Ну, ладно, коли так. Будем искать.
По крупице
Алла просматривала на ноутбуке свадебные фотографии, присланные Настей. Помимо постановочных, тут были и спонтанные кадры. Фотограф молодец, схватил очень выразительные моменты: молодые с деланными улыбками, недовольный жених говорит по телефону, невеста одна у водопада, она же сквозь поток воды, перепуганный свидетель бежит к водопаду, снова жених говорит по телефону (уже очень злой), Пётр несёт мокрую рыжую русалку, родители жениха о чём-то недовольно шепчутся на веранде, подружка невесты и жених фривольно касаются друг друга ниже талии. Высокие отношения. Зачем было жениться?
Алла выбрала кадр, где Олег снят в полный рост. Зажгла свечу, отключила телефон, создала рабочее пространство, поставила защиту, вошла в особое состояние и начала диагностику. Невооружённым глазом видно, что мимика отражает все чувства враждебной триады: гнев, отвращение, презрение. Плечи поджаты, ещё и страх. На постановочном кадре с Настей тоже плечи стремятся к ушам. Занятно: одновременно зол и перепуган. Плечи хронический зажим, судя по всему. Теперь смотрим поле и чакровое дерево. Манипура пробита, есть сторонний захват. Центр разума затемнён, сексуальный центр деформирован. Сердце закрыто. Ндааа Хорошо, что хоть не "подселёнка", а дело рук человеческих. Значит, был некто, подавивший волю и разум Олега, кто заставил его действовать в своих интересах. Но из рассказов Насти Алла поняла, что он махровый нарцисс. Такую личность за день не сформируешь, даже если сильно стараться. Но на такую почву можно подсадить ядовитое растение.
Да, Алла проводила диагностику без запроса Олега, что было против правил. Но порой приходится закрывать глаза на правила, если человек опасен. Вот лечить его без спросу она не будет. А за погляд денег не берутили как там? В общем, карма не отяжелеет.
Закончив работу с фотографиями, Алла включила телефон, который сразу же запиликал уведомлениями о пропущенных звонках. Миша Капралов звонил аж пять раз. Тут же набрала номер и услышала знакомый неторопливый говорок:
Перец, привет. Есть к тебе вопрос, могу заехать? Жди, я сейчас.
Миша только говорил неспешно, а "сейчас" всегда означало "через две минуты", поэтому Алла поставила греться борщ. Миша вскоре пришёл с коробкой трюфелей, а это означало, что он опять не обедал и надо произвести обмен сладкого на вкусное-домашнее.
Капралов, я ещё не успела пообедать, составь мне компанию. Заодно и поговорим. Иди, ручищи свои мой, Алла уже поставила на стол хлеб и плошку сметаны.
Горячий, нажористый борщ источал правильный аромат. Миша хитро улыбнулся и принялся за еду, покончив с которой, поблагодарил хозяйку и спросил:
Есть что от Арама?
Он жив.
Нету, значит, известий. Ну, жив и хорошо. Алла, тут у меня один странный подследственный. Метёт всякую пургу. Ему психиатр, правда, нужен, но наш Карвасарский ковидом заболел. Миша сделал паузу и уставился на Аллу.
Миша, я не психиатр, не имею право ставить диагнозы и таблетки прописывать. Если там психотический случай, то лучше в больничку.
Что-то мне подсказывает, что это как раз твой пациент, Капралов выложил на стол фотографию, Дергачёв Олег, невеста его от тебя недавно вышла.
Да ну, Миша за моим домом слежка? У вас ещё есть кому в засаде сидеть? Или ты сам, не щадя живота, дом друга охраняешь?
Город маленький, все всё видят, уклонился от ответа Капралов. Просто посмотри на него. Проведи диагностику, как ты умеешь. Поговори. Если в разум не вернётся, отправим в стационар. Борщ великолепный. Чёрный чай у тебя есть?
Конечно, коробку индийского только для тебя бережём, Алла заварила чай, выложила трюфели в конфетницу, поставила вазочку абрикосового варенья с косточками, всё это время изображая раздумья. Наконец дала "взвешенный" ответ:
Миша, если тебе это действительно может помочь и моё заключение сгодится как экспертное, я всё сделаю, про себя же Алла думала, как ей подфартило. На ловца и зверь бежит.
Решили так: чтобы Дергачёв не заподозрил неладное, вызвать скорую. Фельдшер осмотрит пациента, померит давление и сделает при необходимости какой-нибудь общеукрепляющий укол, после чего Алла с ним пообщается.
Подследственный встретил их надменной улыбкой. Милостиво позволил осмотреть себя, измерить давление, температуру и взять кровь на анализ.
Вы просили о медицинской помощи. На что конкретно жалуетесь? Спросила Алла.
На головную боль и нарушения памяти.
У вас сильно зажат плечевой пояс, это могло спровоцировать головную боль, вмешался фельдшер. Нарушений координации у Вас нет. Температуры нет. Поставим обезболивающее. Когда анализ будет готов, назначим более точное лечение. В общем, я поехал на вызов, Алла Дмитриевна, а вы тут продолжайте.
Они продолжили. Подследственный помнил, какой на дворе год и месяц, а также мог предположить, сколько дней провёл в камере. Но на лице его время от времени появлялась неуместная, диковатая улыбка, что делало его действительно похожим на умалишённого.
Алла ощущала рядом с ним сильный физический дискомфорт, тело реагировало напряжением, которое стоило большого труда расслабить. Тело кричало: "Убегай, он опасен!". Она так и поступила после того, как пациент выполнил тестовые задания.
У вас практически всё в порядке с познавательными процессами, сказала Алла, бегло просмотрев заполненные бланки. Кратковременная память и внимание, по крайней мере, в пределах нормы. Возможно, провалы в памяти, на которые Вы жалуетесь, связаны с тем, что Вы пытаетесь защитить себя от шокирующих событий. Заключение будет готово послезавтра. Вы сможете с ним ознакомиться. Конвойный! Мы закончили!
Алла зашла в туалет, сполоснула руки, а затем поспешила выйти на свежий воздух. Позвонила Капралову:
Миша, при беглом осмотре я вижу, что Дергачёв психически здоров. Есть выраженные акцентуации. И есть подозрение, что он подвергся гипнотическому внушению, скажем так. Пахнет всё это дурно. Заключение будет позже. Всё, я домой. Ты, кстати, после общения с подследственными умывайся. И табельник заряди серебряными пулями. Ага, шучу. Ну всё, пока.
Лишние детали
Нина бросила телефон на тумбочку и злобно уставилась в потолок, будто именно там находились все опостылевшие лица и факты, от которых невозможно освободиться. Разговоры с матерью всегда портили ей настроение. Вот и сейчас вместо того, чтобы дать дочери спокойно восстановиться, матушка полчаса жаловалась на свои хвори, пока Гриша занимался с педагогом в своей комнате. Ну, хорошо, что она согласилась присмотреть за мальчиком, в кои-то веки. Для этого надо было всего лишь оказаться избитой до полусмерти. Болело всё: кожа, мышцы, кости, словно она распалась на запчасти, как старый велосипед, после сборки не желавший ездить. Может, и у неё обнаружились "лишние детали", которые врачи не стали использовать в её новой версии? Хорошо бы. Она бы с радостью выбросила кое-какие "довески". Только не получится. То, что она сотворила со своей жизнью, будет всегда жечь её, как этот рваный шрам от зубов на груди, похожий на клеймо. Нина отклеила стерильную повязку и уставилась на заживающую рану.
Да, да, уже бегу, уже меняем, звонкоголосая медсестричка влетела в палату и первым делом шлёпнула по рукам Нину. Быстро сменив ей повязки, приказала неделю не мастурбировать, чем вызвала хохот двух соседок:
Оля, не смеши нас! Хотя, конечно, всё чешется просто жутко.
Нина улыбнулась: какое там "чешется"! Ниже пояса у неё будто была пудовая гиря, поясница "стреляла" при каждой попытке согнуть ноги или повернуться на другой бок. Вот когда она решила Дергачёва заполучить, тогда "чесалось", да так, что не постеснялась использовать приворот.