Финляндия в те же веки была весьма сильна и своими владетельми управлялась. Вайланд, Свегдеров сын, король шведский, около времен первого христианского веку женился у короля финского Сния на дочери Дриве, от которой родился ему сын Висбур. Подобно и Аги, Дагонов сын, плененного финского князя именем Фростона дочь Скиалву имел в супружестве, которая после, заманив мужа в свое отечество, коварным образом сонного убила, отца своего смерть отмщая. Нападениям на их землю финны храбро сопротивлялись. Победили Олава проименованием Святого. Нордские писатели причитали немалую часть храбрости финского народа колдовству, в чем оный носил на себе великое нарекание.
Естония Финландии не уступала силою: сообщением с разными народами по купечеству превосходила, где не токмо разными товарами, но и людьми торговали. Олав, Тригвонов сын, король шведский, взят был в малолетстве на море от разбойников в полон и продан в Естландию, о чем в житии великого князя Владимира Святославича пространнее. Ингварь, сын Остонов, король шведский, около пятого столетия по Христе разбоем ходил в Естландию по тогдашнему обычаю. Естонцы на берегу морском его победили; Ингварь на бою убит и похоронен на том месте.
Но многих военных действ, бывших между нормандцами и чудскими народами, к морям прилежащими, то есть с пермцами, финландцами и естландцами, не исчисляю ради краткости. Довольно явствует по сим трем чудским народам. коль сильны были прочие их единоплеменные, к востоку лежащие, от морей отдаленные поколения, о которых нормандцам за великим отстоянием знать не было можно и которых Нестор летописец исчисляет: весь полагает на Беле-озере, мерю в Ростовской и Переяславской земле по Клещину-озеру, также черемису, мордву, печору и другие народы упоминает, из которых многие толь велики были, что со славянами новогородскими послов своих к варягам отряжали для призыву князей на владение, по которому пришел Рурик с братьями.
Рассмотрев чудского народу прежде многих веков могущество, большее нынешнего, признать должно, что они в севере великую часть земель еще и прежде того занимали и неотменно в общем имени скифов заключались от греческих и римских писателей. Ибо татаре обитали тогда далече в Азии к востоку и потому скифского имени у греков не носили. Прочие древние народы, как алане, роксолане, лаки, амазоны и другие должны причитаться к славенскому либо чудскому поколению. Итак, еще надлежит рассмотреть, которому из двух сих народов свойственно приписать должно имя скифов, употребленное у древних внешних авторов обще для многих и разноплеменных северных обитателей, которое не токмо иногда далече в Европу, даже до германцев, и на востоке неведомым тогда азиатическим государствам давалось, но и греческие поселенцы, около Днепра и в Херсоне жившие, скифами проименованы были от своих одноземцев.
Выше сего показано, что славенские поколения сарматами тогда назывались, хотя иногда нередко со скифами от незнания тогдашних писателей смешиваны были, потому что часто с места на место переселялись. К подтверждению сего служит, что амазонки скифского языка не разумели, следовательно, свойственный скифский язык не был славенский. И мидский царь Киаксар отдавал скифам малых детей учиться говорить их языком, откуду явствует, что и корень славенского языка, то есть мидcкий, со скифским не сходствовал. Итак, остается искать скифского имени и народа в чудском племени, для чего необходимо нужно смотреть довольных о том свидетельств.
Профессор Бейер, хотя неправо скифское имя производит от финского слова скита стрелок, затем что сарматы, парфяне и другие многие народы из лука стрелять не меньше скифов искусны были и равное право имели от греков названы быть стрелками, а притом по-гречески, а не по-фински, однако в том он не ошибся, что финцев, естландцев и лифландцев почитает остатками древних скифов. Я доказываю следующими вероятными доводами. Имя скиф по старому греческому произношению со словом чудь весьма согласно; не происходит от греческого и, без сомнения, от славян взято, которые по большой части обитали между чудью и Грециею около Дуная. И как обыкновенно бывает, что отдаленных народов называют теми именами, которое им наложили промеж ими живущие соседы, так и греки, наслышавшись от славян имени чудь, переняли и по своему выговору скифами назвали.
Остатки древнего скифского языка находим у Геродота, которых явное сходство видим с речениями, у нынешних чудских народов употребительными. Всего сего примечательнее, что басня о Колоксае, сыне первого скифского царя Таргитая, единство сего народа с чудским приводит в полную вероятность.
Опущены в то время были, как скифы о себе баснословили, с неба соха, иго, топор и чаша золотая. Большой брат Липоксай и средний Арпоксай покушались один за другим взять себе в корысть оные золотые вещи, однако оба не могли получить для огня, круг них пылающего. Меньший брат как только к ним приступил, огонь исчез и оставил сокровище ему во владение. Здесь примечать должно, что хотя имена отца и трех сынов на финском языке имеют чудское знаменование, однако меньшего брата имя самому реченному повествованию соответствует. Колоксай значит огонь бегущий, якобы от такого приключения произошло сие имя.
Итак, по величеству чудского народа и по доказательствам исключительным славян, имя скифов чудским поколениям следует; и то самое подтверждается происхождением имени Колоксава; равно как сходствующие скифские и чудские речения и обстоятельствам соответствующие подают всему неодолимую вероятность и не оставляют сомнения, что чудские поколения суть от рода подлинных древних скифов, ныне по большой части Российской державе покоренные или уже из давных времен в един народ с нами совокупленные. Из сего следует, коль велика древность и слава чудского племени.
Рассмотрев единство свойственно называемых скифов с чудью, безопасно употреблять можем одно именование их вместо другого, из которых свойственнее то, которое сему народу наложили древние наши славенские предки.
Геродот, первый и обстоятельный описатель чудского происхождения и древних преселений и разделений, зачинает известия с помянутой выше сего басни о Таргитае, о трех его сынах и о меньшем Колоксае, получившем в наследие опущенные с неба золотые орудия купно со владением.
Потом утесненные военными нападениями скифы от массагетов принуждены были выгнать циммерской народ из пределов европейских. Гонясь за ним под предводительством царя Мадия, сына Прототиева, вошли в Мидию, где тамошние жители вступили со скифами в сражение и, быв от них побеждены, владения над Азиею лишились, которую скифы одержали. Оттуду прямо в Египет путь предприяли. И как уже вошли в Сирию и в Палестину, Псаммитих, царь египетский, вышел им навстречу, дарами и прошениями утолил стремление, чтобы далее походом не простирались. Скифы поворотясь много насилия чинили на пути обратном и разграбили храм Венерин в Аскалоне. Но пришедших в Мидию Киаксар, царь знатнейших скифов, созвав на великое пированне и напоив, побил всех сонных, а прочих выгнал из Мидии военною силою. Скифы, по двадцатиосьмилетнем владении в Мидии и по толь же долгом отсутствии от жен, когда к своим жилищам в Циммерию приближились, встретили их вооруженные рабы и рабские взрослые дети, от жен их в небытность мужей прижитые. По нескольких сражениях, не возмогши преодолеть, наконец, пошли на них без военного оружия с одними бичами, что рабы увидев и вообразив свое прежнее холопство, оробели и пустились в бегство. Итак, скифы утвердились на прежних своих жилищах. Сие повествование надлежит больше до скифов, номадов называемых; прочие их поколения, по широким полям обитая, сим походам не были причастны. Знатнейшие из них у Геродота описаны кратко.