.
Чё? А тебя какого хрена там держали?
Это другая история, хмыкнула лучница и опустила взгляд. Но суть в том, что я смогла достать ещё денег и Мы сбежали вдвоём.
У тебя уже тогда система была?
Была, но пользоваться я ей не умела. Откуда у дочери торговца из второй гильдии могут быть знания о том, как с ней жить?
Верша молча покивал, достал из бульона куриную тушку, оторвал крыло и передал Шаре. Впившись пальцами в тушку, он сломал ребра и с трудом оторвал грудину с мясом. Положив спину обратно в бульон, он принялся потихоньку объедать грудинку.
И что дальше?
Пару раз пытались изнасиловать, пару раз чуть не убили, но мы добрались до начального города. Там и Шару встретили решили, что будем командой А потом встретили тебя.
Верша, проживавший кусочек мяса, взглянул на Мару.
Домой не хочешь?
Нет да и не дом там теперь для меня. Я туда больше не вернусь.
И че, там никого прирезать не надо?
Кого? Да и зачем? хмыкнула девушка. Обратно уже ничего не вернуть.
А ты? берсерк взглянул на Шару.
Девушка выдержала взгляд, так же бросила чистые косточки в пламя очага, а затем покачала головой.
Как-нибудь потом расскажу Каша готова.
Повисла неловкая пауза. Верша ковырялся в мясе, доставая небольшие куски и закидывал в рот. Магесса взяла миски и принялась накладывать в них кашу. Мара просто сидела и смотрела в огонь.
Вы грустные, послышалось замечание от Бэка. Вам надо улыбнуться.
Поймав хмурый взгляд от отца, мальчишка пояснил:
Нельзя так грустить. Так заболеть можно.
Хер ли тут улыбаться, вздохнул отец. Одна своего мужа зарезала из мести. Вторая из дома торговца не последнего свинтила, и что-то мне подсказывает, что нихера не просто так. А эта вообще молчит. По-любому, ещё кого-то резать будем. Что-то я не вижу причин улыбаться.
Сиськи! произнёс мальчишка, поднялся и задрал свою рубаху. Когда ты видишь сиськи, ты улыбаешься!
Бэк, у тебя сисек нет, хохотнул Верша, принимая тарелку с кашей от магессы.
Прости, улыбнулась Мара. Но он прав.
Нет, почему, может быть, еще вырастут, хохотнула Шара.
Какая разница, есть они у меня или нет? Вы ведь улыбаетесь, произнёс мальчишка, оглядев сидевших у очага, и повторил: Вы ведь все улыбаетесь. Когда улыбаешься по-настоящему, плакать трудно, и грусть уходит.
Парень сел на место и с улыбкой взял картошку в руки.
Улыбаться улыбаться надо. Даже когда совсем плохо. Чтобы не пришлось плакать.
Верша хмыкнул и взглянул на парящую миску каши у себя в руках. Он задумчиво подул на неё, а затем спросил сына:
Кашу будешь?
* * *
Верша опустил взгляд на Бэка и спросил:
Ты в мою кашу не срал?
Сын удивлённо взглянул на отца и мотнул головой.
Лучше бы насрал, вздохнул Верша.
За его спиной была телега, в которую навалили оружия и брони. Тролли, кое-как одетые в стальную броню, явно неподходящую по размеру, выстроились за ним. На телеге, держа упряжку, сидела Гара. По бокам от неё Мара и Шара.
Перед ними были открыты ворота, а за ними стояла огромная толпа вооруженных луками и копьями кентавров.