Говори, Астерий. Меня не надо дразнить, в глазах Артемиды словно сверкнули голубые льдинки.
Я люблю тебя, мои губы еще раз соединились с ее губами, но Охотница тут же отстранилась.
Я же сказала, не надо со мной так. Ты можешь рассердить меня. В который раз убеждаюсь, что ты по-прежнему слишком человек. Наверное, даже вечность не изменит тебя. Пусти, она освободилась и отошла к окну. Ты говоришь, о любви к неизвестности. Это вы, люди, привыкли жить в ней, радоваться неожиданным удачам и лить слезы по таким же неожиданным для вас бедам. Вас мало беспокоит неизвестность потому, что вы не представляете, что жизнь может быть более определенной и ясной. Мы живем иначе, для нас почти всегда есть вероятность событий, есть ясность, пусть даже относительная. И, главное, есть возможность выбора. Так до тех пор, пока не стерты записи в Вечной Книге. Ты хотел знать о сути римского пророчества? Его теперь оно испорчено, но осталось в памяти Геры и отпечаталось в истоках Причин. Мне очень жаль, я не смогла принести тебе то, что ты просил.
То есть, ты не поможешь с тем пророчеством? вот здесь меня постигло разочарование, ведь я очень рассчитывал, что Артемида решит этот вопрос, по ее научению, попросил графа Голицына прекратить поиски такой нужной информации. Знать хотя бы о чем оно в общих чертах. Никак нельзя добраться до этого?
Я не смогла ничего узнать сделать пока, но я постараюсь сделать позже мне должен помочь отец и Мнемозина. Я встречусь с ней через три дня в Жемчужных Садах. А ты должен прийти в мой храм на Гончарной в эту субботу ровно в восемь вечера. Обратишься старшей жрице Антее она проводит ко мне.
С чем прийти на свидание? сейчас мне хотелось шутить, и душа, струнки которой задела Артемида, весело пела.
Мне смешно, Астерий. Нет, ты слишком человек! Невыносимый человек! Раз так, то принеси мне цветы: розовые или белые хризантемы. И вот еще что: не рассчитывай на слишком большую милость от меня, она замолчала, поглядывая на дверь, графиня стоит там и подслушивает нас.
Мам, заходи, не стесняйся! громко сказал я.
Вот зачем это?! Артемида нахмурилась.
Мне нравится даже твоя строгость, я обвил ее талию и впился в губы.
Астерий! богиня вскрикнула и уперлась ладонью мне в грудь.
Меня словно пронзило молнией. Мышцы скрутило в тугие жгуты, боль отозвалась в каждом нерве.
Я тебя предупреждала! Жалею, что пришла без оружия, сердито проговорила она. Сейчас ты сам все испортил. Я ухожу. А ты не забудь в субботу в восемь, в храме Артемиды Берегущей!
Величайшая, будь милостива, не уходи! я протянул руку к ней, оцепенение постепенно проходило.
Она исчезла в ярком серебряном свете, осталась лишь радость. Огромная радость, от которой сердце рвалось из груди. Постояв еще минуту, я подошел к двери, открыл и выглянул в коридор там никого не было. Достав коробочку «Никольских», я закурил, стараясь вернуться в мыслях к схемам, оставленным на столе. Это оказалось непросто: меня еще не отпускали переживания близости с Артемидой. Но как бы ни говорила Охотница о моих человеческих слабостях, я еще и Астерий, и умею управлять вниманием, настраивать разум на нужный лад.
Когда я сел за стол и взял ручку, меня вдруг осенило Пришло это сразу, точно вспышка. Да, да! Как же все просто! Рабочая схема устройства решалась через перекрестный мост из четырех кристаллов: два марсима и по одному реута и цодия. Причем последний обязательно на управляющей подложке Золотова с хорошим теплоотводом. Эта идея раскрылась передо мной сразу в готовой форме, наверное, от того, что меня наполняло вдохновение. Особое божественное вдохновение, оставленное Охотницей. Ее аромат аромат цветов акации еще витал в комнате, и сердце все так же наполняла радость. В субботу я буду перед Артемидой с цветами. И еще кое с чем: «Капли Дождя» не зря же я делал этот шаблон. Мы встретимся в закрытой части храма или Ведь раньше Охотница говорила о своем доме где-то здесь, в Москве. Ладно, не следует сейчас волновать себя этими мыслями.
