Вздохнув, Кондрат сочувственно сказал:
Софья Марципановна, другого выхода уже нет, увы. Вы можете его оставить, всё сделаем лучшим образом, если можно так выразиться.
А я могу посмотреть, как это. будет происходить? Он не в первый раз слышал такую просьбу от сумасшедших владельцев собак, и ещё раз вздохнул:
Ваше право, но не все готовы это воспринять правильно
Но я хочу быть с моей чуней до последнего! патетически воскликнула дама, воздев к небу полные руки в тонких чёрных перчатках. При этом её грудь соблазнительно колебалась, грозясь выпорхнуть из тонкой блузки. Она тяжело задышала в предвкушении, как и её бедный кот, доживавший последние мгновения.
Кондрат понял, что нужно сделать. Открыл шкафчик, достал початую бутылку виски и плеснул больше половины бокала:
Выпейте, будет легче.
Мадам опустошила бокал одним глотком, и ожидающе взглянула на ветеринара.
Как? спросил Кондрат, сделаем обычный укол, или?
Или, едва прошептала Софья Марципановна, потупив взор и почувствовав нечто необычное. Ветеринар же понял, что встретил родственную душу.
Достал шприц, удавку, подумав жёсткую ленту-удавку, которая могла отделить голову у почти бездушного тела. Дама указала пальцем в чёрной перчатке. Протянул ей. Сама, значит.
Через несколько мгновений лишённое головы дёрнулось тельце, а на отделённой голове застыли открытые глаза. Иван закрыл тело бедного животного простынёй и повернулся к даме:
Ну вот, и всё.
Налил себе полный стакан, выпил одним глотком, закусил рукавом и посмотрел на даму.
Ему хорошо были знакомы признаки возбуждения, которые нужно немедленно снять, иначе.
Короче, через несколько секунд женщина стояла на коленках на диванчике с заброшенной на спину юбкой и болтающимися на одной ноге чёрными же ажурными трусиками, сливавшимися с чёрными чулочками. Округлая крепкая попа была выше всяких похвал. И неважно было, сколько ей лет
За столом с виски и нехитрой закуской необходимо отметить столь важные события. Женщина раскраснелась, была довольна и удовлетворена.
И вдруг по её щекам покатились слёзы.
Соня, что с вами? Кондрат погладил её облачённую в тонкую перчатку руку, на которой заметил перстень наверняка с чёрным топазом.
Она всхлипнула:
Что же теперь будет с моими бедными мышками? ???
Понимаешь, я разводила дома мышек, специально для Мусика, в качестве десерта. Он так их любил! Сначала оторвёт голову, а потом приступает к трапезе, ну, ты понимаешь.
А как же ты его приучила? Живых подкидывала?
Нет, не получилось. Убитых просто тоже не ел. Тогда, женщина вновь возбудилась. Я сама, аккуратно, щипчиками. Голову откусишь, а на кровь он реагировал. А потом научила. Берёшь за хвостик, окунаешь в кровь, и подносишь к его мордочке. Долго тренировала, пока он не понял, что с мышками делать надо. Думала потом живых выпускать, чтобы он поохотился, но не успела. Так что теперь будет с моими бедными мышками? повторила она и поднесла к глазам чёрный кружевной платок
Так заведите нового кота
Нет, это невозможно! После моего Мусика! Это ж будет настоящая измена.
Кондрат задумался и сказал:
На счёт мышек не беспокойтесь, приносите сюда, будете кормить выздоравливающих кошек. И сможете их дрессировать. И не волнуйтесь, пожалуйста.
Да? в глазах женщины вспыхнул так знакомый ветеринару огонь, который требовалось погасить. Причём немедленно. Что он и сделал, только на этот раз кушетка была другая.
***
И Софья Марципановна стала периодически заходить, приносить мышек и провожать в последний путь бедных животных. Через некоторое время вполне логично стала официальной сотрудницей, помогающей бедным животным переходить в мир иной.
Однако почти каждый раз ей требовалось снимать стресс, в чём её активно помогал Кондрат. Для своих шестидесяти пяти женщина выглядела превосходно, так что у остальных посетительниц просто не было шанса. И неважно, что теперь она была не «дамой в чёрном», а носила обычную форму ветеринара лазоревого цвета.
***
Вот какая хрень приснится через неделю после изоляции. Почти добровольной.
Неотправленные письма
Уже не помню, что я искала в этой папке, но только открыла, как из неё выпал незапечатанный конверт и спланировал на пол. Простое любопытство позвало меня поднять его и познакомиться с содержимым.
Мы сидим напротив друг друга в маленьком зелёном скверике. Мы конечно, слишком самонадеянно. На раскачивающихся скамейках, призванных изображать качели. Она пришли первой. Я: «Не помешаю?» Она не удосужилась ответить, лишь и то не мне, а своим мыслям.
Открываю баночку колы, купленной в ближайшем ларьке, делаю несколько глотков. Женщина у неё своё, не обращает на меня внимания. Но мне не оторвать глаз от её золотистых ножек, ровных коленок, которые она и не задумывается прикрыть. Что ж, много непонятных ситуаций, сейчас прикончу баночку и поеду дальше. Но меня что-то останавливает
.можно наказать неправильного любовника.
Она говорит в пространство, как бы продолжая вслух незаконченную мысль.
? я что-то промычал.
На меня, наконец, обращают внимание, но не больше, чем на стенку.
Например, серёжка. Её можно невзначай обронить где-нибудь на кресле, а жена она заметит всё. Или она раздумывает. Высморкаться в салфетку и незаметно бросить рядом с диваном.
Ничего не понимаю, слова обращены не ко мне. Но требуется что-то сказать, если я, пусть виртуально, но рассчитываю погладить бесподобные коленки. И не могу отвернуться. И тупо:
А серёжки не жалко?
Молодой человек, меня, наконец, восприняли, вы что, думаете, у женщины нет непарной серёжки? Мало ли где обронила.
Меня заводит:
Ну и что? Серёжка, цепочка.
А вот вы покраснели, я вижу, что сталкивались с подобной ситуацией?
Надя, Вера, Люба девушки любят метить территорию, если предметы туалета нахожу, то утилизирую, но вдруг что-то да осталось? Надо бы навести ревизию
Вот, видите, вы проиграли, с вас кофе.
Мы идём в сторону набережной, проходим мимо фонтана с мальчиком. Она осторожно подставляет ладошку под струю, стряхивает воду и улыбается. Ого, это уже хорошо.
Останавливаемся возле уличного кафе. «Чёрное и белое». Повезло, есть свободные столики в тени. Народ стремится к морю, а я делаю заказ. Американо с корицей. Женщина садится и смотрит на меня в упор. Я не знаю, как реагировать, но тут
Она медленно прихлёбывает кофе и не притрагивается к буше.
?
Меня сегодня, перед тем, как, вы понимаете, будут кормить до отвала, так что
Но как, на полный желудок? По моим представлениям, поесть нужно потом, и немного, вопрос задан.
А Вас это волнует?
Конечно, нет, но я по причине своей молодости, считаю необходимым ответить, не обращая внимания на столь риторическую фразу:
Да, пусть я пока не имею права.
Заказываю ещё по чашечке кофе.
Молчим, говорить не о чем. У меня язык буквально прилипает к нёбу.
Всё, сейчас за мной приедут.
До меня доходит, я, на автомате:
А вы уже заготовили серёжку и салфетки? Или можно подгадить крупнее?
Ты не понимаешь. Именно мелочь может вывести, достать, пусть думает и боится.
Женщина расстёгивает кожаную сумочку, ей нет необходимости демонстрировать. Но я понимаю.
Не могу измерить свой пульс, но чувствую, он зашкаливает. Мне безумно нравится эта женщина! Она нужна мне! Но я не в состоянии произнести ни слова. Надо что-то предпринять, но я будто связан невидимыми нитями. Решаюсь протянуть визитную карточку на всякий случай. Она механически запихивает её в сумочку рядом с мобильным. Надежда?
На конверте аккуратно выведено: «Моей любимой». Я открыла его с трепетом, опасаясь прочесть стандартную, увы, фразу: «Если ты читаешь это письмо, значит,» К счастью, никакого предисловия, а только листок с прочитанным мной текстом.