У подсознательно относился к своему подопечному, как к обычному земному ребенку.
Так и не сумел перестроиться.
Когда звездолет сблизился с центральным кластером, и скорости объектов уравнялись, У сумел рассмотреть массивные трубы спиц, систему зеркал и внутреннюю поверхность обода, на котором ему предстояло жить. Вывернутый наизнанку мир с закольцованной Рекой, по которой скользили белые треугольники яхт. Лесные чащи рекреационной зоны, городская застройка, квадратики полей сельскохозяйственного сектора всё это просматривалось сквозь призрачный флер энергетического барьера. Если Тор и располагал неким оружием, в глаза это не бросалось.
Стига вывели из стазиса за четыре дня до высадки. Как и других детей его поколения. График разморозки позволял Раджешу максимально экономить на системах жизнеобеспечения и тратить ресурсы на более важные вещи питание маневровых двигателей и очередную модернизацию ковчега. Кроме того, много энергии уходило на сеансы дальней связи с хабитатом, без которых беженцы не сумели бы отыскать «землю обетованную».
Сперва ИИ расширил свою архитектуру за счет доставленных на борт полулегальных блоков. Затем наниты достроили парочку цилиндров, соткали солнечный парус и переоборудовали капсулы криосна. Вместо глубокой заморозки стазис. Пока три сотни пассажиров спали беспробудным сном, совершенствовались системы жизнеобеспечения и противометеоритной обороны. Изредка кто-то выбирался из стазиса и заступал на вахту, чтобы скорректировать курс, протестировать узлы и убедиться, что всё идет по плану. В последние десятилетия полета у вахтенных прибавилось хлопот требовалось регулярно выходить на связь с Фальками.
Классический Стэнфордский тор проектируется таким образом, чтобы причальные сектора располагались в торцевой части центра управления. Странствующее государство нарастило вдоль оси цилиндра движки и генератор червоточин. Поэтому Раджеш был вынужден стыковаться, учитывая фактор вращения. Никаких ангаров конструкторы не предусмотрели, только внешние шлюзовые отсеки. Оно и понятно вряд ли отыщется ангар, способный вместить полноценный ковчег для межзвездных переездов. Эта махина достигала трех километров в длину и могла поспорить с самим хабитатом, не превышавшим в поперечнике 1800 метров. Сближение исполинов можно было сравнить с ниткой, вдеваемой в игольное ушко. При этом само «ушко» непрерывно кружилось, создавая центробежное ускорение и поддерживая гравитационный стандарт.
Вейшенг У настроился на длительное заселение, но всё оказалось гораздо хуже, чем он рассчитывал. Стыковочный узел соединялся с таможенным сектором и распределителем, откуда люди попадали во внутренний кольцевой коридор. Дальше лифтовые шахты, платформы станций, подвесной монорельс. Инструкции были сброшены каждому пассажиру заранее по локальной сети. Всё выглядело, как рядовая выгрузка из лайнера, приставшего к пересадочной станции у червоточины. Проблема в том, что пропускная способность у таможни оказалась крайне низкой. Пассажиров запускали в шлюз по десятеро, прогоняли через кучу проверок, включая биологические, с кем-то подолгу беседовали, просвечивали личные вещи, вставки и приращения. Затем внедряли в психопрофили вид на жительство и открывали полный доступ к инфраструктуре хабитата. В итоге переселение растянулось на сутки. Вещи уже были собраны, многие нервничали. Плакали маленькие дети, застрявшие в тамбуре, примыкающем к шлюзу. Тихо ругались взрослые. Стиг и Вейшенг У терпеливо дожидались своей очереди, не покидая каюты. За время путешествия они успели привязаться к этой крохотной многофункциональной комнатушке, способной синтезировать абсолютно всё от еды и одежды до предметов мебели.
Какой сейчас год на Земле? поинтересовался Стиг.
Вопрос прозвучал, когда они преодолели все сканирующие порталы, сдали необходимые анализы, прошли собеседование в отделе безопасности и переместились в распределитель. Мальчик быстро адаптировался к невесомости и практически не пользовался скобами.
Хм, Вейшенг задумался. Сейчас посчитаю. Мы стартовали в две тысячи триста пятом. Провели в пути триста тридцать лет. Для внешнего наблюдателя с учетом релятивистского эффекта прошло семьсот семьдесят лет. Получается, на Земле сейчас три тысячи семьдесят пятый год.
Жесть, мальчик присвистнул. И мы постарели на триста лет?
Не постарели, успокоил паренька господин У. Ты же пребывал в стазисе. Все биологические процессы были остановлены, разум не погружался в конструкты. Что ты помнишь?
Я заснул и проснулся.
Вот. Ты провел пару месяцев в гибернаторе, затем автоматически перевелся в стазис-капсулу. На корабле ты прожил пару недель до разгона и три дня после торможения. Итого
Постарел на семнадцать дней? перебил мальчик.
Именно.
А мне нравится, заявил Стиг спустя полтора часа после выхода из шлюза. К этому моменту колонисты успели пройти кольцо центрального кластера, спуститься на обод по транспортной спице и пересесть на монорельс. Можно всем говорить, что тебе триста лет.
Говори, хмыкнул У.
Мальчишки любят хвастаться.
Этого у них не отнять.
Внизу причудливо изгибалась Река. Стигу не доводилось посещать миры, выстроенные на силе Кориолиса. Все эти цилиндрические хабитаты, выдолбленные в астероидах и странствующие по Системе подобно плавучему острову Жюля Верна. Или колонию ОНила, собранную в либрационной точке с помощью космического лифта. Только «нормальные» планеты, классика жанра.
И вот она, Река.
Водяная лента, вздымающаяся вверх и закольцованная у тебя над головой.
Мальчик в восхищении прилип к стеклу монорельсовой капсулы. Справа и слева громоздились искусственные лесные склоны, из которых торчали жилые корпуса самодостаточных кондоминиумов. Вдоль Реки были разбросаны малоэтажные дома, бассейны, поросшие лесом холмы, причалы для яхт и глиссеров, теннисные корты и футбольные поля, искусственные озера и благоустроенные парки Элитный пригород европейского мегаполиса вот что Фальки ухитрились создать в чуждой всему живому пустоте.
Капсула замедлилась у очередной спицы.
Еще немного и странники попадут домой.
6. Наследие
Аркадия Кано взорвалась.
Тело заготовки испарилось мгновенно во всепоглощающей вспышке аннигиляции. А вместе с телом бесследно исчез недостроенный кластер Сферы Дайсона, к которому стягивались харвестеры из трех червоточин. Колоссальный ущерб.
Ей удалось прыгнуть на ретранслятор за секунду до взрыва, одним махом преодолеть миллионы километров и вселиться в следующую болванку. Функция этого тела сводилась к тому, чтобы перестроить себя на микробиологическом уровне, сменить психопрофиль, телепортироваться на Деймос, выбросить хозяйку в Сеть и разложиться в студень. Вместо заготовки клеточная протоплазма, воняющий сгусток слизи. И сгоревшие вставки памяти в придачу.
Аркадия мечется от одного ретранслятора к другому по защищенным соединениям, меняет еще пару заготовок, а потом обнаруживает себя на космолете, приближающемся к терраформированному Марсу.
Ее ждут четверо.
Координаторы Сопротивления. Друзья, которым она доверяет. Лидеры Антисферической Партии, которую Теневой комитет поставил вне закона и отнес к числу опасных террористических группировок. Тут не поспоришь Аркадия сумела превратить свою организацию в страшную легенду, о которой говорят шепотом даже силовики из ДБЗ.