Через терминал коммуникатора я отправил Жоржу Павловичу окончательный вариант схемы нашего волшебного устройства, разделся и лег в постель. Перед сном следовало хотя бы немного попрактиковать «Лепестки Виолы» все-таки полноценный магический щит мне нужен скорее. Чем я и занялся. Уснул примерно через полчаса от утомления.
Утром за завтраком нам прислуживала новая девушка: рыженькая, конопатая и некрасивая из-за большого рта и приплюснутого носика служанка Ксения. Конечно, мама специально наняла такую, памятуя о случае с Дашей. Поедая котлету с гречневой кашей, я с интересом поглядывал на новенькую и неожиданно мне подумалось, что она не такая уж дурнушка, есть в ней какая-то особая изюминка. Тут же сам себя и одернул: «Имей совесть, граф! Это точно будет перебор! Есть Айлин, которая тебе особо дорога, есть княгиня Ковалевская, и Даша, которая хотя в ссылке, но она все равно есть. Ах, да, еще Талия, которая весьма разнообразит твою жизнь. Причем так, что одной только баронессы кажется слишком много. И на этом хватит! Остановись, Елецкий!».
С кем ты вчера ночью разговаривал? спросила мама, когда Ксения отошла, чтобы подать десерт и кофе.
С тобой. Ты же стояла у двери, и я приглашал войти, я отправил в рот кусочек котлеты.
Саша, ты прекрасно понял мой вопрос. Кто у тебя был в комнате перед сном? маме явно не понравился мой ответ.
С Артемидой. Ты же все слышала, я потянулся за кусочком хлеба.
Почему она приходит к тебе? просила она тихо, наверное, не желая, чтобы нас услышала Надежда Дмитриевна, поливавшая цветы у окна. Саша, меня это настораживает. Боги не приходят просто так. Их не слишком интересуют наши мирские дела.
А ты еще спроси, какие у меня с ней отношения, усмехнулся я. Мам, приходит потому, что у нас с ней общие интересы. И что тебя настораживает? То тебя настораживает Айлин, то Талия, теперь Артемида. Не запутаешься в своих настороженностях?
Почему она называла Астерием? темные глаза графини испытующе смотрели на меня.
Потому, что я маг. А у магов бывает несколько имен, несущих важные магические смыслы, ответил я, повернув голову к двери на кухню.
Мама не стала дальше мучить вопросами возможно потому, что вернулась Ксения. Она несла поднос с кофейником, чашками и вазочками со сладким. Когда мои глаза встретились с бледно-голубыми глазами служанки, я подмигнул ей и сказал:
По вечерам я люблю пить чай в своей комнате. Хочу, чтобы ты мне подала его сегодня.
Саша! мама притопнула ногой под столом.
Конечно, это было сказано именно для мамы. Я улыбнулся, не без удовольствия глядя на возмущение на ее лице и на смущение Ксении.
Что-то не так? Разве я не могу попросить Ксению подать мне вечером чай? меня разбирал смех.
Конечно, с моей стороны это было бессовестной провокацией, но надо же как-то приучать маму к мысли, что я взрослый, и не следует лезть в мои дела и отношения. Что-то подсказывало мне: приучать маму придется всю жизнь без особой надежды на результат. И это не так плохо своего рода развлечение. А с другой стороны, это утомляет. Может выдать ее замуж за барона Евстафьева не такая дурная идея? Ведь я, если задамся такой целью, то вполне смогу подтолкнуть Елену Викторовну к этому.
Да, кстати, спохватился я: уж на ком как не на маме испытывать «Капли Дождя»! Коснувшись ее руки, я активировал ментальный шаблон со словами:
Мам ты у меня такая заботливая. Вот только заботливая слишком. Расслабься. Хорошо?
Да, Саш, прости, я иногда слишком, на ее лице появилась благодарная улыбка.
Когда я встал из-за стола, сделав последний глоток кофе, Елена Викторовна так и сидела за столом, держа в руке чашечку и мечтательно глядя в окно. Уходя, я поцеловал ее в щеку и сказал: